Тулук подчинился. – Думай о контакте, – пропищал тапризиот. Тулук стал думать о Макки. Время шло, но контакта не было. Тулук открыл лицо и недоуменно посмотрел на тапризиота. – Закрой лицо, – повторил тапризиот. Тулук снова закрыл лицо. – Что-то пошло не так? – поинтересовался Билдун. – Молчите все, – сказал тапризиот. – Вы мешаете установлению. – Речевые отростки воинственно топорщились. – Вызов может пройти только с разрешения калебана. – То есть контакт осуществляется через калебана? – спросил Билдун. – По-другому контакты недоступны, – ответил тапризиот. – Макки изолирован в узле соединения другого существа. – Меня не интересует, как вы его достанете, но достаньте его! – приказал Билдун. Тулук внезапно дернулся и впал в смешливый транс, произошло возбуждение эпифиза. – Макки? – произнес он. – Это Тулук. Слова, невнятно процеженные сквозь транс, были малопонятны сидевшим за столом участникам совещания. Макки ответил так спокойно, как только мог: – Макки не будет через тридцать секунд, если вы не свяжетесь с Фурунео и не прикажете ему сделать так, чтобы калебан вытащил меня отсюда. – Что случилось? – воскликнул Тулук. – Меня распяли, как бабочку, и сейчас явится паленки, чтобы убить меня. Я уже вижу его в свете костра. Паленки несет предмет, очень похожий на топор. Вероятно, он собирается разрубить меня на части. Вы же знаете, как они… – Я не могу связаться с Фурунео, он… – Тогда свяжитесь с калебаном! – Вы же знаете, что я не могу этого сделать! – Делай, что я говорю, тупица! Поскольку Макки отдал такой приказ, Тулук догадался, что подобный вызов возможен, прервал контакт и перенаправил требование тапризиоту. Это было сделано вопреки всякой логике: все данные, как утверждали тапризиоты, проходили исключительно через калебанов. Бормотание и смешки транса стихли для всех участников совещания, затем возобновились и снова стихли. Билдун, готовый наорать на Тулука, сдержался. Трубчатое тело урива застыло в странной неподвижности. – Интересно, почему таппи говорит, будто он должен устанавливать контакты через калебана, – прошептал Сайкер. Билдун досадливо тряхнул головой. Чизер, сидевший рядом с Тулуком, сказал: – Знаете, я могу поклясться, что он приказал тапризиоту вызвать калебана. – Бред, – усомнился Сайкер. – Я ничего не понимаю, – сказал чизер. – Как мог Макки переместиться в какое-то неизвестное ему самому место? – Тулук все еще в трансе или уже нет? – В голосе задавшего этот вопрос Сайкера звучал неподдельный страх. – Он как-то странно себя ведет. Все сознающие, сгрудившиеся вокруг стола, застыли в напряженном молчании. Они понимали, что имел в виду Сайкер. Не был ли урив затянут в транс, как в ловушку, чтобы выиграть время? Не заманили ли Тулука в странное пространство, откуда не могла вернуться его личность? – ДАВАЙ! – проревел кто-то. Все присутствующие отпрянули от стола, когда на него грохнулся Макки в дожде из комьев, грязи и пыли. Он упал на спину посередине стола прямо перед Билдуном, который от неожиданности подскочил на стуле. Запястья Макки были залиты кровью, глаза остекленели, а рыжие волосы топорщились на голове, как спутанный клубок. – Давай, – шепотом повторил Макки. Он с трудом повернулся на бок, посмотрел на Билдуна и добавил фразу, которая, по его мнению, должна была все объяснить: – Топор уже опускался. – Какой топор? – спросил Билдун, снова усаживаясь на стул. – Топор, которым паленки собирался разрубить мне голову. – Которым… ЧТО? Макки сел и принялся массировать ободранные запястья, а затем стал делать то же самое с лодыжками. Выглядел он сейчас как говачинское лягушачье божество. – Макки, объясните, что происходит? – потребовал Билдун. – Что происходит? Меня чуть-чуть не убили, еще мгновение, и было бы поздно, – ответил Макки. – Почему Фурунео так долго ждал? Ему же было сказано: шесть часов и ни секундой больше, разве нет? – Макки посмотрел на Тулука, до сих пор пребывающего в трансе и похожего на длинную серую трубу, которую удерживал от падения сидящий рядом урив. – Фурунео мертв, – сказал Билдун. – Ах, черт, какая беда, – тихо произнес Макки. – Как это произошло? Билдун коротко все объяснил, а потом спросил: – Где были вы сами? Что это за паленки с топором? Макки, по-прежнему сидя на столе, коротко поведал суть произошедших событий. Было такое впечатление, что он рассказывает эту историю от третьего лица. Закончил он так: – Не имею ни малейшего представления о том, где я был. – Они собирались… разрубить вас на куски? – спросил потрясенный Билдун. – Да, топор уже опускался. Он был уже здесь. – Макки указал точку в шести сантиметрах от своего лба. Сайкер откашлялся и заговорил: – Слушайте, с Тулуком происходит что-то неладное. Все посмотрели на Тулука. Он по-прежнему стоял, словно длинная серая труба с захлопнутой лицевой щелью, не производя ни малейших движений; тело его было здесь, но сам он отсутствовал. – Он потерялся? – хрипло спросил Билдун и отвернулся. Если Тулук не смог вернуться в собственное тело, то… Как это похоже на то, что происходит при потере пан-спекки собственного эго. – Кто-нибудь, потрясите как следует этого тапризиота! – приказал Макки. – Зачем? – печально отозвался человек из юридического отдела. – Они никогда не отвечают на вопросы о… Ну вы понимаете, – он бросил тяжелый взгляд на Билдуна, который продолжал сидеть, отвернувшись от всех. – Тулук вошел в контакт с калебаном, – начал вспоминать цепь событий Макки. – Я приказал ему, потому что это была единственная возможность… после гибели Фурунео. – Он встал, по столу подошел к тапризиоту и наклонился над ним. – Эй ты! – крикнул он. – Тапризиот! Тишина. Макки провел пальцем вдоль голосовых щетинок тапризиота; они застучали, словно клавиши музыкального инструмента, но каких-либо членораздельных звуков не последовало. – Его нельзя трогать, – сказал кто-то. – Давайте сюда другого тапризиота, – приказал Макки. Кто-то бросился выполнять приказ. Макки вытер лоб. Требовалась вся сила воли, чтобы сдерживать дрожь. В то время, когда на него опускался топор паленки, Макки успел попрощаться с жизнью и вселенной. Это было ощущение чего-то необратимого, чего-то окончательного. Он понимал, что до сих пор не вернулся в мир живых, что в его существе продолжает жить другое, странное и необычное, очень древнее существо, занявшее его плоть, – знакомое, но одновременно и чужое. Это помещение, эти сознающие существа рядом, эти разговоры и действия вокруг него выглядели как уродливая игра, пустое лицедейство, вычищенное до состояния слепой стерильности. В тот момент, когда Макки принял собственную смерть, смирился с ней, он понял, что осталось еще множество вещей, которых он не испытал, но очень хотел бы пережить. Этот конференц-зал и собравшиеся здесь сотрудники Бюро не имели ни малейшего отношения к тем сокровенным чаяниям. Они были более эгоистичными. Однако тело подчинялось правилам, и это был результат многолетней тренировки. В зал загнали второго тапризиота, все иглы которого верещали от возмущения. Тапризиота водрузили на стол, несмотря на активное сопротивление. – У вас уже есть тапризиот! Зачем вы меня потревожили? Билдун снова обернулся к столу и посмотрел на происходящее, но промолчал, по-прежнему погруженный в свои невеселые мысли. Никто еще не возвращался из такой отдаленной ловушки. Макки посмотрел на доставленного тапризиота. – Ты можешь вступить в контакт с этим, первым тапризиотом? – спросил он.