– Разрыв, нарушение непрерывности? – переспросил Макки. Он не был уверен, что понял все сказанное, но очень боялся, что смысл слов калебана дошел до него правильно. – Путаница возникает из контактов между сознающими, мышление которых зародилось в разных линейностях осознания, – продолжил калебан, не обратив внимания на вопрос Макки. – Я не вполне уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду под нарушением непрерывности или разрывом, – настаивал на своем Макки. – В вашем контексте, – сказал калебан, – окончательный разрыв и нарушение непрерывности – это нечто противоположное удовольствию, в ваших понятиях. – Вы пришли в никуда, в тупик, – сказал Фурунео. У него разболелась голова от отчаянных попыток совместить с речью импульсы излучения, которыми калебан пользовался для коммуникации. – Похоже на поиск семантической идентичности, – сказал Макки. – Высказывания либо черные, либо белые, но мы стараемся найти промежуточную интерпретацию. – Все сущее находится в промежутке, – произнес калебан. – Нечто, предположительно, противоположное удовольствию, – пробормотал Макки. – Это наше понятие, – напомнил ему Фурунео. – Скажи мне, Фэнни Мэй, – снова заговорил Макки, – мы, другие сознающие, называем этот окончательный разрыв непрерывности смертью? – Предположительно, это некоторая аппроксимация, – ответил калебан. – Отрицание взаимного осознания, окончательное нарушение непрерывности, смерть – все это описания одного рода и порядка. – Если ты умрешь, не означает ли это, что умрут еще многие? – спросил Макки. – Умрут все, кто пользуется S-глазом. Все, кто с ним сплетен. – Все? – выдохнул потрясенный Макки. – Все, кто на вашей… волне? Это очень сложная концепция. У калебанов есть обозначение этой концепции… плоскость? Плоскостной способ существования? Полагаю, у нас нет общего термина для этого понятия. Проблема загнана в зрительный анклав, а это затрудняет взаимную ассоциацию. Фурунео тронул Макки за руку: – Она хочет сказать, что если она умрет, то умрут все, кто пользуется люками перескока? – Похоже на то. – Я в это не верю! – Мне думается, что доказательства припирают нас к стенке, – нам придется в это поверить. – Но… – Я хочу знать, не угрожает ли ей непосредственная опасность. – Макки начал рассуждать вслух. – Согласитесь, что я задал правильный вопрос, – сказал Фурунео. – Что предшествует окончательному разрыву твоей непрерывности, Фэнни Мэй? – спросил Макки. – Окончательному разрыву непрерывности предшествует все. – Да, но сейчас ты на пути к окончательному разрыву? – У нас нет выбора, все на пути к окончательному разрыву. Макки ожесточенно потер лоб. Температура в сфере продолжала неуклонно повышаться. – Я исполняю долг чести, – сказал вдруг калебан. – Я знакомлю тебя с перспективой. Сознающие вашей плоскости, как представляется, неспособны, то есть лишены средства отвлечься от влияния моей общности с Эбниз. Сообщение понятно? – Макки, – сказал Фурунео, – вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, сколько сознающих пользуются люками перескока? – Черт, да почти все. – Сообщение понятно? – повторил калебан. – Не знаю, – рыкнул в ответ Макки. – Трудно делиться концепциями на понятийном уровне, – констатировал калебан. – Я все еще не могу в это поверить, – признался Макки. – Это вполне согласуется с тем, что говорили другие калебаны, насколько мы можем восстановить сказанное ими после всего бардака, который они оставили. – Поймите, что удаление товарищей создает разрушение, – сказал калебан. – Разрушение – это то же самое, что бардак? – Да, приблизительно, – ответил Макки. – Скажи мне, Фэнни Мэй, существует ли непосредственная опасность окончательной потери тобой непрерывности? – Объясни значение слова «непосредственная»? – Скорая! – огрызнулся Макки. – Опасность, которая наступит через очень короткий промежуток времени! – Концепция времени трудна для меня, – сказал калебан. – Ты спрашиваешь о персональной способности перенести бичевание? – Вот это уже достаточно тепло, – со вздохом произнес Макки. – Сколько еще бичеваний ты можешь вынести и выжить? – Объясни, что значит «выжить»? – Сколько бичеваний ты можешь вынести, прежде чем произойдет разрыв непрерывности? – спросил Макки, стараясь справиться с вызванной гневином растерянностью. – Возможно, десять бичеваний, – ответил калебан. – Но, может быть, меньше, или больше. – И твоя смерть убьет всех нас? – спросил Макки, от души надеясь, что неправильно понял калебана. – Погибших будет меньше, чем все. – Вы лишь воображаете, что понимаете ее, – сказал Фурунео. – Боюсь, что я на самом деле правильно ее понял! – Мои товарищи калебаны, – сказал калебан, – поняв, что попали в ловушку, достигают ухода, удаления. Так они избегают разрыва непрерывности. – Сколько калебанов осталось в нашей… плоскости? – спросил Макки. – Единственная единица самости – моя, – ответил калебан. – Значит, всего один, – тихо простонал Макки. – Очень тонкая ниточка! – Я не могу понять, каким образом смерть одного калебана может породить всю эту катастрофу, – сказал Фурунео. – Объяснение по аналогии, сравнением, – ответил калебан. – Ученый вашей плоскости объясняет реакцию звездной самости. Масса звезды вступает в состояние расширения. В этом состоянии масса звезды поглощает и редуцирует все вещества, сводя их к другим энергетическим характеристикам. Все вещества, попадающие в зону расширения массы звезды, изменяются. Таким образом, окончательный разрыв непрерывности моей самости достигает соединений всех прочих связей с S-глазом, меняя и преобразуя форму всех заинтересованных сущностей. – Звездная самость, – простонал Фурунео и покачал головой. – Неверный термин? – спросил калебан. – Может быть, стоит заменить его энергетической самостью. – Она говорит, – подсказал Макки, – что использование эффекта S-глаза и люка перескока каким-то образом связали нас с ее жизнью. Смерть ее настигнет нас, как взрыв сверхновой звезды, и уничтожит всех, кто вплетен с ней в одну сеть. – Вы лишь думаете, что она это говорит, – возразил Фурунео. – Я вынужден поверить в то, что она говорит именно это, – сказал Макки. – Наше общение довольно натянутое, но мне кажется, что она ведет себя искренне. Вы не чувствуете исходящих от нее эмоций? – Представители двух видов могут лишь условно говорить о том, что разделяют какие-то эмоции, – сказал Фурунео. – Она даже не понимает, что мы имеем в виду, говоря о боли. – Ученый вашей плоскости, – заговорил калебан, – разъясняет эмоциональное основание общения. Отсутствие эмоциональной общности приводит к сомнительности совпадения смысла ярлыков. Концепция эмоции не определена для калебанов, а это предполагает трудности в коммуникации. Макки мысленно кивнул. Теперь он видел и другие сложности: проблема, заключавшаяся в том, что слова калебана не то произносились, не то излучались каким-то немыслимым способом, и это только усиливало растерянность и путаницу. – Думаю, что в одном вы точно правы, – сказал Фурунео. – В чем же? – Надо предположить, что мы ее понимаем. Макки судорожно сглотнул. Во рту стояла нестерпимая сухость. – Фэнни Мэй, – сказал он, – ты объяснила эту концепцию перспективы окончательного разрыва непрерывности самой Млисс Эбниз? – Проблема разъяснена, – сказал калебан. – Собратья калебаны попытались применить средство от ошибок. Эбниз не смогла ничего понять или пренебрегла последствиями. Связь с ней затруднительна. – Связь затруднительна, – пробормотал Макки. – Все связи единичного S-глаза, – сказал калебан. – Хозяин S-глаза самости создает взаимные проблемы.