– А теперь рассказывайте, – попросил я, усаживаясь на край кровати. – Как вы узнали, какое окно мое? – Я увидел вас снизу. Естественно, попытался поймать ваш взгляд, но вы были чем-то увлечены. Во всяком случае, я рад сообщить, что успешно расшифровал записку. Сунув руку в карман мундира, он достал клочок бумаги, свернувшийся от купания в спирте. Осторожно развернув его, положил его на кровать, встал на колени и принялся водить пальцем по ряду букв. АНИ ТАМА В АЙ БУДЬ ВО ДИ НА ВС – Мистер Лэндор, мне очертить этапы своих умозаключений? – Он не стал дожидаться «да». – Начнем с самой записки. Что мы можем о ней сказать? Она явно носит личный характер. Она была у Лероя Фрая на момент его смерти; из этого мы можем предположить, что записка оказалась веской причиной, чтобы вынудить его той ночью покинуть казарму. Если учесть, что остальная часть записки была вырвана из его руки, мы можем предположить, что она каким-то образом идентифицирует отправителя. Весь текст состоит из довольно примитивных заглавных букв, и это указывает на то, что отправитель пожелал скрыть свою личность. Какой вывод мы можем сделать на основе этих предположений? Могла эта записка быть приглашением? Или нам стоит считать ее ловушкой? Перед последним словом По сделал паузу. Которая явственно свидетельствовала о том, что он получает огромное удовольствие. – Имея все это в виду, – продолжил кадет, – сосредоточим наше внимание на третьей строчке таинственного обрывка. И получим вознаграждение в виде одного слова, которое нам известно: «будь». В словарном запасе английского языка, мистер Лэндор, мало более простых и более емких по смыслу слов. Оно сразу же, как я считаю, выводит нас на территорию повелительного наклонения. Отправитель требует, чтобы Лерой Фрай был каким-то. Каким? Таким, что начинается с «во». Однако, если мы подставим сюда определения, они не будут согласовываться с пригласительной функцией послания. Нет, если кому-то понадобилось, чтобы Лерой Фрай оказался в определенное время в определенном месте, сюда подходит только одно слово: «вовремя». Он вытянул вперед руку, словно буквы стояли у него на ладони. – Итак, мистер Лэндор, два слова: «будь вовремя». Обыкновенная просьба для любого приглашения. Отправитель наверняка хотел, чтобы Лерой Фрай пришел вовремя. Но если посмотреть на третью строчку, учитывая смысл уже найденных двух слов, мы можем сделать вывод, что просьба была настоятельной. Давайте вспомним, каким еще способом просят человека, чтобы он пришел вовремя? Обычно говорят: «не опаздывай». И теперь у нас есть вся третья строчка: «Не опаздывай, будь вовремя». Он встал и заходил вокруг кровати. – Короче, фактор времени играет главную роль. Теперь дальше. Возьмем таинственное «ди». Едва ли это самостоятельное слово, как вышеназванное «будь». Это наверняка последний слог более длинного слова. И если так, нам не понадобится долго искать, чтобы найти подходящий вариант. Пусть Лерой Фрай шел на условленное место, но для отправителя Фрай – вы следите за моей мыслью, мистер Лэндор? – приходил. – Он изобразил манящий жест. – «Приходи», мистер Фрай. «На» вопросов не вызывает, и нам ничего не стоит додумать следующее слово. Что здесь может быть, кроме «встречу»? Мы вставляем это слово, et voilà[43]. «Не опаздывай, будь вовремя. Приходи на встречу». – По хлопнул в ладоши и поклонился. – Вот вам, мистер Лэндор, и разгадка вашей petit énigme[44]. С совершеннейшим моим почтением. Он ждал чего-то – может, аплодисментов? Благодарности? Пушечного салюта? Я же всего лишь взял клочок и улыбнулся. – О, высший класс, мистер По. Высший класс. От всей души спасибо. – И вам спасибо, – сказал он, – что предложили мне такое приятное развлечение. – Сев обратно в качалку, закинул одну ногу на подоконник. – Пусть и непродолжительное. – Нет, это мне было приятно. Честное слово, мне было… Ой, еще кое-что, мистер По. – Да? – А с первыми двумя строчками вам тоже сопутствовала удача? Он взмахнул рукой. – С ними я ни к чему не пришел, – сказал он. – Ни одного приемлемого варианта. Вынужден признать, мистер Лэндор, что потерпел неудачу с первыми двумя строчками. – Гм. – Я подошел к прикроватной тумбочке и достал стопку кремовой бумаги и перо. – Позвольте спросить, мистер По, вы умеете писать грамотно? Он слегка приподнялся. – Сам преподобный Джон Брэнсби из Сток-Ньюингтона высоко оценил мой дар грамотного писца. Видите? Нет у него простых «да» и «нет». Все должно быть приукрашено аллюзиями, обращениями к авторитетам… И что это за авторитет – Джон Брэнсби из Сток-Ньюингтона? – Как я понимаю, вы так и не сделали то, что сделали бы многие из нас, – сказал я. – А именно? – Вспомнили бы, что в просторечии «там» часто произносится и пишется как «тама». По склонился над листом, потом пожал плечами. – Широко распространенная ошибка, мистер Лэндор. Мой сосед по комнате делает ее раз десять на дню… делал бы, если б сам писал письма. – Ну, а что, если наш автор записки больше похож на вашего соседа, чем на вас? Что у нас тогда получилось бы? – Я зачеркнул «а» в слове «тама». – Ведь и правда приглашение, а, мистер По? «Встретимся там». Но мы наталкиваемся на следующее слово, не так ли? Начинающееся с «в». Он задумался, мысленно обкатывая букву. Через несколько секунд не без удивления произнес: – А это не первая буква слова, это само слово! – Конечно, предлог «в»! Я бы не удивился, если б дальше следовало точное время: «Встретимся там в одиннадцать вечера», что-то вроде этого. По мрачно уставился в листок. Он молчал. – Осталась одна проблема, – сказал я. – Мы всё еще не знаем, где они должны были встретиться, верно? У нас есть всего три буквы – «ани». Любопытная особенность сочетания этих трех букв – уверен, вы тоже это заметили, мистер По, – в том, что они часто образуют окончания слов, которые в начальной форме заканчиваются на мягкий знак. Вы можете назвать место на территории академии, которое оканчивалось бы на «ань»? Он выглянул в окно, как будто ответ был там – и нашел его. – Пристань. – Пристань! Великолепный выбор, мистер По. Форма этого слова наводит нас на мысль, что нужно добавить предлог «у». Но ведь здесь две пристани, не так ли? И обе охраняются Вторым артиллерийским полком, как я понимаю. Едва ли там можно найти уединение, правда? По задумался. Глянул на меня раз или два, прежде чем заговорить. – Там есть пещера, – сказал он. – Недалеко от Северной пристани. Именно туда мистер Хевенс доставляет свой товар. – Вы имеете в виду, Пэтси доставляет. Значит, укромное местечко. Ваши товарищи-кадеты знают о нем? Он пожал плечами. – Любой, кто когда-либо покупал контрабандные пиво или виски, знает. – Что ж, тогда у нас есть решение нашей маленькой задачи. «В пещере у пристани. Встретимся там в одиннадцать вечера. Не опаздывай, будь вовремя. Приходи на встречу». Пока нам все это вполне подходит. Лерой Фрай получает приглашение. Он не может отказаться. Если верить свидетельским показаниям мистера Стоддарда, он принимает его с легким сердцем. Мы даже можем предположить, что он принял его с радостью. «По нужному делу», – говорит он, исчезая в темноте. Мистер По, вас это наводит на какие-нибудь мысли? Его губы шевельнулись; одна бровь изогнулась дугой. – По мне, – сказал кадет, – так здесь замешана женщина. – О. Да, женщина. Очень интересная версия. Естественно, по тому, как написана записка – заглавными печатными буквами, – установить пол отправителя трудно. Не исключено, что Лерой Фрай в тот вечер отправился в путь, уверенный, что его ждет женщина. – Я поднял повыше подушку, откинулся на изголовье и уставился на свои потертые башмаки. – В общем, решение этой проблемы откладываем на другой день. А пока, мистер По, мне трудно… в том смысле, что я искренне благодарен вам за помощь. Если я ожидал, что он примет мою благодарность и спокойно уйдет… Думаю, вряд ли я такого ожидал. – Вы знали, – сказал он. – Что я знал, мистер По? – Решение задачи. Вы знали всё с самого начала. – У меня были кое-какие мысли, не более того. По надолго замолчал, и я даже подумал, что потерял его навсегда. Вряд ли он сможет смириться с тем, что у кого-то что-то получается лучше, чем у него. Ведь он вполне мог обвинить меня в том, что я использовал его ради забавы (а разве не так, Лэндор?). И полностью разорвать наше общение. На самом же деле он ничего этого не сделал. Подъем к моему окну отнял у него больше сил, чем он хотел показать, поэтому По продолжал тихо сидеть в качалке, ни разу не качнувшись, а на все мои реплики отвечал просто, без ожесточения и без прикрас. Так мы провели час, сначала разговаривая мало, а потом, когда он восстановил силы, все оживленнее обсуждая Лероя Фрая. Я всегда сожалел о том, что больше всего о мертвых склонны рассказывать люди, меньше всего их знавшие – то есть те, кто познакомился с ними в последние месяцы их жизни. Я считал: чтобы разгадать тайны человека, нужно возвращаться в те дни, когда ему было шесть и когда он обмочил свои штаны, стоя перед директором школы, или когда его рука нашла путь к причинному месту… Мелкий позор ведет нас к большому. Во всяком случае, единственное, в чем сошлись друзья-кадеты Лероя Фрая, – что он был тихоней и что его приходилось тормошить. Я рассказал По о словах Лафборо: Фрай связался с «плохой компанией», а потом стал искать утешения в религии, и мы задались вопросом, какого рода утешение бедняга искал ночью двадцать пятого октября. Затем наш разговор повернулся на другие темы… самые разные… Я не назову вам, какие конкретно, потому что примерно в два часа дня я заснул. Странная штука. Вот я сижу и беседую, немного медлительно, но все же разговариваю. И в следующую секунду оказываюсь в погруженной в сумрак комнате – месте, где никогда не бывал. За шторами пролетает то ли летучая мышь, то ли птица; какая-то женщина своей юбкой задевает мой локоть. Костяшками пальцев ощущаю холодный воздух, что-то щекочет ноздри, с потолка свешивается лиана и, раскачиваясь, чиркает по моей лысине, и это ощущение напоминает прикосновение пальцев. Я просыпаюсь, судорожно хватая ртом воздух… и вижу, что он все еще наблюдает за мной. Кадет четвертого класса По, к моим услугам. Взгляд выжидающий, как будто я участвовал в розыгрыше или слушал историю. – Прошу простить меня, – пробормотал я. – Ничего страшного. – Даже не знаю… – Не переживайте, мистер Лэндор, мне самому удается поспать ночью не более четырех часов. Последствия бывают ужасными. Однажды я заснул прямо на дежурстве, целый час пребывал в сомнамбулическом трансе и едва не выстрелил в другого кадета. – Что ж, – сказал я, вставая, – надо собираться в путь, пока я сам не начал стрелять в кадетов. Добраться бы до дома засветло… – Я бы с радостью взглянул на ваш дом. По говорил беспечным тоном и ни разу не посмотрел на меня. Словно хотел показать: откликнусь я на его просьбу или нет, ему это совершенно безразлично. – Я был бы счастлив показать его вам, – сказал я, наблюдая, как его лицо проясняется. – А теперь, мистер По, вы избавите старого человека от ненужных волнений, если выйдете отсюда через дверь и спуститесь вниз по лестнице.