– Нет. – Капитан снял фуражку, затем надел. – На этот раз никаких ухищрений не было. Когда Боллинджера нашли, он был весь в ранах. Что говорит о том, что его сначала убили, потом разрезали… а уж потом повесили. – Никакой вероятности, как я понимаю, что раны могли быть нанесены… – Потом? Нет. – Он начал распаляться. – Нет, на такой высоте это было бы невозможно. Было бы невозможно зафиксировать тело. – Потер глаза. – Человек с такими ранами не смог бы повеситься, это очевидно. Следовательно, любая видимость самоубийства исключается. Хичкок довольно долго смотрел на дерево, слегка приоткрыв рот. Затем, словно опомнившись, добавил: – Мы в трехстах ярдах от караульного поста Боллинджера. Мы не знаем, пришел ли он сюда добровольно, был ли он жив, когда оказался здесь. Он мог пройти это расстояние сам, или его могли притащить. Буря, как видите… – Он покачал головой. – Она все превратила в кашу. Везде грязь со снегом, здесь уже хорошо натоптали. Повсюду следы, и они практически неотличимы. Он оперся рукой на ствол березы. – Капитан, – сказал я, – примите мои соболезнования. Я понимаю, каково вам. Не знаю почему, но я легонько похлопал его по плечу. Тебе, Читатель, знаком этот жест, каким мужчины утешают друг друга – единственное, что они позволяют себе в таких случаях. Хичкок же воспринял его иначе. Он дернул плечом и резко повернул ко мне разъяренное лицо. – Нет, мистер Лэндор! Сомневаюсь, что понимаете. Двое из находящихся на моем попечении кадетов убиты и осквернены по не известной никому причине. И за месяц мы не приблизились к поимке чудовища. – Ну послушайте, капитан, – успокаивающим тоном сказал я, – думаю, что мы всё же приблизились к разгадке. Сузили зону поисков, постепенно движемся вперед… Полагаю, это лишь вопрос времени. Хичкок нахмурился и опустил голову. Я услышал, как он процедил: – Рад, что вы так думаете. Я улыбнулся и сложил руки на груди. – Может, капитан, вы потрудитесь объясниться? Он повернулся ко мне. – Мистер Лэндор, я без обиняков заявляю вам, что у полковника Тайера и у меня есть серьезные сомнения в отношении успеха вашего расследования. – В самом деле? – Я был бы рад, если б меня поправили. У вас есть великолепная возможность защитить себя. Можете сказать, удалось ли вам найти дополнительные улики, свидетельствующие о применении сатанинских практик? Где-либо на территории? – Нет. – Вы нашли так называемого офицера, который убедил рядового Кокрейна оставить свой пост у тела Лероя Фрая? – Пока нет. – Дневник мистера Фрая находится в вашем распоряжении почти неделю. Вы нашли там что-нибудь, что было бы полезно для расследования? Я почувствовал, как напряглись мышцы вокруг глаз. – Давайте посмотрим, капитан. Я знаю, сколько раз Лерой Фрай мастурбировал в тот или иной день. Знаю, что ему нравились женщины с тяжелой задницей. Знаю, как сильно он ненавидел подъем с перекличкой и аналитическую геометрию и… и вас. Что-нибудь из этого годится? – Я хочу сказать… – Вы хотите сказать, что я недостаточно компетентен, чтобы вести это расследование? И, возможно, никогда не был? – Я сомневаюсь не в вашей компетенции, – сказал он. – А в вашей лояльности. Я не сразу понял, что это за тихий звук. А потом сообразил: мой зубовный скрежет. – Вынужден еще раз просить вас объясниться, капитан. Он долго изучал меня. Наверное, прикидывал, насколько далеко сможет зайти. – Есть подозрение, мистер Лэндор… – Да? – …что вы кое-кого защищаете. Хохот. В первый момент я мог ответить только так. Это ведь дико смешно, правда? – Защищаю кое-кого? – повторил я. – Да. Всплеснув руками, я вскричал: – Кого? – Слово долетело до ближайшего вяза и застряло в ветвях. – Кого я могу защищать в этом богом забытом месте? – Полагаю, – сказал Хичкок, – настало время поговорить о мистере По. В животе у меня возник крохотный комок. Я пожал плечами, изображая замешательство. – А зачем нам о нем говорить, капитан? – Начнем вот с этого, – сказал он, глядя на свои сапоги. – Мистер По, насколько мне известно, единственный из всех кадетов, кто угрожал мистеру Боллинджеру. Затем резко поднял взгляд – и успел поймать на моем лице зыбь удивления. Скажу так: в улыбке, которой он одарил меня после этого, не было ничего жестокого. Она, скорее, свидетельствовала о нездоровом сочувствии. – Мистер Лэндор, вы действительно считали, что он откровенничает лишь с вами? Только вчера, за ужином, он поведал своим товарищам по столу сагу об эпической схватке с мистером Боллинджером. Прямо-таки Гектор и Ахилл, если послушать мистера По. Что интересно, свое повествование он закончил заявлением, что твердо намерен убить мистера Боллинджера, если они снова скрестят шпаги. Для всех, кто присутствовал, его слова прозвучали недвусмысленно. «Представляю», – подумал я, снова вспомнив, что По сказал у Равнины. Тут трудно было увидеть другой смысл. «Я просто убью его…» – Дело в том, – сказал я, – что По не впервые разбрасывается глупыми угрозами. Это… это часть его натуры… – Но впервые его предполагаемая жертва была найдена мертвой менее чем через сутки после произнесенной угрозы. Эх, ничем его не проймешь! Хичкок цеплялся за свое мнение, как плоть – за кость. Может, поэтому в моих интонациях стали проскакивать нотки отчаяния. – Ладно вам, капитан, вы же видели По. Вы можете честно заявить, что он одолел бы Боллинджера? – Едва ли в этом была бы надобность. Огнестрельное оружие способно сделать за него всю работу, не так ли? Или внезапное нападение. Вместо Гектора и Ахилла нам следовало бы сравнить их с Давидом и Голиафом. Я усмехнулся, почесал затылок. «Время, – думал я, – тяни время». – Что ж, капитан, если будем серьезно рассматривать вашу версию, придется признать наличие одной проблемы. Каковы бы ни были его отношения с Боллинджером, у нас нет никаких указаний на связь между По и Лероем Фраем. Они даже не были знакомы. – О, как раз были. Вот я глупец: думал, у него в рукаве только одна карта… На самом деле целая колода. – Мне стало известно, – сказал Хичкок, – что между По и Фраем случилась драка во время летних лагерных учебных сборов. Как выяснилось, мистер Фрай, в типичной для старшекурсника манере, решил вместе с двумя приятелями посмеяться над мистером По, который, разумеется, воспринял это как оскорбление и тут же нацелил ружье на мистера Фрая… Еще пара дюймов – и он серьезно ранил бы мистера Фрая в ногу штыком. Мистер По тогда сказал – и этому есть немало свидетелей, – что не потерпит, чтобы кто-то – кто угодно – использовал его в качестве объекта насмешек. Капитан замолчал, давая мне время, чтобы усвоить новость. Затем более тихо добавил: – Полагаю, с вами он не делился этой информацией? О, сегодня мне его было не обыграть. Оставалось надеяться только на ничью. – Вызовите его соседей, – предложил я. – Спросите их, покидал ли По комнату в ту ночь, когда убили Боллинджера. – Если они ответят «нет», что это докажет? Только то, что у них крепкий сон. – Тогда арестуйте его, – как можно небрежнее сказал я. – Арестуйте его, если вы так уверены. – Как вам хорошо известно, мистер Лэндор, мало иметь мотив. Мы должны найти прямые улики. Боюсь, я никаких доказательств не вижу. А вы? Неожиданно большой пласт льда сорвался с магнолии и рухнул на землю в шести футах позади нас. Треск был таким громким, что заставил стаю воробьев вспорхнуть с белого дуба. Ослепленные сиянием льда, они закружили над нами, как пчелы. – Капитан, – сказал я, – неужели вы действительно верите в то, что наш маленький поэт – убийца? – Как забавно, что вы задали этот вопрос… Ведь, скорее, это вам нужно ответить на него. – Он шагнул ко мне. – Скажите, мистер Лэндор, ваш маленький поэт – убийца? Доклад Эдгара А. По Огастесу Лэндору 27 ноября