– Что ж, – угрюмо сказал Кембл. – Ваша карьера… оказывает величайшее из возможных почтений… памяти вашего отца. И принявшей вас стране. – Справившись с собой, он преодолел содрогание и сказал: – Позвольте поднять за вас тост, сэр. Взметнулись бокалы. На лицах появились улыбки. Все чокнулись, послышались «ваше здоровье» и «хорошо сказано, Кембл», и я увидел, как нежные щеки лейтенанта Ле Рене заливает пунцовый румянец. Вот так скромный салага Вест-Пойнта сначала навлек на себя ненависть, а затем в мгновение ока был превознесен одним из величайших людей Америки. Триумф По был полным – и, как все подобные триумфы, обреченным на скорый крах. А все потому, что, когда По спрятал лицо в ладонях, он каким-то образом ухитрился почти полностью оторвать свои усы. Я заметил не сразу; это Лея, подняв тревогу, стала делать мне знаки. Затем я увидел, что миссис Кропси в полнейшем изумлении таращится на По, как будто он рассыпается у нее на глазах. Я проследил за ее взглядом и обнаружил, что на верхней губе у него болтается клок конского волоса – и качается в такт дыханию, как хвост детеныша скунса. Я тут же вскочил. – Лейтенант Рене! Мне нужно срочно с вами переговорить. Наедине, если… если не возражаете. – Вовсе нет, – не без сожаления ответил По. Я повел его прочь из комнаты и стал искать место подальше от ушей слуг. В доме Говернора Кембла это оказалось довольно сложно. В конечном итоге мне пришлось затащить его в кабинет, а оттуда – на веранду. – Лэндор, в чем дело? – В чем дело? – Я приподнял пальцами болтающийся черный клок. – В следующий раз не жалейте клея, лейтенант. У него глаза едва не выскочили из орбит. – Господи! Кто-нибудь видел? – Думаю, только Лея. И миссис Кропси, которую, к счастью для вас, все презирают. Он порылся в карманах. – Тут где-то должен быть… – Что? – Нюхательный табак, оставшийся от… – Табак? – Ну да, ведь его сок очень клейкий. – Вы же будете вонять, как плевательница. Послушайте, По, сыграли спектакль, и будет. Пора опустить занавес и… – Оставить Лею одну? – Его глаза хищно блеснули. – В первый же вечер, что мы с ней провели вдвоем? Да лучше я буду отчислен. Нет, я останусь, несмотря ни на что, поможете вы мне, Лэндор, или нет. – Тогда нет. И пока я не разозлился сильнее, объясните, где вы нашли эту форму. – Эту? – Он оглядел себя, как будто только сейчас увидел себя. – Ну, Лея дала мне. Она принадлежала ее умершему дядюшке, что-то вроде этого… Здорово сидит на мне, правда? – Его улыбка быстро угасла, когда он посмотрел мне в лицо. – В чем дело, Лэндор? Я схватил подол кителя, пробежал пальцами по тому месту, где было пятно крови. Пальцы остались чистыми. – В чем дело, Лэндор? – Это вы его стерли? – кипя от гнева, прошипел я. – Хорошенько обработали щеткой, прежде чем надеть? – Но зачем мне это делать? Ведь все и так чисто. – О, тогда, может, его счистила Лея? Он ошалело захлопал глазами. – Я не… я ничего не понимаю… Лэндор, да что с вами? Я открыл было рот, собираясь ответить, но меня остановил голос, раздавшийся сзади. Знакомый голос. – Мистер Лэндор. В дверном проеме стоял человек в шинели и в присыпанных снегом сапогах. Свет, горевший в кабинете, четко обрисовывал его силуэт, но скрывал лицо. Итан Аллен Хичкок. – Я надеялся найти вас здесь, – сказал капитан. Он был мрачнее тучи. – Как вы и надеялись, – сказал я, за спиной жестом прогоняя По. – Вы меня нашли. – Жаль, что у меня для вас невеселая новость… Хичкок замолчал. Нахмурившись, он вглядывался в невысокого стройного человека, продвигавшегося к краю веранды и почти скрывшегося во мраке ночи. Затем произнес: – Мистер По. Думаю, если бы По мог спрыгнуть с веранды в Гудзон, он так и сделал бы. Если б мог перевалить через ближайшую гору, он сделал бы и так. Вероятно, он никогда не чувствовал себя таким маленьким, как в тот момент. Таким далеким от сверхчеловека. Его плечи опустились. Голова поникла. Он медленно повернулся вокруг своей оси. – Вы великолепно выглядите в этой форме, – сказал Хичкок, одновременно ухитряясь смотреть на нас обоих. – Вы с мистером Лэндором устроили гениальное представление. По сделал шаг вперед – никогда этого не забуду – и склонил голову, как вассал перед сеньором. – Сэр, даю вам слово чести, что мистер Лэндор не имеет к этому никакого отношения. Он был удивлен и… и озадачен не меньше, чем вы, сэр. Это было… поверьте мне, сэр, это исключительно моя инициатива, и я в полной мере заслуживаю… – Мистер По, – сказал Хичкок, на скулах у него заиграли желваки, – я сейчас не в том настроении, чтобы применять к вам дисциплинарные меры. У меня есть более важные дела. Он подошел ко мне; его лицо было спокойным и ничего не выражало. А вот глаза превратились в булавочные головки и пылали. – Так уж случилось, что, пока вы наслаждались гостеприимством мистера Кембла, исчез еще один кадет, – сказал он. Я почти не слушал его. Меня гораздо сильнее насторожило то, что он сказал это при По, человеке, которого мог бы отослать прочь одним взмахом руки. Мне было абсолютно ясно: что-то изменилось. Правила этикета, которыми Хичкок руководствовался с момента пробуждения до отхода ко сну, были отброшены. – Нет, – на удивление спокойно сказал я. – Это невозможно. – Я бы очень хотел, чтобы это было так, – сказал капитан. По поднял голову. По его телу с ног до головы прошла короткая дрожь. – Кто именно? – спросил он. После долгой паузы Хичкок ответил: – Мистер Стоддард. – Стоддард, – эхом повторил я. – Да. Какая ирония, а, мистер Лэндор! Кадета, видевшего Лероя Фрая в живых последним, сейчас, вероятно, постигла та же судьба. – Ах! – послышался вскрик от двери. Настала очередь Хичкока удивляться. Его очередь резко обернуться и увидеть силуэт в дверном проеме. Силуэт Леи Марквиз. Она не упала в обморок, нет, но стала падать. Опустилась на одно колено. И ее пышная юбка широким кругом легла на пол. Взгляд же ее… взгляд словно застыл на одной точке. Она ни разу не моргнула. По первым бросился ей на помощь. Потом я. Потом Хичкок – таким взволнованным я его никогда не видел. – Мисс Марквиз, прошу, примите… Я не подозревал, что вы… Я должен был… Вы должны… – Они так и будут умирать. Вот что она сказала. Еле слышно и одновременно громко. Она сказала это с яростным огнем в своих голубых глазах. Она сказала это так, словно никого больше не веранде не было. – Один за другим, – сказала Лея. – Они так и будут умирать, пока никого не останется. Повествование Гаса Лэндора 31