— Она мне действительно нравится, — не стал отрицать я. — Но чует мое сердце, дело не только в ней. Здесь был Суриков. И я почти уверен, что наш генерал встречался с ним. Зря что ли он целый день отсутствовал. — Знаешь, Стас, ты меня извини, но я не совсем понимаю, на кого ты работаешь? Тебе не кажется, что надо бы определиться. Я подумал, что формально Леонид абсолютно прав, но, по сути, прав я. Вот только что важней: формальная правда или настоящая? Дабы не продолжать этот не слишком приятный для меня разговор, я посмотрел на часы. — Пора идти, нас уже ждут. Когда мы вошли, где собрался весь мой коллектив, то к некоторому моему удивлению там оказались Перегудов и Дианов. Я никогда еще не видел Перегудова таким расстроенным и обозленным. Обычное его состояние был насмешливый цинизм. Я так привык к нему, что подсознательно был уверен, что он никогда не выходит из этой роли. Более того, это больше чем роль, эта сама его суть. Пусть не вся, но немалая и важная часть. Но сейчас он был совсем в ином расположение духа. — Черт знает, где вас носит? — вместо приветствия раздраженно бросил он при виде меня. — Здесь такие дела творятся, а вас нигде нет. Вы будете на меня работать или мы немедленно рвем контракт! — Его и так надорванный многочисленными выступлениями голос вдруг сорвался в крик. — Рвем! — мстительно проговорил я. — Я не намерен терпеть от вас такое обращение. Мы не ваши шавки, — невольно бросил взгляд я на Дианова. Тот понял намек и мгновенно переменился, его лицо аж перекосило, как от зубной боли. — Ну и прекрасно, ну и замечательно, — больше не сдерживаясь, загремел Перегудов. — Я сразу понял, что ты всего лишь дерьмо на палочке. Катитесь вместе со своим обозом. Чтобы я вас больше бы не видел. — Идемте отсюда! — приказал я своим людям. И первым с гордо поднятой головой, как у победителя, вышел из номера. За мной понуро потянулись остальные. Мы собрались в моем номере. Все чувствовали подавленность. Я и сам пребывал в растерянности, понимая, что погорячился, выпустил на волю, как свору злых и голодных собак, свои эмоции. Перегудов не такой человек, чтобы прощать обиды, он непременно подаст на нас иск в суд и заставит выплатить неустойку. А это разорение. Ладно бы это касалось только бы меня, но это в равной степени касается всего коллектива. И еще одна мысль посетила мою неразумную голову, которая заставляла меня смотреть на всю ситуацию по-другому. Я понял, что, разрывая с Перегудовым, оставляю Орестову один на один с этим чудовищем и всеми, кто стоит за ним. Конечно, серьезной защитой в силу объективных причин я стать для нее не в состоянии. Но все же это лучше, чем ничего. Что же делать? Пойти и попросить прощение у Перегудова? Лучше уж сразу повеситься. Для меня это абсолютно неприемлемый вариант. Но в таком случае, как выйти из положения? Я тщетно ломал голову. Но молчать больше тоже не мог. На меня в упор смотрели больше десяти пар глаз. И в каждой из них читался вопрос: что же будет с нами дальше? — Вы все видели и слышали, — проговорил я. — Сами понимаете, что должно дальше последовать. — А что должно последовать? — на удивление спокойно спросил Сабов. — Я считаю, что следует немедленно пойти к нему и начать переговоры. Мало что случается, обстановка крайне нервная, вот и вспылили. Я не мог не отметить, что в предложениях Сабова кроется определенный выход, позволяющий сторонам сохранить свое лицо. И все же идти к Перегудову на поклон, я не собирался. До такого унижения в своей жизни я еще не доходил, хотя при моей прежней работе случалось всякое. — Спасибо за ценное предложение, — сказал я, смотря на Сабова, — но не думаю, что оно может быть реализовано. — Это не просто ссора, это расхождение в принципиальных позициях. Мы, вернее я, совершил ошибку, заключив этот контракт. Вот я и наказан. — Не только ты, но и мы, не забывай об этом, Станислав. Я посмотрел на того, кто только что произнес эту фразу. От кого, от кого, но от Леонида, я ее не ожидал услышать. Не так давно он сам предлагал разорвать отношения с Перегудовым. Но тогда получается, что все настроены против меня. Могу честно признаться, я не представлял, каким образом выбраться из этого более чем затруднительного положения. Я отлично понимал, какого решения и поступка все ждали от меня. Но именно так поступить я никак не мог, все во мне сопротивлялось этому. Отворилась дверь, и в номер решительно вошел Перегудов. Следом за ним трусил Дианов. По выражению лица Перегудова я сразу понял, что он уже совсем в другом настроении. Хотя было тесно, но он легко занял место в центре. — Слушай, консультант, ну чего ты взъелся. Ну, повздорили два мужика, немного покричали с пьяна друг на друга. Чего не бывает. У нас огромные планы, а мы тут носы друг от друга воротим. Признаю, был не прав. Хочу, чтобы наше сотрудничество продолжилось. Вот тебе моя рука. Все смотрели на меня с такой нескрываемой надеждой, что пойти вопреки желанию моих сотрудников было равносильно предательству. — Я согласен, генерал. Чего не бывает. Особенно с пьяна. — Ну, конечно же, — легко согласился Перегудов. Но все, кто был в этой комнате, отлично знали, что мы оба были трезвыми. И проблема тут совсем в другом. — Нам надо многое обсудить, — проговорил Перегудов. — Как вернуть этот гребанный рейтинг на прежнее место. Пару эффектных акций — и он вновь стоит по стойке смирно. Ты что об этом думаешь? — Пара эффектных акций не помешает, — согласился я. — Мы непременно что-нибудь придумаем. Только не надо больше так рисковать рейтингом. — Не буду, — непривычно покорно произнес Перегудов. — Отныне все, что вы мне сказали, для меня закон. Клянусь! Но я не верил ему, я не сомневался, что это с его стороны очередной раунд игры. Просто он понял, что может лишиться наших услуг. А без них его шансы резко пикируют вниз. Несмотря на свое упрямство и чванливость, под влиянием недавних событий он осознал, что все может рухнуть в один миг, что на самом деле, все завоеванные им позиции чем-то похожи на мираж в пустыни, которые при приближение исчезают. И не исключено, что вся эта только что случившиеся история, пойдет нам на пользу; Перегудов, наконец, начнет реально прислушиваться к нашим рекомендациям. — Вот еще что, — сказал Перегудов, — сегодня местный владыка дает небольшой прием. Так как он после выборов уходит со своего поста, то хочет по лучше познакомиться со своим возможным преемником. В общем, соберется весь местный цвет. Или бесцветье, уж как кому больше нравится, — усмехнулся он. — Ты, консультант, тоже приглашен. Эти ребята, что вершат тут дела, очень хотят с тобой познакомиться. Я пожал плечами. — Если это нужно для дела, то я согласен. — «Интересно, приглашают ли на этот прием Ирину, — подумал я, — ведь она тоже возможный преемник нынешнего губернатора. Вот бы узнать». Но, разумеется, с помощью Перегудова выяснять этот вопрос я не собирался. — Нужно, даже очень нужно, — покровительственно похлопал меня по плечу Перегудов. Мне стоило немалого труда, чтобы сдержаться и не вспылить. Перегудов в сопровождение Дианова направился к выходу. Перед тем, как покинуть мой номер, он остановился. — Я жду от тебя предложения, как поднять мой рейтинг. — При этом он сделал весьма красноречивый жест, наводящий совсем на другие ассоциации. Все оставшееся время до приема весь наш коллектив работал над поднятием рейтинга Перегудова. И под конец я остался весьма доволен результатом. Нам кое-что удалось придумать. Но я бы радовался еще больше, если бы не одна сильно досаждающая мне мыслишка. Если я влюблен в Орестову, а она наш первый конкурент, то значит, я должен желать ее победы. Но тогда все наши труды пойдут насмарку. К тому же не получим более чем солидные премиальные, о коих грезит весь коллектив. От невозможности найти решение этой дилеммы у меня даже разболелась голова, да так сильно, что я пошел в номер к одной из наших девушек, про которую было известно, что, несмотря на отменное здоровье, она постоянно возит с собой целую аптеку. Она с жалостью посмотрела на меня и дала мне таблетку, пообещав, что боль как рукой снимет. Так и случилось, через минут пять я мог лишь удивляться, что совсем недавно не знал, куда бежать от болевых ощущений. Но даже это экспресс выздоровление ненамного улучшило моего настроения; хотя голова больше меня не мучила, но проблема-то осталась! Незадолго перед выходом вдруг зазвонил телефон и незнакомый мужской голос сказал, что за мной пришла машину. Я почему-то был уверен, что меня возьмет в свой автомобиль Перегудов. Но он не появился. Я вышел из гостинцы и увидел весьма приличную иномарку. Шофер предупредительно отворил мне дверцу и даже немного помог сесть в салон. Учитывая, что, несмотря на жару, водитель был в хорошо сшитом костюме, да еще при галстуке все это казалось несколько странным, похожем на кадры из иностранного фильма. Так не часто доставляют на приемы даже в столице, а уж тут такое я никак не ожидал увидеть. Тем более за проведенное в городе время я несколько привык к царящей вокруг простоте и одеяний и манер. И даже временами ловил себя на том, что и сам веду себя сходным образом. Наш путь продолжался не более пятнадцати минут. Впрочем, не в столь уж и в большом городе это считалось весьма солидным расстоянием. Машина остановилась возле здания, которое ничем особенно не выделялось среди расположенных по соседству особняков. Старинный, но без всякого намека на роскошь, фасад. Единственным отличием был окружавший дом высокий забор. Такой возводят тогда, когда не хотят, чтобы случайные люди могли бы увидеть, что за ним происходит. Водитель учтиво показал, куда мне идти и умчался. Я позвонил в звонок у ворот, Ко мне вышел охранник в униформе. Он попросил у меня документ. Я достал из кармана пиджака паспорт. Тот сверил его со списком, тут же любезно улыбнулся и пригласил войти. Я сразу понял, почему это место скрывалось от посторонних людских глаз. Я оказался в раю или в каком-то месте, которое весьма сильно его напоминало. Здесь действительно было очень красиво. Вся территория была обсажена причудливо подстриженными кустарниками, между них были проложены покрытые красочными изразцами тропинки. Били фонтанчики и фонтаны, повсюду стояли обнаженные статуи мужчин и женщин, явно выполненные под античность. Почему-то мне показалась, что так должно было выглядеть имение древнеримского патриция. Разумеется, в силу объективных причин у меня не было возможности увидеть его воочию, но я не сомневался, что создатели этого ансамбля хотели создать именно такую аналогию. Народу по раю бродило немного, и я подумал, что это и есть местные сливки общества. Судя по вечерним дорогим платья женщин и хорошо сшитым костюмам мужчин, моя догадка была недалека от истины. Не то к своей радости, не то к огорчению — я теперь уже и не знал, я увидел Орестову. Она беседовала с несколькими мужчинами. И мне показалось, что они не столько смотрели на нее, сколько раздевали ее глазами. Впрочем, ревность, как известно, всегда навивает одни и те же мысли и сюжеты. На меня никто не обращал внимания. И мне даже стало как-то обидно. Перегудова я нигде не видел, скорей всего он еще не подъехал. У официанта я взял бокал с каким-то вином и стал ходить по тропинкам, глазеть на скульптуры, на обнаруженные мною искусственные развалины. Я не совсем понимал, зачем я тут нахожусь, с какой целью меня пригласили? Чтобы продегустировать это великолепное вино? Сомнительно. Внезапно я услышал за спиной быстрые легкие шаги. Я резко обернулся; ко мне приближалась Ирина. В руках у нее тоже был бокал того же замечательного, скорей всего местного вина. — Я вижу, вы скучаете, и решила помочь развеять вам скуку, — сказала она. — Здесь красиво, но не слишком весело, — согласился я. — Я даже не знаю, что это за чудесное место. Когда я сюда только что вошел, то подумал, что это рай. Но затем вспомнил, сколько на мне висит разных грехов, понял, что раем оно быть не может, иначе меня сюда бы не пустили ангелы, а на ад это уж совсем не похоже. Орестова весело засмеялась. — Они называют это место английским клубом, хотя вряд ли здесь был когда-нибудь хотя бы один англичанин. Как мне намекнули, тут собираются вместе самые богатые и самые влиятельные люди края и договариваются в неформальной обстановке о своих делах. — О чем же сегодня намерены договариваться самые влиятельные с самыми богатыми? Ирина удивленно посмотрела на меня. — А вы разве не знаете? — Нет, — немного уязвлено ответил я. — Меня никто на сей счет не просветил. Она пожала плечами. — О чем они сегодня могут договариваться, только об одном, кто победит на выборах. Сейчас эта тема дня. — И кто же победит на выборах? — На кого здесь присутствующие сделают ставку. Или вы придерживаетесь другого мнения? — насмешливо проговорила Орестова. — Зачем же тогда нужны выборы? — И этот вопрос задаете вы мне. Я полагала, что это прекрасно понимаете. Только для того, чтобы затем ни у кого не было бы шансов их опротестовать. — Но тогда какова же ваша роль тут? Или вы согласны с их вердиктом. — Вы отлично знаете, что я никогда не соглашусь с этим. А моя роль весьма проста. Меня хотят уговорить снять свою кандидатуру. Их очень тревожит, что мой рейтинг в последние дни стал быстро порастать.