Автомобиль прибыл точно по расписанию, можно было по нему даже проверять часы. Я хорошо помнил, что в моем распоряжении всего полминуты. Я бросился к дверце, распахнул ее и оказался на заднем сиденье. Машина тут же сорвалась с места. В машине, кроме шофера больше никого не было. Но он не смотрел на меня, а гнал свой автомобиль на предельной для такой ужасной дороги скорости. Мы подпрыгивали на ней, как на батути. Вскоре я понял, что мы выезжаем из города. Это меня крайне обеспокоило, появились сильные опасения, что эта поездка может хорошо не кончится. Не слишком ли я поступил опрометчиво, доверившись человеку, о котором не знал ничего, кроме имени и номере телефона. Да и имя тоже не исключено, что фальшивое. Мы выехали из города и помчались по шоссе. У меня возникло сильное желание выпрыгнуть из машины. Но на такой скорости скорей всего лишь сломаешь себе шею. Внезапно мы свернули с дороги и поехали прямо по земле к лесу. На опушке машина остановилась, водитель обернулся ко мне. Но я увидел не его лицо, а направленное в мою голову дуло пистолета. — Выходи! — со знакомым мне сильным кавказским акцентом приказал Ахмед. Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Мы стали углубляться в лес, при этом Ахмед ни на мгновение не опускал пистолет. — Стой! — скомандовал он. Я замер на месте. Ахмед стоял напротив меня в безопасных метрах десяти и все так же держал пистолет на уровне моей груди. — Если шелохнешься, пристрелю, как собаку, — свирепо пообещал он. Я рассматривал Ахмеда. Он был очень высоким и очень худым. Но при этом сильным. Это я определил по покатым, выпирающим из одежды плечам. Не знаю уж, где он накачал мускулы: в спортзале или, таская на себе пулемет, но справиться с ним в любом случае было бы очень не просто. — Говори ты кто? Зачем мне звонил? Будешь врать, пристрелю, как собаку. Кажется, это у него такая присказка, подумал я. — Моя фамилия Скугорев, Станислав Всеволодович, я нахожусь здесь по делам, я консультирую кандидата в депутаты Перегудова Александра Степановича. — Откуда знал Анвара? — Я бывший сотрудник ФСБ, познакомился с ним по работе. Мне было неизвестно, что было известно обо мне Ахмеду, по этому я решил, что самое лучшее говорить правду. Не то, в самом деле, пристрелит как собаку. Судя по его свирепому виду, он на этом собаку съел. — Откуда прознал про мой телефон? — Откуда я мог прознать. Только от Анвара. Ахмед кивнул головой, и мне показалось, что вид у него стал чуть менее свирепым. — Значит, ты работал в ФСБ? — Работал, — подтвердил я. — В свое время пострелял я ваших, — с удовлетворением произнес он. Кажется, влип, подумал я. — А почему сейчас не с ними? — спросил я наполовину наугад. — А потому что такие же они сволочи, как и ваши. Я когда к ним пришел, думал, что они за идею борются, что их ведет Аллах. А их только деньги интересуют. Тьфу, шакалы! Как вспомню, так противно становится. Тебе этого не понять, неверный. Я и подумал, когда все понял, зачем ради денег шкурой своей рисковать. Их можно и по-другому зарабатывать. У меня сейчас свое небольшое дело. — А что тебя с Анваром связывает? Вместе были в отряде? Ахмед кивнул головой. — Должник я его, на всю жизнь. Спас он меня от пули, собой заслонил. Она ему в плечо попала. Я вспомнил, что Анвар действительно имел ранение в предплечье, которое едва не стоило ему руки. Но тогда все обошлось, вовремя нашелся хирург в какой-то районной больнице и без наркоза из-за его отсутствия сделал ему операцию. — Поэтому и с тобой встретился, так как Анвар просил. Что тебе надо, говори? — Мне известно, что в окрестностях города скрываются люди Саида… Ты знаешь, где они? Ахмед ошпарил меня взглядом. — Зачем они тебе? — Хочу их найти и отомстить за Анвара. Ведь это они его взорвали. — Не знаю, может, и они. А может, ваши. — Вряд ли, нашим он был полезен. Так тебе известно их местонахождение? — Вчера на базаре, где у меня лавка, встретил я одного знакомого. Вместе в отряде были, в кунаках ходили. Разговорились, прошлое вспомнили. Ну, он мне и намекнул про то, где они скрываются. Я почувствовал учащенное сердцебиение. — И где? Ахмед молчал. Он явно колебался, стоит ли мне рассказывать. — Подумай, ведь наверняка это они взорвали Анвара. Узнали или заподозрили, что он федералам помогал — вот и убрали. — Ладно, не мое это дело. Сказал он мне, где прячутся. Чингиз всегда болтливым был, не умел держать язык за зубами. Здесь неподалеку есть совхоз «Прогресс», они там живут на заброшенной ферме. Он сказал: очень большой ферме. Раньше она там главной была. Больше не знаю. — А зачем они там скрываются, не говорил? — Я не спрашивал, он не отвечал. Зачем мне лезть в чужие дела. У меня пятеро детей, кормить их надо. Еще чего хочешь узнать, то говори быстрей? Мне домой пора. — Да, еще есть один вопрос. Мне надо завтра раздобыть три Калашникова. — Ну, это не проблема, здесь этого добра до черта. Надо, гранатомет достану. — Ты случайно не оружейную лавку держишь? Ахмед внимательно посмотрел на меня. — Когда надо, то и оружейную, — усмехнулся он. — Приходи завтра на Центральный рынок, спроси Ахмеда. Там все меня знают. И получишь свой товар. — Договорились. — А теперь поехали. Мы сели в машину и при полном молчании домчались до города. Ахмед высадил меня у первой же автобусной остановки. — Дальше сам доберешься, — сказал он и умчался. Глава 27 Утром я решил пройтись по городу. И удивился одному обстоятельству, как много на улицах было вывешено портретов Ирины, рекламных щитов, призывающих голосовать за нее, цитировавших ее высказывания. Еще пару дней назад ничего подобного не наблюдалось, наоборот, со всех заборов и домов смотрело грубоватое лицо Перегудова. Судя по всему, штаб Орестовой принял решение резко повысить свою активность. Невольно я раздумывал, к каким возможным последствиям приведет эта инициатива? Перегудов не пройдет спокойно мимо нее, тем более, когда он начинает говорить о своей сопернице, у него от ненависти дрожит голос, а глаза начинают гореть, как факела. Да и мы, как организация, которая работает на его победу, обязаны отреагировать на брошенный нам вызов. Мое предположение оказалось верным, наступление противной стороны не прошло не замеченным. Зазвонил мой телефон, и я услышал голос Дианова. — Генерал рвет и мечет, требует вас к себе. Эта Орестова совсем распоясалась. Она обвинила его в фашизме. А это было уже что-то новое. — Хорошо, я возвращаюсь. Перегудов кипел от ярости, как чайник. Его лицо было красным, словно после парилки. Он метался по номеру, словно тигр по клетке. — Ты читал, консультант, что заявила эта сука? Вот полюбуйся. Он бросил мне прямо в лицо целую пачку листовок. Я уклонился, и они упали. Я поднял одну из них. Тон листовки был действительно непривычно для Орестовой резкий. Правда, Дианов несколько преувеличил, нигде Ирина не называла Перегудова фашистом. Зато она прямо писала, что существует сговор местных властей и одного из претендентов на должность губернатора с целью нагнетания напряженности. Эти люди организуют взрывы, используя для этого криминальные элементы. И все для того, чтобы запугать жителей, заставить их поверить, что для наведения порядка они должны пожертвовать своей свободой ради того, чтобы к руководству края пришел бы человек, готовый на любые, в том числе самые крайние меры. На самом деле речь идет о сохранение власти той прослойки людей, которая на протяжение всех последних лет грабит регион, правит им так, как некогда правили феодалы в своих вотчинах. — Видишь, что она пишет. А ты с ней шашни разводишь. Думаешь, мне ничего неизвестно. Тебе что трахаться больше не с кем. Да я тебе сейчас сто самых красивых телок приведу. Максим, чтобы к вечеру обеспечить ему баб в неограниченном количестве. Головой и не только головой за это отвечаешь.