— Мне кажется, нет никаких оснований для этого, — сказал я, но в глубине души у меня оставались сомнения в собственных словах. Я никак не мог отделаться от ощущения, что что-то уже необратимо изменилось. Впрочем, скорей всего на меня влияла растерянность, которая с некоторых пор завладела мною. Она словно бы брызгала ядом на все, что окружало меня. — Значит, все в порядке, — проговорил Леонид и подал мне руку. — Все в порядке, — крепко сжал я его ладонь. Мне стало легче, я вдруг понял, как сильно боюсь потерять Леонида. По сути дела, он моя единственная опора в этой жизни, все остальное мое окружение враждебно мне. Глава 32 Одна мысль волновала меня все больше и больше, кто-то в команде Перегудова поддерживает связь с бандой Саида Бицоева. Инсценировка с нападением не такая уж простая вещь, она требует солидной подготовительной работы. И значит, есть некто, кто ею занимается. Интересно было бы знать, что эти ребята еще затевают? Мое внимание само собой сконцентрировалось на личности Дианова. У меня не было никаких особых оснований подозревать его в том, что именно он осуществляет эту связь, но моя мысль сама собой устремлялась к этой фигуре так сказать в автоматическом режиме. Все случилось само собой, я ничего не готовил заранее. Мы располагались в небольшом городке. Перегудов имел здесь немалый успех. Помимо собственных заслуг, которые выразились в произнесение яркой вдохновенной речи, в окрестностях этого населенного пункта осело немало пришлых людей, преимущественно с характерной кавказкой внешностью и соответствующим говором. И это вызывало напряжение между местными жителями и пришельцами. А я давно заметил, что там, что существовали межнациональные противоречия, Перегудова встречали особенно горячо. Делать в городке было совершенно нечего, в гостиничных номерах не было даже телевизора. Чтобы развеять скуку, я вышел из гостиницы и стал прохаживаться по пыльным городским улочкам. Кажется, во всем этом поселение не было ни одного примечательного здания, н котором мог бы хотя бы ненадолго остановиться взор. Внезапно я почти наткнулся на Дианова. И хотя нас разделяло всего несколько метров, меня он не заметил, так как куда-то сильно спешил. Было уже поздно, весь городок спал сладким сном, и я не мог понять, куда в такой час здесь можно торопиться. А потому мне стало интересно, куда же направляется пресс-секретарь Перегудова. Дианов быстро шел по улице, не оглядываясь, по-видимому, будучи уверенным, что ему нечего опасаться. Это было мне на руку, я мог спокойно следовать за ним на достаточно небольшом расстоянии. На всякий случай я использовал любое укрытие, чтобы быть менее заметным. Но это была скорей лишняя предосторожность. Город был небольшой, и мы вскоре вышли на его окраину. Здесь впервые Дианов огляделся. Я едва успел спрятаться за деревом. Несколько секунд он всматривался в темноту, но, не заметив ничего подозрительного, снова заспешил вперед. Внезапно Дианов куда-то исчез, словно бы провалился сквозь землю. Я не мог понять, куда же он подевался. Поэтому решил проявлять сверхосторожность. Я медленно шел вперед, каждую секунду ожидая какой-нибудь напасти. Это ожидание сослужило мне добрую службу. Внезапно прямо передо мной возник какой-то верзила и попытался повалить меня на землю. Я вывернулся из его рук и известным мне ударом в горло на некоторое время оборвал связь между его сознанием и реальной действительностью. На всякий случай я оттащил его в кусты, а сам сделал еще несколько шагов вперед. Дианов действительно провалился сквозь землю, так как она здесь разверзлась и образовала довольно глубокий овраг. Он был весь заполнен людьми. Стараясь производить как можно меньше шума, дабы не привлекать к себе внимания, я спустился вниз и смешался с толпой. Я внимательно разглядывал тех, кто меня окружал. Почти все собравшиеся были очень молоды, где-то от шестнадцати до двадцати лет. Многие из них были одеты в черные кожаные куртки, увешенными металлическими предметами, а некоторых украшали такие экзотические прически, что создавалось впечатление, что я очутился среди какого-то островного дикого племени. — Идет, идет, — вдруг пронесся среди собравшимся гул. Я увидел, как в овраг, несмотря на приличную высоту, молодецки спрыгнул явно не молодой мужчина. Хотя его лицо из-за темноты я не разглядел, но по фигуре я безошибочно признал в нем Перегудова. С каждой минутой это становилось все любопытней. Что это за странное подпольное сборище? — Друзья, соратники! — услышал я голос Перегудова, — спасибо, что пришли сюда. Честно вам скажу, я даже не предполагал, что вас будет так много. В ответ раздались восторженные возгласы. — Я попросил вас прийти сюда не случайно, — продолжил Перегудов. — Здесь собралась лучшая часть нашего народа, нашей молодежи, обеспокоенная тем, что наглые инородцы при попустительстве властей сгоняют со своих мест наше исконно русское население, вытесняют его из самых разных сфер жизни, немилосердно грабят, задирая до небес цены на свою продукцию. Я вас спрашиваю: вы готовы и дальше терпеть все это? Разумеется, тут же раздалось множество голосов, выражающих не желание терпеть это дальше. Перегудов сделал эффектную паузу, дав молодежи с помощью криков, воплей, нецензурных выражений сполна выразить свое негодование. Нельзя было не отдать ему должно, аудиторию он чувствовал великолепно. — И я так считаю, мои друзья, пора положить этому безобразию конец. Инородцам не место на нашей земле. Россию Бог создал для русских, а не для других племен. Вот пусть они и убираются в те места, которые он предназначил для них. А если они не желают, мы им поможем убраться восвояси. В очередной раз по оврагу разнесся одобрительный гул. Эти люди были готовы помочь прямо сейчас. — Хватит разговаривать, хватит уговаривать власть принять, наконец, меры и покончить с чужеродным засильем. Мы сделаем это сами, своими руками. Вы согласны помочь нам очистить страну от всякого хлама? Гул голосов достиг апогея. Все были согласны. Пожалуй, только я не участвовал во всеобщем ликовании. Мне было как-то не по себе от этой всеобщего энтузиазма. — Тогда я объявляю о создание тайной организации эскадронов смерти. Никто не имеет право рассказывать о ней даже самым близким. Кара одна: высшая мера наказания. Все присутствующие будут разделены на пятерки и на десятки. Командиров мы уже отобрали. Все знают своего старшего? — Все! — раздался дружный рев голосов. Судя по всему, подготовка к созданию эскадронов смерти шла уже давно, они даже выработали их структуру, и нашли командиров. Я оказался гораздо наивней, чем предполагал. — Запомните, — вновь загремел голос Перегудова, — вы являетесь гордостью нации, именно от вас зависит, будет ли Россия принадлежать сама себе, или под гнилой власти либералов потеряет сначала свою самобытность, а затем и самостоятельность. Вы будете моим тайным резервом, на который я стану опираться в своей священной борьбе с предателями Родины. Готовы ли вы все, как один, явиться по первому моему зову? — Готовы! — дружно проскандировал овраг. — А теперь я хочу, чтобы мы устроили бы смотр наших сил. Я приму парад своей армии. Все устремились из оврага, я присоединился к общему потоку и постарался незаметно отделиться от всех. Мне это удалось, и, чтобы не искушать судьбу, я заспешил в гостиницу. Не то я мог вполне оказаться первой жертвой эскадронов смерти. Я видел и слышал достаточно, чтобы стать ею. Глава 33 Я понял, что окончательно попал в западню. С одной стороны Перегудов и те, кто ему покровительствуют, с другой — мой центр, работающие в нем сотрудники. Если я приду им и скажу, что мы не имеем больше морального права работать на этого человека, они меня не поймут. Столько сил отдано, и теперь, когда финиш уже близок, все бросать, не получив за работу ни копейки. Перегудов или те, кто замышлял всю эту комбинацию, оказались очень предусмотрительными. В контракте был пункт, что оплата за выполненную работу производится лишь по окончанию предвыборной кампании. И если договор разрывается по нашей инициативе, то мы не получаем ничего. А у меня рука не поднимется оставить своих людей без денег. Они и так все это время не получали зарплату, живя лишь на командировочные. И лишить их всего. Но понимал я и другое, Перегудов оказался гораздо более опасным, чем я изначально предполагал. Я считал его талантливым политическим фигляром, случайно вытолканным на политическую сцену. И даже если он действительно станет губернатором, то ничего хорошего, конечно, в этом нет, но и ничего страшного тоже не случиться. За многовековую историю России кто только не руководил этой страной, какие только ужасные или, наоборот, жалкие персоны не определяли ее судьбу. А тут всего лишь губернатор одной из провинций. В конце концов, если люди такие идиоты, что готовы голосовать за такую фигуру, если их не беспокоит собственное будущее, то они должны расплачиваться за свой выбор. Более того, не исключено, что это даже полезно, если Перегудова изберут. Отбудет он свой срок, развалит окончательно все, что еще не развалилось, зато все увидят, что он из себя представляет. И, может быть, задумаются о том, что же они делают. И тогда появится шанс, что на следующих выборах к власти придет более разумный и профессиональный человек. Что же делать, коли мои дорогие соотечественники пока на собственной шкуре не испытают все прелести своей глупости, они не способны хотя бы немного образумиться. Так до этой ночи думал я, так я успокаивал свою совесть, которой явно не нравилось мое поведение. Поэтому-то и согласился обслуживать Перегудова. Но теперь я убедился, что все обстоит совсем не так, планы Перегудов идут куда дальше и они куда опасней. И ради их исполнения, он не намерен отказываться ни от каких средств, включая убийство. И если однажды он поймет, что для него опасность представляю я, он с легким сердцем отдаст приказа своим эскадронам смерти, и мое бездыханное тело найдет где-нибудь в канаве. Если вообще где-нибудь найдут. Но неужели Суриков и те, кто за ним стоит, ничего не знают о намерениях своего протеже, им ничего неизвестно об эскадронах смерти? В это трудно поверить. Можно не сомневаться, что в окружение Перегудова внедрены агенты спецорганов. А может быть все дело здесь в том, что, в конце концов, не так уж и плохо иметь подконтрольную подобную организацию для выполнения разного рода грязных дел, которые затем можно списать на экстремистов. Или появление подобных структур тоже входят составной частью в этот дьявольский план? Было над чем мне поломать голову в тот вечер. С этими мыслями я ворочался почти до самого утра. И заснул только перед самым рассветом. Утром мне позвонил Дианов и сказал, что меня срочно хочет видеть генерал. Я шел на встречу с Перугудовым, не зная, ни что сказать, ни как себя вести. На душе было так неспокойно, как не было не спокойно давно. Я ненавидел этого человека, но не за то, что он был негодяем — мало ли я повидал их на своем веку — а за то, что я не мог принять никакого решения, не мог резко и решительно перерезать связывающие нас нити. Именно это обстоятельство и выводило меня из себя. Городок был небольшой и совершенно не благоустроенный. Казалось те, кто создавали и строили его, делали все, чтобы жить в нем было неуютно и некомфортно. В гостинице, где нас поселили, уютно могли себя чувствовать разве что бесконечные полчища тараканов. Но для Перегудова были выделены роскошные апартаменты. Когда я в них оказался, то даже не поверил, что каким-то чудом не переместился в пространстве и не оказался где-то совсем в другой точке планеты. Хотя в каком-то смысле так оно и было. Перегудов, словно русский барин своего приказчика, встретил меня в халате. При каждом шаге он раскрывался и демонстрировал волосатые ноги хозяина. Мне даже показалось, что на нем нет трусов. С его головы капали капли, оставляя мокрый след на паркете. Он явно только что принимал душ. Я сразу понял, что Перегудов пребывает в замечательном расположении духа. Его лицо сияло, как только что начищенный самовар. — Консультант, рад тебя видеть. — Перегудов по-дружески обнял меня за плечи. — Что-то ты не важно выглядишь? — Спал плохо. — Поди какой-нибудь местной молодке показывал, какой кайф она может словить от настоящего мужика. Не то, что от этих местных алкоголиков. Мне говорили, что тут едва ли не каждый второй либо уже спился, либо кандидат на спивание. О Русь. Русь, куда же ты катишься? Ну да бог с ними, чем больше будет таких мужиков, тем больше баб нам достанется. Верно я говорю? — засмеялся он. Ненависть зафонтанировала во мне, как только что пробуренная нефтяная скважина. Мне потребовалась полная мобилизация своей силы воли, чтобы не дать этому потоку вырваться наружу. Хотя я и понимал, насколько разрушительно для здоровья сдерживать это справедливое чувство. — У меня к тебе важный разговор. Но и конфиденциальный. — Он посмотрел на свое окружение, оно испарилось почти мгновенно. Остался только Дианов, судя по всему, он был допущен к самым большим секретам своего шефа. — Ты как с утречка дернешь чего-нибудь? — спросил Перегудов. — Крепких напитков не предлагаю, так как разговор предстоит важный. У меня было такое настроение, что мне было совершенно все равно. — Давайте, генерал, выпьем. — Вот это по-нашему, это правильно. Мне тут местного вина трехлитровую банку подарили. Вкусное вино. Продегустируешь? — Продегустирую. — Давайка-ка, Максим, обслужи нас по высшей категории. А мы пока покалякаем. Дианов резво вскочил со своего места, достал банку с вином и стал разливать ее по стаканам. Я поймал его настороженный взгляд. Интересно, чего он опасается? — Выпьем за успешное окончание предвыборной кампании, — поднял свой граненый стакан Перегудов. Я немного удивился выбору сосуда, так как в шкафу стояло много самой разнообразной посуды, включая хрустальные рюмки. Тот перехватил мой взгляд и пояснил: — Больше всего люблю пить из таких стаканов. Еще с молодости пошло, часто другой посуды и не было. Понимаешь, вкус другой. Стану губернатором, обещаю, буду пить только из рюмок, — подмигнул он мне. Вино было действительно вкусным. Этот неизвестный мне винодел явно знал толком в своем ремесле. — У меня к тебе есть важное предложение, — проговорил Перегудов, смакуя вино. — Как ты сморишь на то, чтобы после моей победы продолжить наше сотрудничество. — Если оно взаимовыгодно, то почему бы и нет. — Что я, по-твоему, идиот, чтобы предлагать не выгодные предложения, — проворчал, впрочем, беззлобно Перегудов. Настроение у него было столь отличное, что он бы стерпел и не такой выпад. — В политике этой тупиковый путь. Кто будет с тобой сотрудничать, если предлагать людям не устраивающие их предложения. — А если согласия достичь не удается, даже при самых наивыгоднейших предложениях?