— Что ты скажешь? — спросил я его. — У меня есть опасения. — Опасения чего? — попросил я его уточнить. — Пока только опасения, без всякой конкретики. Я кивнул головой. Я понимал, что он имеет в виду. Когда мы работали в аналитическом отделе в ФСБ, то нередко свой анализ ситуации часто начинали именно с этого. У нас не было каких-либо фактов, но сама обстановка была такова, что должна была нести внутри себя тревожные элементы. И задача состояла именно в том, чтобы выявить, в чем они могут состоять. Нередко это требовало больших усилий и длительного периода, но в своих первоначальных предположениях мы ошибались крайне редко. За что нас, кстати, и ценило руководство. Но сейчас руководством являлся я, и, следовательно, я должен был оценить складывающееся положение. И принять решение. Желательно единственно правильное. — Я согласен с тобой, — сказал я, — есть моменты, которые вызывают тревогу. Но являются ли они причинами для отказа? — Я понимаю, вам не нравится эти «спасители», — вмешался Сабов. — Но они никому не нравятся. Но было бы глупо из-за этого отвергать предложение. Если не мы, с ними будет работать другая фирма. И в целом ничего не изменится. За исключение нас, мы потеряем выгодный заказ, а с ним может быть и все остальное, что еще можно потерять. — Ты считаешь нас глупцами? — поинтересовался я. Сабов осекся. — Вовсе нет, но глупости могут натворить и умные люди. — Вот это верно, — согласился я. — И еще какие. Вот только я не знаю пока, что в данном случае есть большая глупость: согласиться или отказаться? — А, по-моему, все предельно ясно, — проговорил Сабов. — Черт с этими «спасателями». Мы должны выполнить эту работу ради нашего будущего. Если мы добьемся успеха, у нас будет возможность выбора. Не так, как сейчас, когда надо брать, что дают. И тогда уже не будем связываться со всяким сбродом. Этому парню не откажешь в логике, отметил я. Но логика это еще не все. Есть то, что находится за ней, выше ее. А это как раз и важней. — Если мы приме этот заказ, то должны вести себя очень осторожно, — заметил Окулов. — Не поддерживать никакие их авантюры. — Именно в этом и должна быть наша роль, — горячо проговорил Сабов. — Неужели не понятно, чего хотят от нас? — И чего же? — спросил я. — Чтобы мы помогли бы им пройти к власти в этом благословенном крае вполне цивилизованно, без помощи эксцессов, приучить этих ребят к более цивилизованным способам работы. — Не уверен, что дело обстоит именно так, — заметил я. — Они решили отдать там власть им, а все остальное — это не более чем камуфляж. — Я так не думаю, — возразил Сабов. — Наш президент сильно заботится об имидже. Честно говоря, такой уверенности я не испытывал. Имидж, конечно, это замечательно, но власть лучше. — Надо подумать, — сказал я, — у нас есть время до завтрашнего утра. Завтра соберемся и окончательно все решим. Я увидел, что такой мой вердикт оставил недовольным Сабова, он явно желал, чтобы мы приняли бы решение незамедлительно. Но Леонид кивнул головой, он был согласен с моим решением. Больше дел в офисе у меня не было, и я уехал. Когда меня одолевали сомнения, у меня возникало желание побыть в одиночестве. Не то, чтобы это помогало их побороть, но ускоряло принятие решение, так как не действовали отвлекающие факторы. Кроме того, надо было решить одно важное личное дело. Я заехал в банк, снял со своего счета всю наличность и поехал во дворец к бывшей супруге, разумеется, предварительно созвонившись с ней. Вероника встретила меня у порога и проводила в дом. Она приготовила чай. Но прежде чем предаться чаепитию, я достал деньги и положил их на столик. Эта была более чем солидная пачка, и она заняла большую часть его поверхности. Бывшая супруга с каким-то недоверием смотрела на купюры. Я понимал, она весьма сомневалась, что у меня действительно есть такие средства. — Спасибо, — после довольно длительной паузы сказала она. — Теперь Игорь получит образования за счет родителей и значит, никому в дальнейшем не будет ничем обязан. Это очень важно, это облегчит его будущее. У тебя еще что-то осталось? — Какое это имеет для тебя значение. — Значит, не осталось, — констатировала она. — Не беспокойся, я еще заработаю. — Да я и не беспокоюсь. С некоторых пор твое материальное состояние меня не интересует. — Вот и отлично. Какой смысл тогда вести такой разговор. — А всегда интересно заглянуть в карман другого человека. Разве у тебя не возникает и таких желаний? — Возникают. И что из этого. Я же не заглядываю. Даже в карман твоего мужа. — А там есть что посмотреть, — засмеялась Вероника. — Ты даже не представляешь, какое это счастье быть богатой. Я могу все. Понимаешь все. И за обучение Игоря заплатить. Но это другой вопрос. — Ну и ладно, можешь и, слава богу. Зачем мне об этом ты говоришь. Чтобы меня уколоть? — В том числе. Столько лет потеряла, живя с тобой. — Если это все, что ты хочешь мне сказать, то мне лишь остается поблагодарить тебя за интересную беседу и откланяться. Мне показалось, что Вероника о чем-то задумалась. Такое случалось с ней не слишком часто. Особенно в нынешней ситуации, когда она могла получить все, что хотела. — Постой. Хочу сказать тебе одну вещь. Вернее, даже не вещь, а так, сама не знаю что. Из слов мужа я поняла, что разрабатывается какая-то комбинация. И ты в ней участвуешь. — Я ни в чем не участвую. — Ну, будешь участвовать, какая разница. Они в этом не сомневаются. — Кто это они? — Но это же понятно, те, кто стоят за мужем. Я решил, что нет смысла спрашивать, кто стоит за ее мужем. — Спасибо, я учту твои слова. Если это все, что ты хотела мне сказать, то я, пожалуй, пойду. То ли мне показалось, то ли в самом деле что-то изменилось в лице Веронике, но больше ничего говорить она не стала и молча проводила до выхода. И только на пороге вдруг поцеловала в щеку. Вернее, слегка коснулась ее густо намазанной помадой губами. — Спасибо тебе, твои деньг помогут сохранить нам с Игорем немного независимости. А она никогда не помешает. Так, на всякий случай. Эти слова меня несколько удивили, насколько я помнил, Вероника всегда стремилась к зависимости, но к такой, чтобы она была бы необременительна. Я подумал, что эта ее независимость стоила мне чертовски дорого. Хотя ей до этого нет никакого дела. Все-таки люди очень эгоистические создания. Я вернулся домой. Налил себе бокал своего любимого напитка: мартини с апельсиновым соком и стал размышлять. К полученному заказу у меня не лежало сердце, я не хотел иметь ничего общего с этим блоком, с этими людьми. Но и Сабов прав, упустим его, на нашем центре можно будет поставить жирный черный крест. Суриков не такой человек, чтобы прощать такие вещи, он сделает все, что от него зависит, чтобы мы оказались бы вне игры. А зависит от него совсем немало, у этого человека большое закулисное влияние, тесные связи с мощными финансовыми и политическими группировками. Не случайно же он получил право приходить к президенту без специального вызова, только по телефонному звонку. Это мне было известно доподлинно. И все же сомнений, как грозовые тучи, никак не развеивались. Меня не покидало ощущение, что я нахожусь на границе между двумя большими зонами. И в зависимости от того, куда я вступлю, то со мной и будет. Раздался звонок в дверь. На пороге стоял Окулов. Я обрадовался, этот именно тот человек, который мне сейчас необходим больше всего. Он это почувствовал и пришел. Какой же он молодец. На такое способен только настоящий друг. — Проходи. Я рад тебя видеть. Ты пришел своевременно. — Я почти в этом не сомневался. Мы прошли в комнату. — Что-нибудь выпьешь? — предложил я. Окулов кивнул головой. Если я любил мартини с апельсиновым соком, то его любимым напитком был клюквенный ликер. Я даже специально держал в баре бутылку для него. Мы выпили, не чокаясь и без тоста. К чему он, если мы и так понимали друг друга без слов. — Ты пришел к какому-нибудь заключению? — спросил он. Я отрицательно покачал головой. — Как говорят в таких случаях, и колется и режется. — Тебя смущает политическая направленность этого блока? — Даже не столько сама направленность, сколько эти ребята, что его сколотили. И особенно их замечательный лидер. От некоторых его речей попахивает таким экстремизмом, что в пору бить во все колокола тревоги. А нам предлагают сделать этого типа губернатором большого края. — Помнишь, мы обсуждали с тобой эту тему, когда создавали наш центр. — Да, помню. Мы с тобой тогда решили, что будем действовать как сугубо профессионалы. А все остальное нас не должно волновать. — Теперь у тебя появились сомнения в этой позиции? — А у тебя? Леонид посмотрел на меня и кивнул головой. — Как аналитики мы с тобой не учли одного обстоятельства, в мире слишком все связано, чтобы можно было бы провести такое четкое разделение. Это была нашей ошибкой. — Что же ты предлагаешь, отказаться? — Это могло бы стать еще одной ошибкой.