— Но в таком случае, в чем твое предложение? — Принять заказ, но сохранять бдительность. Они не должны нас вовлечь в преступления. Все равно найдутся те, кто возьмет этих парней в работу. Зачем отдавать другим свои деньги. — А сумеем ли мы удержаться на этой грани? — Надо удержаться, во что бы то ни стало. Мы с тобой ушли из органов, чтобы быть самостоятельными, самим принимать решения и самим отвечать за их последствия. Так или не так? — Так. Но что из этого следует в данном случае? — Только то, что при принятии любого решения мы несем за него полную ответственность. Кивать больше не на кого. Я усмехнулся. — Так что же нам делать, принимать заказ или нет? — Ты начальник, тебе и решать. — А ты? — Я буду помогать тебе. В том числе и в том, чтобы не перейти границу, после которой уже нет возврата. Только сейчас я заметил, что рюмка Леонида пуста. Я плеснул ему в нее его любимого напитка, затем налил и себе. — У тебя нет ощущения, что мы можем втянуться в игру, не зная ее ни конечных целей, ни подлинных правил. Нас просто хотят использовать, как подставу. — Да, такая опасность существует, — согласился Леонид. — Он сделал маленький глотов и, посмаковав ликер, поставил рюмку на стол. — Но мы никогда с тобой не уходили от борьбы. Надо постараться навязать им свои правила. Я покачал головой. — Слишком не равные силы. Вся королевская рать и мы — маленький центр. Что мы реально можем им противопоставить. Теперь настала очередь покачать головой Леонида. — Ты преувеличиваешь их возможности, не такие уж они и всемогущие. Иначе не прибегали бы к нашей помощи. Есть ведь и другие политические силы. И если понадобиться, то почему бы нам на них и не опереться. — Этого я и не хочу, — пробормотал я. — В этом случае мы вступим в политическую борьбу. А этого я больше всего хочу избежать. Мы политтехнологи. И не более того. Вспомни, о чем мы с тобой беседовали перед тем, как учредить наш центр. — Я все хорошо помню. Но мы должны быть готовыми ко всему. В такой нестабильной ситуации, как у нас, может быть все, что угодно. Я снова разлил напитки. Каждому — свой. — Может быть, зря мы с тобой все это затеяли, — сказал я. — Сидели бы спокойно в своей конторе, и не было бы у нас никаких забот. За нас думало и решало начальство, а от нас требовалось лишь беспрекословное подчинение, да иногда пошевелить мозгами. А теперь… — А теперь мы полные хозяева своей жизни. Не знаю, как тебе, а мне это нравится. — Дай бог, чтобы твое мнение не переменилось бы. Леонид допил рюмку и поднялся. — Я все сказал, а потому могу идти с чистой совестью. Ты что-нибудь решил? Я посмотрел на него. — О моем решении ты узнаешь завтра. — Придется потерпеть. Он направился к выходу. Я проводил его до порога. Мы попрощались, и за Леонидом захлопнулась дверь. Почему-то меня не покидало ощущение, что мне предстоит принять не просто решение, а судьбоносное решение. А это все же небольшая, но разница. Глава 6 Утром, едва я вошел в офис, как тут же оказался под прицелом глаз своих сотрудников. Я молча, как ни в чем не бывало, прошел в свой кабинет, сел за стол. Несколько минут собирался с мыслями. Затем пригласил к себе Сабова и Окулова. — Друзья мои, я принял решение, — торжественно, словно давая клятву, произнес я. — Мы будем выполнять этот заказ. Сабов вскочил со своего места, и мне показалось, что он даже не прочь станцевать какой-нибудь зажигательный танец. Окулов никак не выразил своего отношения к моему решению, если не считать быстрого взгляда, которым он выстрелил в меня. — Собственно пока это все, — сказал я. — Остается ждать дальнейших событий. Новость мгновенно стало известна всему коллективу, который выражал свое отношение к этому событию радостными возгласами, подобно индейцам при виде скальпов своих врагов. Я сидел один в кабинете и задумчиво вслушивался в эти, заменяющие фанфары, звуки. Сам я был весьма далек от радостного настроения, еще неизвестно, в какое дерьмо мы можем вляпаться. Да и сами контакты с этими людьми ничего приятного мне не обещали. Придется, как музыкальный инструмент, настраивать себя на долготерпение и стоическую выдержку. Наивно было бы думать с самого начала, что мы будем заниматься только той работой, к которой лежит сердце. Такого в нашем ремесле практически не случается, политика — одно из самых грязных дел на земле. И совсем не испачкаться невозможно, как не пропахнуть навозом, раскидывая его по полю. Я посмотрел на часы: пора было отправляться к Сурикову. Я снова сидел в его приемной, и снова его красивая секретарша не обращала на меня ровно никакого внимания, как на предмет, к которому все привыкли. Впрочем, теперь я относился к ее поведению более лояльно, я понимал, что каждый день в этом помещение, дожидаясь приема, сидит множество самых разных людей. И она давно уже привыкло пропускать их мимо своего сознания, не реагировать на их присутствие, что, безусловно, способствует сохранению ею психического равновесия. Часы пробили полдень, секретарша встала и открыла мне двери. Хотя на посетителей внимание она не обращает, но дело свое знает хорошо. Как я и ожидал, Суриков встретил меня широкой улыбкой. — С какими вестями прибыли, Станислав Всеволодович? Хорошими или плохими? — Я готов принять ваше предложение. — Это разумное решение. Я рад за вас. Не люблю, когда люди поступают опрометчиво, а потом кусают локти. Вы с самого начала должны были быть в нашей команде. Еще когда мы планировали губернаторские кампании, я рассчитывал на вас. А впереди еще масса всего интересного. Уверяю, вы не будете раскаиваться в своем выборе. — Это решение было не так-то легко принять. — Я вас очень хорошо понимаю. Мы сами долго тут сомневались, стоит ли иметь с этими людьми дело. Но пришли к заключению, что их нельзя оставлять без присмотра. Президент поставил задачу по всемерной консолидации общества. Теперь я вам могу это сообщить по секрету. Для реализации своей программы ему нужна самая широкая поддержка. — В том числе и таких людей? — А куда же без них, если они существуют. Да еще в немалом количестве, пользуются весьма широкой электоральной поддержкой. Мы должны заставить даже таких экстремистов работать на общую задачу. В этом и заключается мудрость. И заставим. И я рад, что теперь и вы подключены к выполнению этой цели. Надо смотреть в будущее, дорогой Станислав Всеволодович. История учит: многие экстремисты затем становились вполне добропорядочными политиками, если находились некто, кто их умело приручали. — Не до конца уверен, что это положение можно отнести к этим людям. Пока я ехал в машине, то по радио передали последние заявления из лидера. Тезис один: всех инородцев — вон из России. Россия только для россиян. Суриков сморщился, как от зубной боли. — Стоит ли обращать на подобные вещи. Особенно, если такие заявления делают для средств массовой информации. Я даже и иногда стараюсь вообще не слушать, ни смотреть того, что они там вещают. Мне ли вам говорить, что реальная политика далеко оттого, что о ней говорят политики. — Конечно, но к этим ребятам это как-то не относится. Вы помните, какой погром они учинили на Юге. Десятки людей попали в больницы. — Вот и убедите их, что не надо делать такие вещи, что это не хорошо, что время для них безнадежно прошло. Для того мы и просим вас заняться этими плохими ребятами. С вашим опытом, с вашим знанием психологии, вам и карты в руки. Другим не справиться. И мы не можем допустить, чтобы к власти пришли бы люди, которые не поддерживают усилия президента по налаживаю порядка в стране. А, к сожалению, это вполне реально, о своем желание участвовать в выборах губернатора заявила Орестова. Думаю, вам не надо представлять, что из себя представляет это, безусловно, красивая женщина. Она является едва ли не главным критиком президента в стране. Уж самым громким — точно. Поэтому у нас не остается выбора. Давайте-ка лучше поговорим лучше о деловой части проекта. — Суриков что-то быстро чиркнул на бумаге. — Вот сумма контракта. Я посмотрел на листок. Сумма превосходила в полтора раза того, на что я надеялся в самых своих смелых мечтах. — Вас устроит такая цифра? По его глазам я понял, что он веселится, так как не хуже меня понимал, что эта более чем щедрая плата. — Вполне, — сказал я. — Мы постарались в этой сумме учесть все те возможные неприятные моменты, которые могут возникнуть. — Я понимаю. — Правда, эти ребята могут начать кочевряжиться и предложат вам меньше. Не соглашайтесь, они просто хотят положить кое-что и в свой карман. Согласитесь, желание вполне естественное, его даже трудно осуждать, — хихикнул Суриков. — Но не стоит им поддаваться. Если вы проявите твердость, они подпишут все, как надо. Вот, собственно, и все пока. Готовьтесь к завтрашнему дню, у вас начинается новая жизнь, — довольно засмеялся он. Я встал, и мы пожали друг другу руки. Я подумал, что этот человек умеет не только добиваться своих целей, но и убеждать других в том, что им выгодно идти с ним в одной упряжке. Но именно этого-то я и не хотел. Но кого в нашем мире интересуют чьи-то желания. По крайней мере, если ты не президент или миллиардер. Глава 7 Вечером, перед тем отключиться на ночь от нашего суетливого и не разумного мира, я внимательно, по нескольким каналам прослушал все новости. Они меня не порадовали, наоборот, только встревожили. На юге снова произошел террористический акт, погибли люди. В ответ местное население совершило погром кавказцев на рынке. И, судя по сообщениям, не обошлось без подстрекательства «спасителей отечества».