— Вот как⁈ Пожалел, что ли? — Посочувствовал. — Ей? — Ее травме… Внял совету дока. — И что выяснил? Она в теме? — Непонятно… То ли ни сном ни духом, то ли отменная актриса. — То ли, то ли? Остался на исходных позициях? В чем фишка, брат? Цель же не достигнута! — Скажи еще, что не удалось отстраниться и взглянуть на ситуацию сверху. — Как не крути, а факт остается фактом. Мда… Ты все еще вовлечен в жизнь этой семьи. Подсознательно. — Нет. Давно вычеркнул… — Как скажешь… А какие доводы в пользу отменной актрисы? — Под кожу стремится пролезть. — Под кожу? — хмыкнул Гринев. — А деталями не побалуешь? — Делилась воспоминаниями. Из личного. И из моего тоже… Не знаю… Вроде, не бравирует этим… Возможно, пытается усыпить бдительность. Демонстрирует… — Открытость? — догадалась правая рука Главы Корпорации. — Открытость и доверительность. Стандартная тактика… Но так вкусно подана. Черт его знает… — Вкусно? Зацепила что ли? — Тактика? — Фигурантка, шеф, фигуранта! Смотри, как красиво разыграно: свалилась как снег на голову — раз; имеет прямую связь с Громовой—старшей — два; ну и сам говоришь, открытость и доверительность «вкусно подана» — три. Получается, зацепила? И всего-то за пару дней! — Думай, что несешь, — устало бросил Орлов. — Сопоставляю факты — не более того. А какую приманку еще подкинула? Ты сказал, что из твоего личного что-то вспомнила? — Об отце. — А с ним-то как она пересекалась? Лично ведь не могла — по возрасту не катит. Значит, матчасть вызубрила. — Лично встречалась. — Ого! Как умудрилась-то? — Гринёв даже присвистнул. — В Центре. Ольга как-то ее с собой привела. Увидеться, говорит, с ним хочу. Еще раз. — С Валеричем? Не в курсе что ли? Инфа по нему не скрыта. — Представила так, что не знала… Я просветил… — А она? — Сделала вид, что расстроилась. Или и вправду расстроилась… Одно пока ясно — она мега мозг. Вспоминает в мельчайших подробностях. — Ба! Да у тебя тоже память ого-го! — Это другой уровень, Денис. Совершенно другой уровень… Знаешь, она как будто проваливается в нужный день… и выжимает из него все в подробностях… Даже движения повторяет… ощущения… Запах чует. — Как собака? — Может и так… Она уникум, понимаешь? — В общем, ты впечатлился. — Не без этого. — Феноменальная память отца, помноженная на наблюдательность матери, равно феномен в квадрате? — Да. — А ведь она может быть полезна, шеф, — проговорил Гринёв, задорно улыбнувшись. И подмигнув, добавил: — С такими-то способностями, я имею в виду. — Несомненно. Приставь к ней глаза и уши. — Сделаю, шеф. Что еще интересненького нарыл? — «Рыболова» упомянула. — Марата? Да ладно! Значит все-таки с ним в связке! Если так, зачем «сливать» патрона? Играет на два фронта? Не понимаю… — Пока неясно. Упомянула о нем, как бы со слов Ольги. 11 летней давности. — Не знаю, Кирилл… По моим данным девчонка чиста… — Опросил всех, кого планировал? — Всех. И ни один слова дурного не сказал. Учится, фотографирует, в порочащих связях не замечена. Кстати, к жениху с прохладцей относится. Нашептали, что тот носится с ней как с писанной торбой, на всех углах кричит, что свадьба не за горами, а она… Похоже, не там роем, друг. Как по мне, не приделах она. — Лады. Выводим из разработки. Но «глаз» с нее не снимай. Жаров к ней неравнодушен. Пофиксить надо. А Хатриевым займёмся плотнее. — Понял. Ну что, отдыхать? — Ты иди. У меня дельце еще одно осталось. — По Громовой? — Да. — Эх и настырный же ты! — Доведу до конца и закончу с ней. — Как скажешь, брат. Но я бы не спешил. Сам же говоришь, уникум, каких поискать! Новиков неспроста за ней увивается. Всё—всё, исчезаю! Глава 19 Второй «прокол» Стоцкой Когда за Гриневым закрылась дверь, Кирилл Андреевич приготовился к прослушке номера Екатерины. Случившееся несколько лет назад научило его быть осмотрительным и получать максимум вводных относительно всего, что творилось в его вотчине: обжегшись на молоке, дуешь на воду. Тогда — девять лет назад, он — молодой амбициозный бизнесмен — чуть не оказался втянут в цепь нечистых на руку событий. Его детище — никому тогда неизвестную Компанию вознамерились использовать как прокладку в деле рейдерского захвата фирмы конкурента: маститого и, как позже выяснилось, незаслуженно оклеветанного. Всё было обставлено как специальная операция по выявлению утечки секретных данных за пределы страны, а на поверку оказалось расправой над непокорным Главой Компании, отказавшимся участвовать в мутной сделке. Кирилл не любил вспоминать о тех непростых днях, чуть было не стоивших ему потери репутации, избежать которой удалось только благодаря Гринёву, самовольно записавшему на диктофон одну доверительную беседу. С тех времен Кирилл Андреевич Орлов был крайне щепетилен и подозрителен в вопросах, касающихся своего бизнеса. Какое-то время в апартаментах Громовой—младшей было тихо. Картинка на экране отсутствовала и это вносило определённый дискомфорт: из любой операции Орлов стремился вытянуть максимум пользы, но в данном случае пришлось довольствоваться тем, что имелось в наличии — черным квадратом на экране и надеждой на хорошее качество звука. Прошло несколько минут и послышался едва уловимый щелчок, оповестивший о срабатывании электронного замка — доступ в номер Громовой был активирован. Последовал звук открывшейся двери и шаги: уверенные, энергичные, судя по всему — женские. Слушатель вошел в режим получения информации. «Не, ну ты чего спишь-то, Кать⁈ Заболела что ли?» — послышался настойчивый голос Стоцкой. «Да нет, устала просто, — спросонья прошептала хозяйка апартаментов. — Что это у тебя?» «Отчёт по твоей черепушке». «МРТ? Что там? Заглянула же, да?» «Ознакомилась», — не стала юлить Стоцкая. «Ну и как?» «Норм. Жить будешь».