— Угу. — Значит, жив каналья? — Ничего это пока не значит, Дана. — Почему? — Сказал: что жив, что мертв — бесполезен. — Самед в своем репертуаре: ни конкретики, ни определенности. Не боишься, что съездишь впустую? — Надеюсь, даст наводку, где искать. Самого или компромат, который он припрятал. — Да компромат за столько лет уж прибрали, наверное. Или актуальность давно потерял. — Не думаю. Поживем — увидим. — А можно ли ему все ещё доверять… Самеду, я имею в виду. Столько лет прошло. Люди меняются, Кирилл. Вот ты же изменился. — Как? — В тебе пропало открытость, Холод. Стал излишне осторожен… подозрителен… Появилось коварство. Вот и Самед… Тот ли он человек, кем был раньше? — Проверю. — Как? С рисками для себя? — Иначе не выйдет, Птица. Чтобы раскрылся на все сто, он должен мне доверять. И хорошо осознавать мои риски. Баш на баш. — Будь осторожен. — Буду. Пора. Спасибо, помогла. — Он поднялся из—за стола, подошел к ней и коснулся ее щеки дружеским поцелуем. — Рада быть тебе полезной, Кирилл Андреевич. Не наломай дров. Хотя, куда уж больше… — Ценю твое доверие. Ты зачем вигвам сожгла? — спросил он, проходя мимо камина, в котором тлели угли. — Расправилась со своей прежней жизнью. — Так кардинально? — Да. Каждый должен быть готов изменить свою жизнь, когда приходит время. Отпускаю тебя. Замуж схожу, пожалуй. — Ей удалось его удивить. — Мне тут предложение поступило… И вдруг ты нарисовался. Внезапно. И я было подумала… Короче… — Замуж — это отлично, Дана! Рад за тебя. Очень. — Советуешь, значит… — Конечно! — Да… Хотела вот в постель тебя затащить… Там и решить… Да вижу, что опоздала. Ну уж как вышло — так вышло. — Что значит «опоздала»? Опять намеки кидаешь? — Да какие уж там намеки. Открытым текстом говорю: попал ты Орлов. Громов ваших с девочкой игр без последствий не оставит. Ну, если не поубиваете друг друга, то, может, и договоритесь. — Оставлю это без комментариев. Пора мне, Птаха. — Дела бесконечные? — Гостья нарисовалась. — Гостья? Дома что ли? На ночь глядя? Ответа не последовало. — Запутался ты в своих бабах, Холод, — вздохнув, заметила она. — Ничуть, — твердо ответил он. — Каждая на своем месте. Пока, Стрижонок. — Пока. Девочку не обижай. И о пари нашем помни. Глава 22 Визит инквизитора Мы с Марьей подошли к гардеробу Базы отдыха «Империал» и встали в самый конец очереди. Она хоть и выглядела нескончаемой, но продвигалась довольно быстро. Казалось, отдохнуть на этих выходных собралось полстолицы: люди постоянно мельтешили в холле, их голоса доносились отовсюду. Правда, на нас никто не обращал внимания. В холле, среди всей этой пёстрой массы людей, не наблюдалось ни Каменнолицего с Предсказательницей, ни Новикова с его сестрой Юлей, ни самого Орлова или хотя бы его правой руки — великана — «невидимки» с внимательным, всё подмечающим взглядом. За пролетевшие пару дней я настолько привыкла к вниманию к своей скромной персоне, что теперь его полное отсутствие ощущалось непривычным. Видимо, Новиков с Юлей все-таки отбыли с «точки дислокации» несколько часов назад. В глаза бросалась еще одна странность. Я бы даже сказала, что эта странность была показательно заметной: Миша так и не позвонил со своим привычным распоряжением поторопиться, когда приехала Юля. Обиделся ли он на мой отказ и теперь наказывал игнором? Или смирился с тем, что не поеду на их традиционный воскресный обед и решил больше не тратить на меня свое драгоценное время? Как бы то ни было, отсутствие внимания с его стороны я посчитала добрым знаком, решив, что он наконец принял фактическое положение дел. Мы с Марьей почти приблизились к стойке гардероба, и я принялась лениво вслушиваться в негромкие беседы отдыхающих. По большей части они делились впечатлениями, львиная доля которых была положительной. «А я? Довольна ли я тем, что здесь пережила?» — мысленно задалась я вопросом и усмехнулась, уловив в своем настроении только то, что была безмерно рада завершению этих двухдневных гонок по вертикали, которые подруга опрометчиво окрестила отдыхом. «Всё неизбежно возвращалось на круги своя», — полагала я, наивно сбросив со счетов новые обстоятельства, ворвавшиеся в мою жизнь и уже изменившие ее до неузнаваемости. Рядом стояла недовольная Марья. Я взглянула на подругу. Она выглядела подозрительно молчаливой и время от времени показательно демонстрировала мне свое недовольство и даже что-то, похожее на обиду. Всё, что я ей недавно сказала о необходимости спать с Орловым, было правдой лишь отчасти. Потому что в минуты нашей с ним близости об отце я даже не задумалась: ни на мгновение, ни даже на долю того мгновения. Я была сосредоточена исключительно на ощущениях и на том, кто мне их дарил. Но подруга не должна об этом знать. Пусть лучше считает меня стервой. Сейчас это очень помогало избежать допроса с пристрастием, который она была вполне в состоянии мне устроить. — С Николаем договорись сама. Увидит твой непотребный вид — пусть держит язык за зубами, — негромко распорядилась Марья, словно на шарнирах переминаясь с ноги на ногу. — Чего это он у меня непотребный? — рассеяно уточнила я, получая свою дубленку у гардеробщика. — На шкурку свою глянь, — проворчала она, ткнув пальцем в дырку на ней, прямо в районе груди. — Вот же… — недовольно пробормотала я, выдернув Марьин ноготок из отверстия с неровными краями. — Видимо, ветками посекло. — Не удивительно! Учитывая то, как ты летела… Тот ещё трэшак был. Думала всё: финита ля комедия. — Как пробка из бутылки из саней вылетела, да? — предположила я, виновато улыбнувшись. — Угу, — проворчала Машка. — Хотела бы я видеть… — Не о том думаешь! Лучше подумай о том, зачем Новиков это сотворил? — Чтоб я с зачетом пролетела, зачем же ещё? И я пролетела. — Что значит пролетела? — То и значит… Вяземский звонил. — Сам⁈ — Да. — И чё мы молчим? Колись давай! — Пожелал мне здоровья и сказал, что примет зачет у Миши. Ну… пока я лечится буду. — Вот козел! — Вяземский? — Да причем тут профессор! Его просто развели, как кролика. Я о Новикове твоем! — Он не мой, Маш… — И чё? Проглотишь что ли? — А что мне делать остаётся? — Как что⁈ Бороться надо, а ты лапки сложила! — В моем случае главное, что ласты не склеила…