— Да. Мне было паршиво. — Юлия, подбирай уже выражения! — Тут подбирай — не подбирай, мам, а именно паршиво! Я чувствовала себя как побитая собака. Впервые в жизни! Вот реально, словно меня избили! И сразу трое! Хотя нет — впятером — не меньше! — Фантазерка, — проговорила Карина Эдуардовна и грустно улыбнулась. — А вот и нет! — не сдавалась бунтарка. — Ладно… Оставим пока это, Юль. Что с тобой случилось в начале лета, Миш? — Карина Эдуардовна продолжила допрашивать сына, — Почему ты так резко вернулся в страну? — В которой раз ты уже спрашиваешь об этом, мама? В пятый? В десятый? И я в десятый раз отвечу: вернулся, потому что соскучился по вас! — Соскучился — это хорошо… Но почему не закрыл семестр? — Очень соскучился, ма-ма! — Не похоже на тебя, сын… Ты всегда ответственно относился к учебе. Ладно. Оставим пока и причину твоего возвращения. Но вот что ты сотворил с машиной на этих своих гонках? Ты чуть не угробил ее! — Не преувеличивай, мам… — Так заявили сотрудники сервисного центра. И у меня нет оснований им не верить. Ты никогда бы не допустил подобного раньше! Что происходит, сын? Расскажи и мы найдем решение. — Я сам должен его найти, мама. — Конечно сам! — продолжала настаивать Новикова—старшая, — Мы только немного поможем. Посоветуем… Возможно, тебе потребуется помощь психолога. Все можно устроить анонимно. Ты только скажи и всё будет сделано в лучшем виде. — Конечно анонимно! — вспылил Новиков—младший, — Защитим честь семьи, да, мама? И никто не узнает, что сын стал неадекватом, правда? Не стоит! Ты уже однажды защитила честь семьи. В случае с Ольгой Громовой, помнишь? Только вот все выплыло наружу, мама! — О чем ты? — негромко спросила Карина Эдуардовна, — Что значит «выплыло наружу»? В этом как-то замешан Орлов? Он давит на тебя? — Дорогая… Не стоит делать необоснованных выводов. — Причем тут Орлов, мама? Он не имеет никакого отношения к моему возвращению в страну! — Ты упомянул об Ольге… Я подумала… — Дорогая, — снова обратился к жене Леонид Петрович, — Не нужно возводить напраслину. Вспомни о договоренности. В конце концов Орлов — человек чести. Если верить тому, как о нем отзываются. Думаю, у нас нет оснований подозревать его в обратном. — О чем вы тут толкуете? Этот-то тип тут каким боком? Не понимаю… — Забудь, сын. Это всё мамины фантазии. — Ладно… Как бы то ни было, я должен справиться сам. — Кому должен? — Семье, мама. Всем нам. Давай поговорим об этом позже. На следующем совете, ладно? — Как скажешь… Думаю неделю мы подождём. Правда, Лёня? — Да, дорогая. Хорошо, что мы сошлись во мнениях. — Меня спросить забыли! Но ладно, я тоже как бы тоже не против подождать… — разочарованно пробурчала Новикова—младшая. — Спасибо, — поблагодарил их Михаил. И помолчав, сообщил: — Сейчас у меня к вам другой разговор, дорогие родители. Уверяю вас, не менее интересный. — Заинтриговал, — откликнулся отец. Глава 33 Привет из прошлого — Я был заинтригован не меньше. — Ну давай! Не томи! — встрепенулся падкий до информации монстрик Юля. — Сегодня мне пришлось позавтракать с одним человеком, — начал Михаил. — С кем? — в один голос спросили мать и сестра. — Что значит пришлось? — сдержанно уточнил отец. — Пришлось, потому что у меня не было выбора, папа. Тот, кто меня пригласил, был очень настойчив. Настолько, что направил ко мне гонца. — Думаю, ты в любом случае мог отказаться, бро. — Если бы я отказал ему, систер, он нашёл бы другую возможность высказать мне свои требования. Похоже, этот человек не из тех, кто отступает… — И что это за глыба такая, не отступающая? — Именно глыбу он мне и напомнил, сестрёнка. — Ух ты! Что за день! Каждый час что-то новенькое! — Помолчи, систер, — осек ее Михаил. — Этот человек озвучил тебе свои требования? — Карина Эдуардовна заинтересованно взглянула на сына. — Почему он считает, что имеет право что-то требовать от тебя? — Полагаю, имеет, мама… — задумчиво произнес Михаил. — У него в козырях есть одна очень занимательная аудиозапись. — Какая запись? — встрепенулась сестра. — Старая запись с нашими голосами. На ней твой голос, мама. Ты вообще на этой записи солировала. Звучит и голос отца. А наши с Юлькой идут фоном к вашей занимательной беседе. — Эта запись скорее всего фейковая, — со знанием дела предположила Новикова — старшая. — Сколько он за нее запросил? — Сколько денег? Нет, деньги ему не нужны. Ему нужно другое. И да, я не думаю, что запись — фальшивка… — Ты не можешь такого утверждать. Только экспертиза может подтвердить или опровергнуть ее подлинность. — Я практически не сомневаюсь, что она ее подтвердит… — Больше конкретики, сын! Хватит лить воду! — озабоченно потребовал Леонид Петрович. — Имя у этого человека есть? — Как не быть… Есть. Но он не посчитал нужным представиться. Всем своим видом он показывал мне свое превосходство. Будто я пыль под его ногами. Милостиво позволил мне позавтракать. Потом озвучил свои требования и был таков. — Как он выглядел? Опиши его, — попросила мать. — Мужчина лет шестидесяти, может немногим старше. Высокий. Полностью седой. Чуть прихрамывает. С тростью. Вижу, вы узнали по описанию, — обратился к родителям Миша, взглянув в их побледневшие напряжённые лица. — Я выяснил, как его зовут. Это Олег Максимович Жаров. — Он перешел границы, Кари! Никогда раньше ему в голову не приходило ввязывать в свою войну моих детей! — Успокойся, дорогой, мы справимся, — севшим голосом почти прошептала Карина Эдуардовна. — Что было на записи, Миш? — подала голос притихшая Юлия. — На ней мама уговаривает отца спихнуть вину на Ольгу? Это мать Кати, да, мама? Ты сказала, что Громов не даст её в обиду. Мать задумчиво молчала. Так и не дождавшись ответа, Михаил продолжил: — На заднем плане записи слышны наши с Юлькой голоса. Мы играли в «Монополию», она в очередной раз мухлевала с ходами… — И ты наверняка вопил, как подорванный, — усмехнулась сестра. — Не мухлевала бы — не вопил. Записи, навскидку, лет десять. Голоса наши ещё детские… — А кто сделал эту запись? И как он оказался у того мужика? — Резонный вопрос, сестренка. Но не главный. — Не знаю, дочь… — задумчиво ответила Карина Эдуардовна. — Я припоминаю тот разговор. Он был конфиденциальным. Беседы подобного рода мы ведём исключительно дома… Это значит, что писал кто-то из своих.