— Да куда уж дольше тянуть… Аукнулось через столько лет… Ну что ж… Случилось это 1 августа 2010. — начал свой рассказ доктор Новиков, — Никогда не забуду тот день… Он начинался как обычно, но после обеда поступил звонок от одной моей пациентки. Она была на девятом месяце беременности. Беременность проходила без особых осложнений. — Что значит «без особых»? — уточнил Михаил. — Отмечалась незначительная тахикардия. Но молодой организм не давал сбоев. Однако утром того дня… Пациентка получила известие о ранении мужа… И почувствовала себя плохо. Однако, в клинику позвонила не сразу…Позже выяснилось, что утром её осмотрела гинеколог из поликлиники. И не увидела угрозы. Нина — пациентка — сообщила, что уже чувствует себя лучше, тянущие боли внизу живота прекратились, но я все равно выслал за ней скорую… Считал тогда и продолжаю считать, что на таком сроке при малейшем сбое необходимо наблюдение в стационаре, а не амбулаторно. Даже если пациентка уверяет, что чувствует себя лучше. Доставили ее примерно через час. При осмотре обнаружилось кровотечение, довольно интенсивное. Пациентка была бледна, жаловалась на тошноту. Утверждала, что ее укачало в машине скорой помощи. И обвиняла меня в том, что я «выдернул» ее в больницу, тогда как она должна сидеть на телефоне и ждать вестей от мужа. Схваток не наблюдалось. Я распорядился готовить ее к операции. Несколько раз лично пытался дозвониться до ее отца. Чтобы сообщить ему о форс-мажоре с дочерью. Но дозвониться до него мне так не удалось. Телефон был выключен или находился вне зоны… Как там обычно звучит… — Как звали пациентку? — Нина Орлова. Это была жена Кирилла Орлова. — Так вот почему он все выходные волком на меня смотрел! — воскликнул Новиков—младший. — А я-то гадал: в чем же причина? — Тут важнее, случайно ли вы пересеклись… — заметила Карина Эдуардовна. — Почему из клиники тогда звонили отцу пациентки, папа? То есть Жарову, как я понимаю? — Да. — Почему не мужу? — Ты невнимателен, Михаил. В тот день ее муж был доставлен в госпиталь. С ранением в голову. Он физически не мог бы присутствовать при родах жены. Я же ранее сообщил, что пациентке поступил звонок о ранении мужа. — Вылетело из головы… — Считаю, что тот звонок и стал спусковым крючком к тому, что случилось дальше. Не понимаю, зачем было звонить беременной женщине с такой новостью? Разве не правильнее было сообщить Жарову? А он бы сам решил, как ей преподнести. Наверное, до него не дозвонились. Так же, как и я. — О таком сообщают родственникам первой очереди, разве нет? Ладно. Что было дальше, папа? — Потеря крови на тот момент была внушительной. Проявлялась синюшность губ… Ритм сердца плода прослушивался нечётко. Медлить было нельзя, усиливалась гипоксия… Психологическое состояние Нины тоже ухудшилось. У нее случилась истерика. Она постоянно требовала вызвать отца и мужа. Без их присутствия не давала согласия на операцию. Я потребовал у нее его подписать. Надавил. Сообщил, что плод умирает и ждать больше нельзя. Ни минуты… Пациентка вняла моим доводам и подписала. Ассистировала мне в тот день Ольга Громова. Она числилась у нас недавно. Опыта у нее было немного. Но все мои указания умудрялась выполнять четко. Как-то сразу вошла в ритм… — Почему говоришь опыта было недостаточно? — Потому что трудилась в другой сфере. Служила инструктором. Военным… Но что-то там стряслось… Ее отправили в отставку… Или как там это правильно назвать…. Ходили слухи о ее связи… — Леонид Петрович осекся. Видимо, раздумывая, развивать ли эту тему. — Связи с кем, папа? — Это не имеет отношения к делу, о котором я рассказываю, сын. — И всё же! — настоял Михаил. — Поговаривали, о ее связи с мужем моей пациентки… — С Орловым? — Но это только слухи, сын… К слову, они так и не были подтверждены. — Почему ты согласился, чтобы именно Громова тебе ассистировала? — По нескольким причинам. Во-первых, была ее смена. Во-вторых, она уже ассистировала мне, и я остался доволен ее работой. Практики ей не хватало, но теоретическую часть по родовспоможению она знала на отлично. Она была очень сообразительной: все схватывала на лету. И до чёртиков работоспособной. Могла без устали работать в авральном режиме. Выносливость была на высоте. — Что было дальше? — Поначалу операция проходила без эксцессов. Нам удалось быстро купировать кровотечение. Извлечь плод… Я приступил шить. На этом этапе одна из медсестер сообщила о том, что Ольгу срочно вызывают к телефону. Звонок тот был важным. Из конкретных органов, связанных со службой ее мужа — отца Екатерины… Звонок это касался его состояния. Оказалось, тот был ранен в тот же день. И гораздо серьезнее Орлова. Я посчитал, что с наложением швов справлюсь сам и разрешил ассистентке ответить на звонок. Спустя пару минут после того, как Ольга покинула операционную, неожиданно погас свет. По каким-то причинам сработало аварийное отключение. На каких-то пару секунд… Сразу же включилось резервное питание. Но этих нескольких секунд мне хватило, чтобы допустить непростительную ошибку… И нанести вред здоровью пациентки. Непоправимый вред… Смертельный… — Как это вышло? — спросила притихшая Юлия. — Рука рефлекторно дернулась при отключении света… Иглой зацепил матку. Открылось кровотечение… Сильное… У пациентки стало критически падать давление… Усилилась аритмия… Потом… В общем, не спасли… Мне не хватило времени… — Тебе не хватило рук, папа, — в гнетущей тишине раздался голос Михаила, — Что было после? — Велось следствие. Я не снимал с себя вины. Был готов оставить практику… Ответить по закону… Следствие учло форс-мажорные обстоятельства. Технические проблемы с освещением… Оставление рабочего места моей ассистенткой. К Громовой были претензии. Ее обвинили в халатности. За меня вступились коллеги… Всё наше медицинское сообщество. Учитывая прежние заслуги, мне было дозволено продолжить практиковать… К слову, это был единственный случай летальности за всю мою практику. Хотел выплатить моральный ущерб мужу и отцу пациентки. Добровольно. Оба отказались принять выплату. Орлов заявил, что претензий не имеет. Ни ко мне, ни к моей семье. Намерений Жарова он не поддержал… Даже осудил. Залег на дно и до этих выходных с моей семьей никак не соприкасался. — А какие претензии высказал Жаров? — Он тоже отказался от моей выплаты, но потребовал посадить Ольгу Громову. Именно к ней у него нашлось больше всего претензий. Что довольно странно, ведь за операцию его дочери отвечал я. Значит, мне и было платить по счетам, разве нет? Во всех смыслах. Но у Жарова своеобразная логика… Мне ее не понять… — А ребенок выжил, пап? — тихо спросила Юлия. — Родилась девочка… Но прожила около недели… Синдром внезапной детской смерти. — А что ещё ты знаешь об этом Жарове, пап? — Смерть сразу двух членов семьи тогда подкосила его здоровье. У него случился инсульт, потом долгая реабилитация, борьба с депрессией… Насколько мне известно, он продолжает винить Ольгу. Не смирился даже после ее смерти. Теперь, похоже, взялся за ее дочь. Слышал, что все так же ждёт возмездия. Вот и ты, сын, об этом упомянул. Печально все это… — А кто ещё упоминал, пап? — Жаров принимал участие в тестировании одного инновационного препарата. В разработке того препарате принимал активное участие мой хороший товарищ. Он и поделился… Как-то посетовал, что из всей группы трое тестируемых «портят» показатели. Один из них — Жаров. У него выявились навязчивые идеи. Вот о возмездии-то он тогда частенько упоминал. Но там вроде все устаканилось — комиссию же прошел успешно, насколько мне известно. — Идеи с возмездием у него не пропали, папа. Он же в субботу мне об этом толковал. — Не понимаю, как это возможно? Что именно он сказал, Миша? — Сказал, что Ольгу оно уже настигло… — Странная смерть… — заметила Карина Эдуардовна, — Подозрительная. Машина была новая, недавно из автосалона. Ольга рассказывала, как сама ее выбирала. Мы встретились с ней в кафе… После той статьи, речь о которой велась на той записи. — Поговорили? — Да. Уладили разногласия… Мда… Расследование по инциденту с машиной шло долго, но ничего не дало. Несмотря на все усилия дилера. Он стремился восстановить пошатнувшуюся репутацию. И самого Громова. Тот горел желанием доказать причастность Жарова. Ведь ходили слухи, что Жаров был рядом с машиной в тот день. Говорили, что и с самой Ольгой пересекался… Но в результате всё списали на несчастный случай. Малышке—Катюше очень повезло, что не оказалась тогда в машине. Обычно Ольга отвозила её в школу, но в тот день решила пройтись пешком. — Не ввязывайся в это, Миша! — тон отца стал категоричным, — Не вреди девочке! Уйди в сторону. А запись с компроматом… Черт с ней. — Как ты мог подумать, что я способен навредить Кате, папа! — вспылил Михаил. — Прости… Не хотел тебя обидеть. — И потом, я не могу ее оставить! Ей сейчас нужна поддержка. — Громов о ней позаботится. Кстати, он в курсе? — Я не говорил с ним об этом. Пару часов назад связался с Беловым. — Кто такой? — спросил отец. — Жених Катиной подруги. Это они пригласили нас отдохнуть в «Империале». Белов — коп. Обещал держать Жарова на контроле. — Даниилу не понравится, — предположил Леонид Петрович, — Он наверняка решит, что ты вынес сор из избы. Из его избы. — Мне плевать, что он решит. Считаю, что лишняя пара глаз в этом деле не помешает. — Напрасно ты так пренебрежительно о нем отзываешься, Миша. Громов — непростой человек. С ним лучше дружить. — Хорошо. Завтра созвонюсь с ним. Поставлю в известность. — Не нужно. Я свяжусь с ним сам. Завтра. Сегодня уже поздно. Пора ложиться спать. Семейный обед сегодня плавно перетек в ужин. — Да. Засиделись. Поддерживаю идею пойти спать, — вздохнув ответил Михаил, — Спасибо, все было очень вкусно, мама. Впрочем, как всегда. — На здоровье, сыночка. Будь, пожалуйста, осторожен. — Буду, мама, не волнуйся. Отец и сын Новиковы поднялись из-за стола. Оказавшись в своей комнате, Михаил сразу позвонил Кате. Он беспокоился о ее здоровье и осуждал себя за то, что не нашел времени созвониться с ней раньше. Он не стал сообщать родителям о том, что надел девушке свое кольцо на палец он. «Рано, — решил он, — Тем более, что после падения с холма кольца на ее пальце не было». Михаил помнил, как она пыталась объяснить, что не виновата, кольцо просто слетело с пальца пока летела с горы. Но он был настолько зол на это, что не сдержался. «Это разозлило не меня, а моего внутреннего пса. Ведь тот остался без „витаминов“ и решил „вспылить“», — предположил он. Она ответила на его звонок быстро — через каких-то пару гудков. Ждала его звонка? Ему хотелось верить, что ждала. — Катя… — Да, Миш. — Привет…