Филиппа ещё не было. Ещё с утра он предупредил, что может задержаться. Попросил не скучать и заказать кофе. Крепкий напиток в малюсенькой чашечке опустился на столик прямо напротив. Молоденький официант стрельнул глазками. Хорош, чертяка! Мимолётный взгляд из-под ресниц, полутень улыбки. Если бы не парочка «если бы», она закрутила с ним. Маленьких глоток обжигающего напитка. Горячо, сладко, дерзко. Всё, как она любит. Улыбнулась благодарно. За ширмой послышались голоса. Вера встала, думая, что пришёл Филипп, но нет. Сюрприз удался. – Что ты здесь делаешь? Вера и Мария смотрели друг на друга. Глава 44.4 Филипп не успевал. Поглядывал на часы и молился, чтобы мамин самолёт задержали, чтобы такси попало в пробку, чтобы колесо спустило. Да что угодно, лишь бы задержалась хотя бы на полчаса. Но его желанию не суждено было сбыться. В ресторан зашёл решительным шагом. Быстро огляделся: никакого погрома. Значит, пока обходится малой кровью. Направился к заказному столику и услышал разговор на повышенных тонах. Шаг, и наткнулся на брошенную фразу: – Я заплатила тебе, чтобы ты отстала от моего сына. И ты взяла деньги – голос матери с властными нотками звучал приглушенно. – Много денег. – Это разве много? Пожадничала ты – столько яда было в этих словах и интонациях. – Ты даже этого не заслужила, безродная дворовая девка! Даже сильные мужчины плачут. Но Филипп и не плакал, получив за секунду двойной удар в спину. И от кого? От двух самых важных и любимых женщин в его жизни. Просто в душе осталась выжженная пустыня, а сердце разбилось на миллионы осколков. Все мечты и планы на жизнь рухнули одномоментно. А это всегда больно. Шагнул за ширму. Две женщины сидели по разные стороны стола. Такие разные и такие похожие в своём предательстве. – Что вы сделали обе? – голубой и серый взгляды испуганно устремились к молодому высокому мужчине. Холодное и отстранённое выражение застыло на красивом благородном лице. Вера подскочила и бросилась к жениху. Слёзы катились по щекам. – Как ты могла, мама? – Дорогой, я старалась для тебя! Ты увлечён девчонкой и не замечаешь очевидных вещей: она тебе не пара! Ты будешь несчастным! – герцогиня Росбани сложила руки в умоляющем жесте, с мольбой глядя на сына. – Она взяла деньги! – Да, Филипп, я взяла! – Вера попыталась обнять мужчину, но он перехватил тонкие запястья и сжал, оставляя синяки на нежной коже. – Я знаю, как важно для тебя построить собственный бизнес. Это деньги на его развитие! Хотела, чтобы мы были максимально независимы от твоей семьи. Вера говорила быстро и нервно. А Филипп смотрел на любовь всей своей жизни и вспоминал множество моментов, несоответствий, подозрений, брошенных друзьями намёков. Он действительно был слеп. Но что-то внутри сопротивлялось и не желало верить. – Я не хочу верить вам обеим. Мне нужно подумать. – Развернулся, бросив через плечо: Не ходите за мной. Женщины застыли в нерешительности, не зная, то ли следовать приказу, то ли наплевать на всё и броситься за дорогим им человеком. Вера опомнилась первой. Она, стуча каблучками, поспешила к выходу. За ней следовала герцогиня. Женщины не обращали друг на друга внимания. Вышли из ресторана почти одновременно, чтобы увидеть картину, которая навсегда изменила их жизни. Серебристая Тойота сорвалась с места на высокой скорости. Еле вписалась в поворот, подрезав старенькую Ауди, и понеслась по дороге. Оглушительный визг тормозов. Тойоту занесло, закружило и откинуло на бок. Свист шин: огромный рефрижератор пытался затормозить, водитель отчаянно крутил руль, но не успевал избежать столкновения. Глухой звук удара. Отчаянный крик разнёсся в образовавшейся тишине. Красивая женщина возрастом чуть за сорок рвалась к покорёженной машине, рыдания сотрясали стройную фигуру. Рядом статуей застыла девушка. Красивое лицо белее белого. Из глаз градом льются слёзы. –Нет, нет, нет… – шептала она, не веря произошедшему. Вокруг кричали люди, кто-то куда-то бежал, кому-то звонил. Но это было за гранью понимания двух женщин. Та, что моложе, с небольшим, но явно проглядывающим животиком, сорвалась на бег. Остановилась, скинула каблуки и босиком кинулась к искорёженной машине. Из рефрижератора, пошатываясь, выбрался водитель. На усатом лице кровь. Собравшиеся возле места аварии люди на что-то показали пальцем и бросились врассыпную. Несколько мгновений, и раздался взрыв. Сильная волна воздуха толкнула Веру в грудь. Не удержалась, упала и потеряла сознание. Больничная палата. Белый потолок, стены с трещинами и сколами штукатурки. Горький запах лекарств в воздухе. Вера повернула голову и увидела дородную незнакомку. – Очухалась? – улыбнулась та. – Сейчас врача позову. Доктор появился через полчаса. Что-то говорил, что-то спрашивал. Вера даже отвечала. Механически. – Что с ребёнком? – С малышом всё в порядке. Вам сейчас нужен покой. Не переживайте, при опредёленном уходе и старании родите вовремя здорового карапуза. Полежите у нас, подлечим, понаблюдаем. – Вытащите его из меня. Он не нужен мне – только профессиональная выдержка позволила врачу скрыть удивление от этих слов. Да и не такое он видел в своей профессиональной деятельности. – Я не позволю тебе убить моего внука или внучку! – герцогиня Росбани бледная, с черными кругами под глазами, гневно смотрела на несостоявшуюся невестку, появившись, словно из ниоткуда. – А это не тебе решать! – Вера поднялась на подушках. Тяжесть и смазмы внизу живота заставили поморщиться. – Без Филиппа мне этот ребёнок не нужен. Вытащите его из меня! – Вам нужно отдохнуть – врач примирительно улыбнулся. – Поговорим завтра. Взяв под локоток Марию Андреевну, он вышел и увёл за собой женщину. Вера отвернулась. Она оплакивала красивую и богатую жизнь, светлое будущее и собственные мечты. Глава 45 Ирина Мэри рассказывала и рассказывала. А я боялась даже слово лишнее произнести. События, случившиеся до моего рождения. События, привёдшие к моему рождению, которое, как оказалось, никому и не нужно было. Бабушка замолчала. Хотя имела ли я право называть эту женщину «бабушкой»? Бабушка у меня была, любящая, ласковая, добрая, настоящая. Эта красивая, ухоженная незнакомка на роль бабушки подходила меньше всего. Если бы я выбирала актёров на кастинге, то Мэри Хилл стала бы последней, на кого пал выбор. Но я не на кастинге и выбирать не могу. Отодвинулась подальше, насколько это возможно. Движение не укрылось от герцогини. Она промолчала. – Почему ты не сделала аборт? – задала прямой вопрос матери. – Не тот срок, – поморщилась она в ответ, – чтобы кто-то смотрел на моё желание. Противопоказаний нет, да и риск для меня слишком велик. Срок, Господи, срок! На пару недель раньше и меня могло бы не быть… Упала в пучину безразличия. Уде даже неинтересно что и как, а главное, зачем и почему. Мысли путаются, задыхаюсь, не в силах справиться с эмоциями. Истерика подступает медленно, но верно. –Почему не отказалась потом? – Хриплю. Ловлю испуганный взгляд брата. Он быстро набирает стакан воды и протягивает мне. Выпиваю залпом. –Я и отказалась! – Женщина, которую столько лет я считала матерью, злобно и устало огрызнулась. – Но твоя бабка оформила опекунство! Не спросив меня! Я зависла на секунду. Почему бабушка так поступила? Ответ я вряд ли получу. Повернулась к Мэри. Застывший взгляд в стену. Она не просто вспоминала, она заново переживала события тех дней. И я видела, как ей больно. Видела демонов, что терзали её. Было ли мне жаль? Нет. Меня никто не жалел. Пусть жестоко, но… –Почему ты не забрала меня? – Герцогиня вздрогнула от звука моего голоса. –Я планировала, – тихо произнесла она. – Не успела. Сначала пришлось заниматься похоронами и всеми делами, что вёл Филипп в России, разбираться документами в Англии и наследством. Я поддерживала связь с Людой. – Вера, а теперь я могла так называть эту женщину, поморщилась при имени бабушки. – Со мной Вера говорить не стала. Я планировала приехать к родам. Но не успела, так как ты родилась раньше срока. Когда я прилетела, Люда уже оформила документы, и я не стала ничего предпринимать. Она клялась, что будет заботиться о тебе. Присылала мне твои фотографии. А потом мы поругались. Мэри замолчала. – Почему? – Я не могла не спросить. – Я захотела тебя забрать. – Мэри встала. Но на тесной кухоньке не было места, чтобы сделать хоть шаг. Пришлось ей сесть обратно. Нервы женщины не выдерживали нагрузки. Она схватила грязное полотенце и зажала тонкими длинными пальцами. Мама рассмеялась. Этот смех, совершенно безумный отразился от стен и закружил в воздухе. Денис испуганно сжался. Представляю каково ему сейчас. Хотя мне хуже. Это моя жизнь рушилась и летела в пропасть. Хотя ещё вопрос, было ли чему рушиться? – Люда не отпустила, как я не уговаривала. Мои доводы, что тебе будет лучше со мной, она не воспринимала. И отказалась от денег, которые я присылала каждый месяц. – Деньги? – Мы с мамой воскликнули одновременно. – Какие деньги? – На твоё имя был открыт счёт. Каждый месяц шло перечисление. А с Людой мы не разговаривали больше. И мне жаль, что я так и не смогла сказать ей спасибо за заботу о тебе. Я перед ней в неоплаченном долгу. Я смотрела на Мэри. Одинокую, но сильную. Я не знала о ней практически ничего. Одновременно чужая, и такая родная. И я ещё не знала, как отнестись к этой женщине и ко всему, что она мне рассказала. Мне требовалось время, время, которого у меня не осталось. Поднялась со своего места, протиснулась, потеснив маму. В коридоре стало легче дышать. За спиной остались разбитые надежды и мечты других людей. А мне предстояло решить, что делать с собственной жизнью. В планах на ближайшее будущее: заработать денег, поступить в техникум, уехать из дома, гулять ночами с Динкой и бегать на свидания к Толику. Я хочу жизнь обычной девчонки, а не вот это всё. Остался последний вопрос, на который хотелось бы знать ответ: – Ты зачем приехала? – Мэри подошла, положила руки на плечи и заглянула в глаза. – Я приехала забрать тебя. В этот раз меня ничто не остановит. Через час я сидела в своей комнате, запертая четырьмя стенами. Слишком много навалилось за один день, который ещё утром обещал быть долгим, нудным и тоскливым. Кровать привычно спружинила, когда я доставала чемодан. Огромный, по моим меркам, коричневый, с потёртыми кожаными боками. Бабушка бережно хранила его, утверждая, что когда-нибудь он принесёт мне счастье. Видимо, сейчас такой момент. Готова ли я бросить привычный мир? Риторический вопрос. Готова, просто не думала, что это произойдёт так рано. И это застало врасплох. Забросила в чемодан школьную юбку. Вряд ли она мне теперь потребуется. Осмотрела все вещи: немного, даже слишком мало. Я и так не обладала большим имуществом, но после погрома, устроенного Верой, не осталось почти ничего. Решительно вывалила из чемодана всё, что успела слоить и стала аккуратными стопками складывать книги. Одежду мне Мэри точно купит. А вот книги – это память. С ними я расстаться не готова.