Трумэн прижал ладони к глазам и согнулся пополам, пытаясь обмозговать информацию Оуэна. Макдональд строил общество, которое ни от кого не зависит и в котором разрешено убивать полицейских. Пенс импульсивно убил шерифов, и Макдональд велел устранить его. Вот такое общество строил Макдональд: там он был королем и не подчинялся ничьим приказам. Он окружал себя растущей армией недовольных, втайне надеявшихся когда-нибудь тоже стать королями и не понимавших, что Макдональд установит свою диктатуру. Общество, основанное на страхе, паранойе и изоляции, а не на свободе. – А почему после смерти Пенса начался пожар? – прошептал Трумэн. Оуэн пожал плечами: – В последнее время вообще много поджогов. Макдональд рассчитывал, что вы свалите их в одну кучу и, может, даже обвините во всем Пенса. Я почти так и поступил… – Как ты вообще можешь находиться рядом с ним? – возмутился Трумэн, у которого голова шла кругом. – После такого многие отвернулись бы от него… особенно узнав, что Макдональд приказал убить Джошуа Пенса. Килпатрик глубоко вздохнул: – Я был очень сердит. Озлоблен, даже взбешен, черт возьми. И мне хотелось отомстить за смерть Леви. Мой брат не должен был погибнуть. – В его голосе слышались гнев и ненависть. – Согласен, что этого не должно было произойти. – Обвинить вас – проще всего, – медленно произнес Оуэн. – Обвинить Мерси – тоже. Меня с детства учили не доверять правительству и правоохранителям, а когда мой брат погиб, мне нужно было взвалить на кого-то вину. Легче возненавидеть власти, чем признать, что Леви мог совершить глупость. – Леви застрелили нарочно. Да, он вел себя не слишком благородно, но не он спустил курок. В его смерти виноват только один человек – Крэйг Рафферти. – Винить мертвеца мало радости, – почти прошептал Килпатрик. Он казался раздавленным. Он не может забыть Леви. – Я слышу сирены, – с надеждой произнес Оуэн. В то же мгновение до Трумэна издалека донесся вой. – Да! Шефу полиции сразу стало легче дышать. Он снова проверил сигнал телефона, отчаянно желая сообщить полицейским, что творится на ранчо. Увы. – Черт возьми! Вой сирен оборвался. Оуэн с Трумэном переглянулись в темноте в ожидании, что он возобновится. Наверное, полиция решила действовать по-тихому. Послышалась стрельба. Хотя она раздавалась где-то далеко, оба присели на корточки и притаились за деревьями. – Они остановили полицию на дороге, – прошипел Оуэн. – Наверняка Том отправил туда кучу народу, чтобы никто не попал на ранчо. В ночи продолжались прерывистые звуки выстрелов. А потом все прекратилось. Дейли затаил дыхание. Кто победил? Неужели только что еще погибли полицейские? Его едва не стошнило. – Похоже, твоего подкрепления можно уже не ждать, – прошептал Килпатрик. – Нельзя быть уверенным на сто процентов. Сердце шефа полиции ухнуло куда-то очень глубоко, в пятки. Что нам теперь делать? Тишина, разлитая в ночном воздухе, разрушала надежду. Из столовой послышались крики. Оуэн и Трумэн обернулись. Сердце Дейли забилось чаще. – Тебе нужно спрятаться, – заявил Оуэн. – Не хочу думать, что они с тобой сделают, если заметят. Но я попробую задержать их. Может, как-нибудь и Мерси выведу… – Он двинулся к столовой. – Макдональд наверняка ломает голову, куда я подевался. Постарайся подобраться к дому – там может ловить мобильный. Трумэн схватил его за руку: – Осторожнее! Брат Мерси оглянулся: – Со мной все будет в порядке. Макдональд почему-то меня ценит. Трумэн сжал его руку крепче. Нужно успеть сказать это до того, как Оуэн уйдет: – Ты же знаешь, Мерси любит тебя. Она чертовски злится, как ты с ней обошелся, но больше всего на свете хочет, чтобы брат снова стал частью ее жизни. Оуэн замер. Его кадык дернулся, рот приоткрылся. Потребовалось целых две попытки, чтобы хрипло произнести: – Я знаю. Дейли выпустил его руку и смотрел, как Килпатрик исчезает в темноте. Он правда понимает? Он знает, как Мерси больно? Со стороны столовой снова закричали. Трумэн остался один в холодной ночи. У меня есть запасной вариант? * * * – Час суда настал! – объявил Макдональд. Кейд моргнул единственным здоровым глазом, щурясь на яркий свет. Двое развязали ему лодыжки, подняли с пола чулана и заволокли в столовую, усадив на скамейку у входа. Ноги слишком затекли, чтобы слушаться. Работники ранчо разразились одобрительными воплями. По спине заструился пот. Они хотят крови. И смотрят на меня. Глаз заплыл. Кейд с трудом дышал ртом, размышляя, насколько плачевно выглядит со стороны. Нос болел невыносимо, но по крайней мере боль в боку сменилась на просто неприятное ощущение. Прюитт повернул голову, чтобы осмотреться здоровым глазом. Какого черта? Футах в десяти от него на скамейке сидела тетя Кейли. Она сидела прямо и смотрела на него без всякого выражения. Ее руки тоже были связаны за спиной. В ботинках, темных джинсах, толстовке на молнии Мерси выглядела не как агент ФБР, а обычная женщина, которых полно на улицах Иглс-Нест. Кейд посмотрел в толпу и почувствовал укол страха от того, какие взгляды бросают на нее некоторые мужчины. Родители учили его уважать других, а в этих глазах он видел совсем не уважение. Парень снова повернулся к Мерси здоровым глазом. Та даже не шелохнулась. Будь на ее месте кто-то другой, он бы подумал, что женщина в оцепенении. Но спокойствие в ее глазах свидетельствовало, что она полностью владеет собой. – Мне нравятся высокие и худенькие, – крикнули из толпы. Мерси взглянула на собравшихся и закатила глаза, после чего раздался смех и посыпались шуточки. – Ты ей не интересен. – Ты о ком? Еще более громкий смех. Кейд старался не обращать внимания на грубые выкрики, его сердце разрывалось от ужаса. – Спокойно! – велел Макдональд. – Все по местам! Живо! Мужчины поспешно повиновались, толкаясь, чтобы занять места поближе. Прюитт снова посмотрел на Мерси. Они сидели на одинаковых скамейках лицом к толпе. Между Мерси и Кейдом стоял Макдональд. Кого же из нас судят? Макдональд повернулся к Кейду и улыбнулся. Его глаза почти целиком спрятались в складках над щеками. Меня. Судя по выражению лица, хозяин ранчо заранее вынес приговор. Тянет время, чтобы устроить для своих представление.