— Ты долго, — сказала она. — Прости. — Тебя и так никогда нет дома. Вечером ты обещал быть со мной. Я погладил ее волосы. Гладкие. Солнцем пахнут. — У меня были дела. — Они закончились? — Да, милая. Я не знал, как рассказать ей о том, что в нашем доме появится женщина. Скорее всего, сначала ей это очень не понравится. Но жить так, как мы живем сейчас больше невозможно. Она поймет меня. Пусть не сейчас, но поймет. — Тогда пойдем со мной в сад, — попросила она. — Я устала быть одна. — Иду. Она была скорой и на принятие решений, и на их реализацию. Соскочила с моих коленей, бросилась к дверям, там обернулась, увидела, что я сижу и рассерженно топнула ногой. — Ты очень долгий, папа. Я улыбнулся и встал, на ходу расстегивая верхние пуговицы рубашки. Не стоило заставлять мою шестилетнюю дочь ждать, дети так спешили жить. Глава 3. Лилия Я проплакала всю ночь, но наутро ситуация не изменилась. Отец был полон мрачной решимости выдать меня замуж во что бы то ни стало. — Пожалуйста, — попросила я накрывая стол к завтраку. — Как ты без меня будешь? — Тебе в любом случае нужно выходить замуж. Ты не можешь сидеть со мной до старости. — Но почему? — удивилась я. Я не была счастлива. Много лет. Там, дома у меня хотя бы был сад. Здесь лишь клетка двухкомнатной квартиры. Но эта жизнь была знакома мне, перспектива уйти в чужой дом к незнакомому мужчине, который будет считать меня своей собственностью по закону, приводила в ужас. — Тебе нужен свой дом и рожать детей. Мать не была бы счастлива узнать о том, что ты заживо гниешь. А там я гнить не буду? Я поникла, понимая, что отца мне не уговорить. Быть может, мне продать одно из маминых колец и сбежать обратно, домой? Там родственники. Они никогда не принимали меня за свою и папа почти не поддерживал с ними общение, но не бросят же. Ага. Я скрипнула зубами. Меня либо сочтут пропащей — одна, без сопровождения проехала такой путь, сбежав от отца. Либо так же выдадут замуж. И потом я вспомнила холод исходящий от родной бабушки, матери отца, и поежилась. Она всегда, всем видом показывала мне, что я рождена от чужой, не приходила в наш дом даже после смерти матери. — Отец… — Я все сказал. Айдан Муратов будет тебе неплохим мужем. Я на столе деньги оставил, через час придет Регина, сходите в магазин. В субботу у нас гости, ты должна подготовиться. Отец ушел, оставив меня со стопкой денег и мрачными мыслями. Я переплела тугую косу, надела длинное платье и принялась ожидать. На улицу я одна не ходила, но три раза в неделю ко мне приходила Регина, дочь одного из отцовых знакомых и мы прогуливались до магазина, иногда задерживаясь у подъезда за разговорами. — На тебе лица нет, — порадовала меня Регина. — Отец меня замуж выдает, — уныло ответила я. Мысль о замужестве до сих пор не укладывалась у меня в голове. — Так это же здорово! — захлопала в ладоши Регина. — Он молод? Богат? — Не знаю. — Как зовут его? — Айдан Муратов. С лица Регины сползла радостная улыбка, она отвела от меня взгляд и чуть прибавила шагу. — Скажи, — потребовала я. — Не знаю ничего. — Скажи! Я догнала Регину и дернула ее за рукав. Последнее слово я крикнула очень громко, на нас стали оборачиваться люди, я затихла — не привыкла ко вниманию. — Я мало знаю. Отец с братьями говорят иногда о нем. Шепотом… нехорошее говорят, слышала только урывками, подслушивала. Жестокий он. И семья у него влиятельная, говорят многое от них зависит. У отца его три жены, так что… я не знаю, Лилия. Лучше бы за бедного. Остаток пути и в супермаркете мы молчали. На обратном пути, Регина крепко обняла меня, словно навсегда прощаясь, хотя мы даже подругами не были. Я вернулась домой. На автомате разложила покупки. Села за стол, но сил даже поплакать не было. Отец не оставил мне выбора. Суббота наступала послезавтра. Всю ночь я ворочался с боку на бок. В голове бродили целые легионы мыслей, я то планировала побег, даже не зная, где хранятся мои документы, то прикидывала меню на стол гостям. Гостей у нас с отцом никогда не бывало, мы жили затворниками. Сегодня он вовсе не пришел домой и я осталась одна в тишине квартиры. Раньше одиночество меня успокаивало, но теперь плодило еще большую тревогу. — Отец, — завела я речь вечером пятницы. — Хватит! — взорвался он. — Ты выйдешь за него замуж, часть денег я уже взял и потратил! Я дернулась, словно он пощечину мне отвесил. Ранним утром ко мне пришла Регина — видимо отец попросил ее помочь с готовкой. Она была такой понурой, как будто это ее насильно выдавали замуж. Мы молча подготавливали ингредиенты. Я поставила тесто для пирога и замариновала мясо, Регина чистила и резала овощи. Отсекая пленку от куска мяса я нечаянно задела палец и на стол закапала яркая кровь. — Можно умереть, — задумчиво сказала я, вытирая стол. — Глупая! — воскликнула Регина. — Такие мысли это грех! Я тоже замуж выхожу этим летом! — Ты хотя бы будущего мужа знаешь, — возразила я. — И ты своего узнаешь! Просто будь покладистой и он не станет тебя обижать. Потом родится ребенок, отрада твоя. Если повезет, и сразу сын родится, то он…может он перестанет тебя посещать. А если заведет вторую жену, у тебя всегда будет подруга. Я не стала отвечать. Просто нечем было. Забинтовала палец и предоставила Регине раскатывать тесто на пирог — не с повязкой же. Через несколько часов все блюда были готовы, наверное, запахи на целый квартал разносились. Отец вечно экономил на продуктах и я не помнила, когда последний раз ела такое вкусное. Я отведала бы и пирога, и фаршированного, завязанного в рулеты мяса, и томленых овощей, но не такой вот ценой. — Как сыр в масле кататься будешь, — сказала мне Регина уходя. — Послушной быть не трудно, тебе ли не знать. Тут отцу своему угождаешь, там мужу, разница невелика, зато о том, чем семью кормить думать не будешь. Мысли глупые из головы выбрось. — А как же любовь? — А любовь это если повезет, — ответила прагматичная Регина. — Без любви никто не умер, а вот голода люди умирают. Я закрыла за нею дверь и посмотрела в окно, как она бежит до соседнего дома — они жили напротив. Регина росла в полной семье. У нее был отец, стена и опора, и жена, что всю жизнь за этой стеной. Возможно, ее родители не любили друг друга, но им повезло хотя бы друг друга уважать. В моей комнате стояли книги. Я не смела даже читать ничего запрещенного, всю дурь из меня выбила старуха, когда я в четырнадцать потянулась за ярким журналом на полке книжного магазина. Ох и досталось мне тогда, потом еще до полуночи стояла коленями на крупе. Нет, мои книги были чисты. И любовь в них была такой же, чистой. Она была в мыслях, в заботе друг о друге, нежности, случайных прикосновениях. Ничего из этого у меня не будет. У меня будет грубый и злой муж, который будет владеть мною, словно вещью, а я буду лишь дурнеть в клетке дома, раз за разом рожая детей, которых мне не позволят воспитывать. Я посмотрела на часы — без четверти три. Скоро отец придет, а за ним и гости. Этих гостей я представляла, я много видела таких женщин. Чопорные и злые, непременно покрытые, лицемерные. Они были такими, как моя бабушка, которая отказалась от внучки только потому, что не нравилось происхождение ее матери. Я никогда не стану такой. Решение созрело спонтанно. Я пошла на кухню. Там в духовке продолжали на минимальной температуре томиться мясные рулеты накрытые фольгой. Я достала противень. Отвернула фольгу с большей части рулетов и щедро посыпала их солью. Часть оставила нетронутыми — для отца. А для гостей посолила прямо горстью. Никто из этих лицемерных женщин не возьмет в семью плохую хозяйку. Глава 4. Лилия Отец заметно волновался. Я была почти спокойна, только дрожало что-то внутри, да порез никак не хотел уняться — на повязке то и дело появлялось красное пятнышко и ее приходилось менять. — Ты не могла быть аккуратнее? — спросил недовольно отец. — Теперь они точно решат, что ты растяпа. Я промолчала — я не была приучена ко спорам со старшими. До визита гостей оставалось чуть больше часа, отец выдвинул в центр гостиной большой стол, я накрыла его скатертью. По привычке огляделась вокруг — как бы я не хотела выходить замуж, я в страшном сне не могла представить, что приму гостей в беспорядке. Все было чисто. В квартире почти всегда было чисто — уборка была одним из немногих моих развлечений. Я умылась холодной водой и переодела платье. Переплела косу, затем закрепила ее заколками на голове. Пригладила торчащие волоски. — Это происходит не со мной, — прошептала я. — Это затянувшийся страшный сон. Когда нибудь я проснусь у себя дома, впереди еще вся жизнь, мой отец такой же, как и прежде, дома пахнет лилиями, а моя мать жива.