Ты поймешь задержку с ответом, когда услышишь мои замечательные новости! Я буду сниматься в полнометражном фильме, который выйдет следующей весной. Это семь полноценных бобин пленки. И он наверняка будет иметь большой финансовый успех. Мистер Шульберг[57] сначала не хотел брать меня на эту роль, без сомнения, из-за провала «Человека с Кинг-стрит», но Сесил[58] убедил его. На площадке уже идет строительство декораций. Я буду играть с Глорией Торн. По студии ходят слухи, что она довольно вспыльчива и требовательна на съемочной площадке, но на вечеринках она такая куколка, что я не могу в это поверить. В любом случае, я рад, что ее имя связано с фильмом, поскольку это поможет обеспечить нам успех. Съемки должны начаться через три недели, и я был ужасно занят подготовкой. Я напишу тебе снова, как только мы начнем производство, и сообщу последние новости. Ты не должна делиться ими со многими, потому что, полагаю, слухи могут просочиться даже из колонии прокаженных. Эви шлет тебе привет, и я думаю, что Хелен тоже бы это сделала, если бы умела говорить. Сейчас она уже ходит даже без помощи няни и скоро, думаю, побежит, ей так хочется не отставать от своей сестры. Я надеюсь, что у тебя все хорошо и ты как следует отдыхаешь. Твой муж, Чарли. P.S. Я не до конца понял твою просьбу о фейерверке. Для чего человеку в твоей ситуации могут понадобиться подобные вещи? Возможно, ты просто пошутила. Уверен, что людям, не полностью владеющим своими конечностями, рискованно управлять подобными огнеопасными штуками. Глава 27 Письмо Чарли пришло за пять дней до празднования Четвертого июля. Она прочитала последнюю строчку и тупо уставилась на лист бумаги, прежде чем перечитать все снова. Шутка? Слишком рискованно для людей, не полностью владеющих своими конечностями? Каким он представлял себе Карвилл – местом для паралитиков и идиотов? Очевидно, он неправильно понял все, что она писала об этой болезни, о том, как крошечные микробы поражают нервы и могут сделать конечности людей нечувствительными к прикосновениям. Она не имела в виду, что это повлияло на человека целиком или что подобное случилось со всеми. И уж точно это не делало их неспособными чиркнуть спичкой, зажечь фитиль и отойти в сторону. Если бы Чарли мог видеть ежедневные подвиги здешних пациентов, которые, потеряв ноги, катаются на велосипеде, играют в бейсбол, используя только обрубки рук, выращивают цветочные сады, лишившись зрения, – он бы послал фейерверк в мгновение ока. В его письме даже не упоминались игрушки, безделушки и леденцы на палочке, которые она просила прислать для детей. Неужели он думал, что это тоже шутка? Что интересного в «Охоте за сокровищами», если в конце не будет приза? Ее единственным утешением было то, что он не упомянул скандальную статью в Picture-Play. Дата его письма – почти через две недели после выхода журнала – гарантировала, что он, по крайней мере, слышал об этом. Скорее всего, ему досаждали телефонные звонки и донимали репортеры. «Это правда? – наверное, кричали они, окружив его машину, когда он выезжал со стоянки. – Ваша жена действительно сошла с ума? Лишилась рассудка? Обезумела?» По крайней мере, это, похоже, не повредило его репутации в студии. Возможно, по доброте душевной он не упомянул об этой истории. Возможно, он решил, что она не знает. По его мнению, Карвилл, должно быть, пустынное и унылое место, населенное теми, кто еще не умер, но достаточно близок к могиле, чтобы чувствовать запах свежевырытой земли. Это было не таким уж несправедливым предположением. Поначалу она и сама считала это место унылым и удручающим. И многие жители до сих пор так думали. Вечеринка Четвертого июля должна была помочь это изменить. И теперь у них не будет фейерверка, чтобы отпраздновать вместе с остальной страной. У них не будет даже леденцов на палочке. Пальцы Мириэль сжались, смяв края письма. Она обещала фейерверк! Что подумают о ней другие жители? И как будет разочарована Жанна и остальные дети, когда, дойдя до конца маршрута «Охоты за сокровищами», они не обнаружат никаких сокровищ! Если бы Мириэль находилась дома, она направилась бы со своим водителем в лучшие кондитерские в центре города и вернулась с огромным разнообразием сладких палочек, пирожков с ирисками, леденцов, кокосовых конфет, фруктового желе и chocolate kisses[59]. Они бы остановились у пирса, чтобы купить леденцы на любой вкус. Единственное, что имелось здесь в распоряжении у Мириэль, – это захудалая столовая. И тем не менее, нужно было действовать. Не потрудившись разгладить края, она засунула письмо Чарли обратно в конверт и схватила сумочку. Внутри зазвенели два доллара и пять центов. Едва ли хватит на фуршет. Возможно, Фрэнк позволит ей взять остальное в кредит – не то чтобы ей доставит удовольствие просить или даже видеть его, но выбора не было. Ситуация с деньгами сводила ее с ума. До приезда в Карвилл она вообще не задумывалась о том, сколько стоят вещи. Но сейчас Мириэль не могла просто зайти в банк или вытащить несколько купюр из бумажника Чарли. Выходя из дома, она слышала, как в гостиной Жанна играет со своими бревнами Lincoln. Ей нравилось строить высокие башни исключительно для того, чтобы опрокинуть их ударом теннисного мяча. Не раз Мириэль спотыкалась о них, разбросанных повсюду, но это было все же лучше, чем находить зубную пасту в своих тапочках или слизняков в карманах. Со времени их беседы на дубе поведение Жанны значительно улучшилось. Она разговаривала, читала и ходила в школу. Время от времени отдергивая занавеску в ванной, Мириэль обнаруживала там головастиков. Мэдж, раздавая карты в покере, с удивлением понимала, что все пятьдесят две карты в ее колоде были пиками. Айрин открывала крышку своего граммофона, и оттуда выпрыгивало семейство кузнечиков. Но, возможно, благодаря этим безобидные выходкам, в доме было оживленно, хотя и немного беспорядочно. Однако из-за Чарли Мириэль не могла выполнить свою часть сделки. Она протопала по дорожке прямо в столовую. В зале отдыха по радио звучала народная танцевальная музыка, напоминая Мириэль о смотровой башне. В течение недели после того вечера она избегала Фрэнка, насколько это возможно, в такой крошечной колонии. Она подозревала, что он тоже обходил ее стороной. Фрэнк оторвал взгляд от кассового аппарата, когда она вошла в столовую, но не улыбнулся. Несколько жителей сидели за стойкой, потягивая содовую и листая газеты или болтая с соседями. Она надеялась, что они достаточно занимают его внимание, чтобы он не прислушивался к музыке и не вспоминал о той ночи. Вдоль дальней стены столовой тянулись полки, где Фрэнк хранил консервы, сигареты, дешевые косметические товары и конфеты. Все остальное, что жители хотели купить, приходилось заказывать по каталогам по почте, и на доставку уходили недели. Товары на полках варьировались. В одну неделю это была кукуруза со сливками и суп Campbell, в другую – свинина с фасолью. Camel, а следом Murad. Батончики «О Генри!», а на следующей неделе – хрустящий арахис. Но сегодня полки оказались почти пусты. Мириэль заглянула за оставшиеся банки со шпинатом и тюбики зубной пасты Colgate, обнаружив только четыре батончика Hershey и коробку Cracker Jacks[60]. Может быть, запасы на этой неделе еще не были выставлены? – Где все сладости? – спросила она Фрэнка. Она хотела произнести это беззаботно, но странная нервозность образовалась у нее в животе, и слова прозвучали как обвинение. – Товар на этой неделе еще не доставили. – Когда же он будет? Фрэнк пожал плечами. – Должен был прийти еще вчера. – До четвертого успеет? – Трудно сказать. Может, вообще не придет. Такое уже случалось. – Ты шутишь! – Повышенный тон Мириэль привлек несколько косых взглядов. – С каким перевозчиком вы работаете? – С тем, кто готов иметь дело с прокаженными. Она передала батончики Hershey и Cracker Jacks, чтобы Фрэнк пробил. Приобретя это, она могла рассчитывать, что каждому ребенку достанется пара квадратиков шоколада и несколько штук попкорна, но она купит еще завтра, когда придет товар. Если придет. – Что с подсказками к поиску сокровищ? – спросил он ее, нажимая костяшкой указательного пальца на клавиши кассового аппарата. – Все хорошо. – Подсказки сейчас волновали ее меньше всего. Она должна сказать Фрэнку, что ее муж не прислал никаких конфет. И никакого фейерверка. Но она не могла заставить себя произнести эти слова. Еще нет. * * * Три дня спустя, во второй половине дня второго июля, Мириэль и Айрин закончили свою смену в аптеке и направились в столовую, чтобы встретиться с Фрэнком и несколькими другими жителями по поводу вечеринки. – Ты была ужасно тихой сегодня, детка, – проговорила Айрин, пока они шли. – Ты хорошо себя чувствуешь? Мириэль кивнула. Весь день они разбавляли дезинфицирующее средство, и его резкий запах пропитал ее униформу. Она хотела вернуться в свою комнату и переодеться, но если бы она это сделала, то, скорее всего, потеряла бы самообладание и пропустила встречу. Товары для столовой все еще не прибыли, и все, что Мириэль могла предъявить взамен своих грандиозных планов на вечеринку, – это дюжина глупых подсказок для поиска сокровищ, четыре шоколадных батончика и одна коробка попкорна. Смесь разочарования и смущения бурлила в ней весь день, перерастая в нечто вроде страха. Она лишь притронулась к своему обеду, и сестре Беатрис пришлось трижды напомнить ей о правильном соотношении воды и лизола. Теперь она шла с поникшими плечами, едва волоча ноги. Добравшись до столовой, Айрин заказала им по кока-коле, и они вместе с остальными принялись ждать за дальним столиком, пока Фрэнк не закончит с клиентами у стойки. Hot Rocks будут рады поиграть, сообщил Фрэнк, когда присоединился к ним. Мистер Ли и несколько других жителей соорудили простую эстраду из обрезков древесины, взятой в деревообрабатывающей мастерской. Норма и ее соседи по дому покрасили несколько ярдов старой ткани, чтобы сделать занавес для сцены. Чтобы у них было место для танцев, Гектор собирался утром в день вечеринки подстричь газон до короткой щетины. Айрин встретилась с шеф-поваром, и они вместе наметили блюда для застолья: барбекю, бобы и торт. Все взгляды обратились к Мириэль. У нее пересохло во рту, и она сделала большой глоток колы. Пузырьки заплясали в ее пустом желудке. – Я спланировала «Охоту за сокровищами», – сумела выдавить она и рассказала им о предполагаемом маршруте, начиная с дубов и заканчивая Союзной часовней с остановками по пути у клетки для обезьян, в чайном саду, у смотровой башни, у зернохранилища, теннисных кортов, электростанции и на участке дорожки между домом тринадцать и кулинарной лавкой, называемой «Прогулка за свиной отбивной». В каждом пункте она спрячет подсказку, ведущую детей к следующей цели. – А в конце? – поинтересовалась Норма. Мириэль сделала еще один глоток газировки. – Я… мой муж не смог… – Она опустила взгляд, чувствуя себя еще глупее из-за слез, угрожающе наворачивающихся на глаза. – У меня нет ничего, кроме четырех батончиков и коробки крекеров. – Хоть что-то, – произнес мистер Ли. – Этого недостаточно. Не то, что я обещала. И… – Она глубоко вздохнула и подняла глаза. – Никаких фейерверков. Никто не выглядел удивленным. Вместо этого они смотрели на нее с сочувствием, словно с самого начала знали, что так и будет, но у них не хватило духу сказать ей об этом. Все, кроме Фрэнка. Выражение его лица было мрачным и непроницаемым. – Я кое-кого порасспрашиваю, – предложила Айрин, сжимая руку Мириэль. – Уверена, что смогу раздобыть еще немного конфет и безделушек. – Я тоже, – присоединилась Норма. Мистер Ли теребил пальцами поля своей кепки. Его круглое лицо было похоже на чернослив, кожа изборождена морщинами и утолщена бляшками. До приезда в Карвилл он управлял процветающим мебельным магазином в Сан-Франциско. Когда у него обнаружили болезнь, рассказал он Мириэль, его заперли в товарном вагоне без еды и воды и несколько дней мотали взад и вперед между границами округа, прежде чем эта больница наконец согласилась принять его. – Может быть, я смогу придумать что-нибудь вроде фейерверка, – сказал он. – Не вляпайся в неприятности, как в прошлом году, – предостерег Фрэнк. – Нет-нет, – ответил мистер Ли с намеком на улыбку. Мириэль не представляла, как, будучи запертым внутри колонии, всего за два дня удастся соорудить нечто похожее на фейерверк. Но если кто-то и мог это сделать, то только мистер Ли. – Спасибо, – выдохнула она, ее голос стал немного тверже. – Я боялась, что вы примете меня за идиотку, обещающую так много всего и в результате пришедшую… с… с пустыми руками. – Ты не первая, кого разочаровывает внешний мир, детка, – сказала Айрин. – У моего мужа сейчас очень много забот. Вот и все. Он только что получил новый… – Мириэль остановилась, прежде чем выпалить слово «контракт». Только Гектор знал, кем был ее муж и чем он занимался. Лучше пусть так и остается. – Новую работу. В любом случае, спасибо за понимание. Фрэнк откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – А что насчет лягушачьих бегов? – Разве я не буду просто стоять на финишной прямой и определять победителя – ту лягушку, которая доберется туда первой? – Гонки – это серьезное дело. – Уверена, что смогу судить глупые старые лягушачьи гонки, – огрызнулась она. – А что насчет самих лягушек-быков? – не унимался Фрэнк. – Сколько ты раздобыла? Они большие? Очень большие, я надеюсь. И, кстати, они должны быть одного размера. Мириэль дернула воротник блузки. Она не помнила разговора о том, что именно она должна искать лягушек. – Я… э-э-э…