– Это сюрприз, – прошептал Фрэнк, подмигивая ей. Мириэль вернулась на свое место и провела остаток вечера, гадая, что еще затеял Фрэнк. Хотелось надеяться, ничего такого, что касалось бы шатких лодок и лягушек-быков. В середине кадра, после третьей смены барабана, на экране появилась Клара Боу в расшитом бисером очень открытом платье. Этот фильм был поновее. Мириэль вспомнила, что всего несколько лет назад читала о нем рецензию в «Таймс». «Есть около пяти актрис, появление которых на экране вызывает у меня настоящий трепет, – писал рецензент, – и Клара в этом списке». Мириэль вынуждена была согласиться. Даже тараканы в этом зале застыли, когда Роберт Эгню заключил мисс Боу в объятья и поцеловал. Мириэль бывала на съемочной площадке вместе с Чарли и знала все приемы освещения и ракурсы съемки, необходимые для подобного кадра. И все же она страстно желала, чтобы ее поцеловали именно так. Даже без подсветки и аккомпанемента это было бы волшебно. Ее мысли вернулись к Фрэнку. Она представила их вместе в пустом зале, где освещенный экран отбрасывает мягкое свечение. В ее видении, когда он попытался поцеловать ее, она не убежала, а встретила его губы с ненасытным желанием. Его руки сомкнулись вокруг нее, притягивая Мириэль так близко, что она едва могла дышать. Но она не думала ни о чем, только о поцелуе. Ее рука скользнула вверх от поясницы к выпуклости лопаток и вдоль шеи, теребя его взъерошенные волосы, когда его губы коснулись ее шеи. Зажегся яркий верхний свет, и видение исчезло, как будто кто-то за сценой крикнул: «Снято!» – Ты в порядке, детка? – спросила Айрин. – Ты вся раскраснелась. – Все хорошо. Просто здесь слишком тепло. – Это точно. Тут только две температуры: чертовски жарко и чертовски холодно. Прогулка обратно должна тебя освежить. Айрин встала, но Мириэль осталась сидеть. – Ты идешь? – Нет, я… – Она колебалась. – Фрэнк попросил меня задержаться после сеанса. Айрин криво ухмыльнулась. – Может, мне оставить тебе мои мятные леденцы? – Ничего такого, – сказала Мириэль, радуясь, что ее голос звучит ровно и убедительно. – Он, наверное, просто хочет, чтобы я помогла расставить стулья. Вместе они разбудили Жанну, которая заснула на середине картины, и девочка с Айрин вышли вслед за другими жителями. Мириэль принялась собирать разбросанные обертки от конфет и бутылки из-под газировки, дабы никто больше не обратил внимания на то, что она осталась. Последнее, что ей было нужно, так это чтобы у Бригады Кресел-качалок появился повод для сплетен. – Ты же не пытаешься заставить меня помочь с празднованием Марди Гра, не так ли? – поинтересовалась она у Фрэнка, как только все ушли. – Нет. – Улыбка тронула уголки его губ, когда он закончил упаковывать свою тележку с конфетами. Желудок Мириэль сжался. Если бы все было так просто. Так невинно. – Итак… могу я помочь тебе со стульями? – Еще нет. – Он вкатил тележку в столовую и вернулся с плоской квадратной коробкой. Она смотрела, как он вынимает из проектора последнюю бобину с фильмом Клары Боу. – Как тебе удалось заполучить такой свежий фильм? – У меня все еще осталось немного связей снаружи. Как он тебе? Мириэль пожала плечами, хотя ее щеки снова залило жаром. – Это было не так уж плохо. – Думаю, этот тебе понравится еще больше. – Он открыл коробку и вытащил еще одну катушку с пленкой. – Это комедия. Подумал, что она может тебя подбодрить, когда Айрин уедет и все такое. – Ты заказал фильм специально для меня? Его едва заметная улыбка стала шире. – Назови это ранним подарком на Марди Гра. – Вы не дарите подарки на Марди Гра. – Думаю, в этом преимущество быть запертым здесь. Рядом нет никого, кто мог бы давать нам указания. Мириэль сглотнула и посмотрела, как он вставил конец пленки в проектор, в очередной раз удивившись тому, насколько ловкими были его руки, несмотря на их уродство. Он выключил свет и сел рядом с ней. Она старалась не возвращаться мыслями к поцелую, который разыгрался у нее в голове чуть раньше. Его запах донесся до нее, пробиваясь сквозь затяжной сигаретный дым. Почему, несмотря на то, что он пользовался тем же мылом и лосьоном после бритья, что и почти все остальные в Карвилле, его кожа так хорошо пахла? На экране вспыхнул свет, и она обрадовалась возможности отвлечься. Слава богу, он выбрал комедию. Название фильма высветилось большими черными буквами. Сердце Мириэль замерло. «Опасные занятия Полин». Первая сцена открылась навязчивой банальностью – легкомысленная Полин играла в теннис в поместье своего дедушки. Мириэль попыталась встать, но мышцы ее ног словно замерзли. Чарли появился на экране мгновение спустя, его красивое лицо было по-мальчишески круглым, как и тогда, в момент их встречи. Остатки плитки шоколада, которой она поделилась с Жанной, медленно подступили к ее горлу с привкусом желчи и жжения. – Мне нужно идти, – выдавила она, сначала шепотом, потом достаточно громко, почти срываясь на крик. – Я должна уйти! – Ее ноги рывком вернулись к жизни, и она вскочила. Фрэнк протянул руку, его скрюченные пальцы коснулись ее запястья. – Разве не поэтому ты выбрала свое имя? Я не имел в виду… Я думал, тебе понравится. Мириэль не смогла ответить, только всхлипнула и выбежала из комнаты. Глава 49 Мириэль пролежала без сна всю ночь. Она не могла объяснить, почему так испугалась, увидев Чарли на экране. Это было, как если бы она находилась на вечеринке – маленьком, интимном мероприятии – и тут появился незваный гость, все испортивший. Но кто этот гость – Фрэнк или Чарли, она до конца не осознала. Пытаясь разобраться в этом, Мириэль почувствовала себя так, словно раздваивается, своего рода доктор Джекилл и мистер Хайд, живущие двумя разными жизнями. Удастся ли ей связать эти жизни воедино, когда испытание ее болезнью закончится? Они совершенно непохожи – ее жизнь до и ее жизнь после. Она, конечно, не вернется к своему состоянию, предшествующему диагнозу. Чарли ненавидел ту женщину, и – если быть честной с самой собой – Мириэль тоже. Но вместе с тем она не сможет стать таким же беззаботным человеком, каким была до смерти Феликса. Время и фортуна убили ту женщину. В данный момент у Мириэль оставалась только она нынешняя. Возможно, именно поэтому черно-белое изображение Чарли на экране так расстроило ее. Показалось, что они опять стали чужими. – Что тебя гложет? – спросила Айрин через несколько дней после вечера в кино. Они сидели на полу в гостиной, сгибая старые вешалки для одежды, придавая им форму крыльев. Для парада Марди Гра Жанна и несколько других детей соорудили платформу в форме улья из обрезков досок и старых деталей инвалидных колясок. Мириэль и Айрин согласились помочь с пчелиными костюмами. – Ты… совсем не беспокоишься о возвращении домой? – спросила Мириэль. – О чем тут беспокоиться? – Не знаю, вдруг тебе будет трудно вернуться в свою старую шкуру? – Детка, я та же женщина, какой была, когда уходила. Волосы немного поседели. Сиськи немного обвисли. Но в остальном я не изменилась. Мириэль боролась с вешалкой, пытаясь согнуть ее во что-то похожее на крыло. Как Айрин могла смотреть всему в лицо с такой уверенностью? Возможно, она чувствовала бы себя по-другому, если бы, когда ее сослали, ее сын еще не был взрослым. Или если бы она все еще была в браке со вторым мужем. Или, возможно, она просто была более сильной женщиной. Мириэль протянула крыло в проволочном каркасе. Неплохо, учитывая, что она никогда раньше не делала ничего более сложного, чем джин-рики. Возможно, ей следовало бы быть более откровенной с Чарли в своих письмах. Она написала ему только этим утром, желая поделиться хорошими новостями о досрочном освобождении Айрин. Но ее ручка остановилась после обычного потока вопросов о работе и девочках. Хотя она и упоминала об Айрин в нескольких предыдущих письмах, она сомневалась, что Чарли вспомнит, кто это такая. Нужно ли ей сейчас тратить время на объяснения, что Айрин ее подруга? Ее лучшая подруга в колонии, если быть честной. Лучшая подруга из всех, какие у нее когда-либо были. Ручка повисла над страницей, с ее кончика капали чернила, пока Мириэль не скомкала лист и не начала все сначала. Нравится ей это или нет, но с момента ее приезда в Карвилл жизнь, увлекая ее за собой, пошла своим чередом. Где-то на этом пути Чарли остался позади. Кажущиеся несущественными детали и события, которые она упустила в своих письмах, накладывались одно на другое, формируя ее здешнюю жизнь. И у нее никогда не было времени вернуться к этому и что-то объяснить. Поэтому для Чарли Айрин – это просто имя коменданта дома, где она обитает, Жанна – просто шумная девчонка, Фрэнк – просто раздражающий человек с отвратительными руками-когтями. Гектор, Мэдж, мистер Ли, близнецы – они даже не существовали в его представлении о ее мире. Мириэль отложила проволочное крыло и принялась за другое. Жанна вошла вприпрыжку, бросила свои школьные учебники на диван и скинула туфли. – Как ты справился с тестом по правописанию? – поинтересовалась Мириэль, хотя могла догадаться по ее оранжевым губам. Фрэнк держал за прилавком коробку сладких палочек для детей, которые получали высокие оценки за тест. Девочка ухмыльнулась, сверкнув еще одной дыркой на месте молочного зуба. – Я все слова написала правильно. Кроме одного. – Какого? – Мангуст. – Мы сто раз повторяли его вчера вечером. – Да, знаю. – Она посмотрела вниз и пнула край ковра. Мириэль приподнялась на колени и игриво дернула Жанну за одну из косичек. – Все равно это лучше, чем когда-либо в детстве получалось у меня. – Правда?! – Правда, – ответила Мириэль. – Я горжусь тобой. – Тогда можно мне шоколадку, чтобы отпраздновать? – Я почти уверена, что на сегодня с тебя хватит сладостей. Жанна взмолилась Айрин. – Пожалуйста. – Ладно, иди, возьми пять центов из моей сумочки. Жанна поспешила прочь.