– Только одну! Я узнаю, если ты возьмешь вторую, маленькая негодница. – Айрин повернулась к Мириэль и сверкнула извиняющейся улыбкой. – У меня не будет больше времени баловать ее. – Если она сегодня вечером будет стоять на ушах, это твоя вина. – Спасибо! – крикнула Жанна, выскакивая из дома. Мгновение спустя она вернулась и бросила им письмо. – Забыла отдать тебе это. Конверт приземлился между ними лицевой стороной вниз. Внутри у Мириэль все сжалось. Она надеялась получить письмо от Чарли в течение нескольких недель, но теперь не решалась поднять его, как будто он каким-то образом прочитал ее мысли – ее мысли о поцелуе с Фрэнком – и написал, чтобы пристыдить ее. Но это было нелепо. Он находился за сотни миль отсюда. Кроме того, пара случайных мыслей о губах другого мужчины не сделали ее обманщицей и шлюхой. Она взяла конверт и начала открывать его, прежде чем поняла, что он адресован Айрин. – Это для тебя. – Класс! – воскликнула Айрин, хватая письмо и надевая свои очки. – Это от моего сына. Держу пари, что фермерский дом наконец-то готов. – Она прижала конверт к груди и встала. – Ты не против сама закончить с крыльями? Сердце Мириэль сжалось от зависти. – Дети будут не очень рады, если они окажутся совсем кривобокими. – Она выдавила из себя улыбку. – Иди, читай свое письмо. Глава 50 Рассвет на Марди Гра выдался сырым и холодным. Но плохая погода не ослабила возбуждения в колонии. Даже Мириэль почувствовала, как ее охватило веселье. Перед парадом она помогла Жанне и другим детям надеть костюмы. Как только все крылья были выпрямлены, жала и усики надежно закреплены, дети поспешили со своей платформой присоединиться к другим участникам парада, в то время как Мириэль и ее соседи по дому столпились на крыльце, ожидая процессии. Она услышала шум еще до того, как толпа появилась в поле зрения – трубы, барабаны и трещотки. Велосипедные гудки и топот ног. Невнятное бормотание нот, отчетливо напоминавшее губную гармошку Жанны. Затем из-за угла чуть ниже по дорожке вывернул возглавляющий шествие. Несколько жителей с украшенными ленточками велосипедами и инвалидными колясками ехали в первых рядах процессии, в которой буйствовали зеленый, золотой и фиолетовый цвета. Музыканты следовали за ними, возвещая о мешанине импровизированных платформ. Мириэль и ее соседи по дому приветствовали их, когда они проходили мимо. Мексиканский клуб соорудил платформу в виде пиньяты из пестро раскрашенного папье-маше и ржавой тачки. Затем появился пиратский корабль, построенный шестнадцатым домом, с белыми парусами и флагом с «Веселым Роджером». Всего было восемь платформ и по меньшей мере две дюжины жителей, которые маршировали со своими инструментами и велосипедами. Возможно, Мириэль была необъективна, однако ей больше всего понравился улей и дети в костюмах пчел с кривыми крыльями. После того как последняя платформа исчезла из виду, Мириэль и ее соседи по дому поспешили внутрь, чтобы переодеться для вечеринки. Она привезла с собой из Калифорнии четыре вечерних платья. На самом деле четыре оказалось слишком много. Теперь, глядя на них, она попыталась вспомнить, о чем думала, когда просила Чарли упаковать их. Она, конечно, не предполагала этого – парада, музыки и вечеринки. Ветхое и вонючее – вот что думала она тогда об этом месте. Она выбрала мятно-зеленое платье из шелкового жоржета, расшитое бисером. У него был облегающий лиф и V-образный вырез, задрапированный шелком телесного цвета. Зубчатый пояс свисал на уровне бедер поверх прямой юбки. Надевая платье, она уловила запах нафталиновых шариков. Но кроме него еще кое-что. Она поднесла воротник к носу. Духи. Сигарный дым. Дом. Возможно, она все-таки не готова пойти на танцы. Она начала было раздеваться, и тут в дверях появилась Айрин. – У-у-у-у, – сказала она, – какая миленькая вещица. Мириэль провела руками по мерцающему шелку. – Это слишком для сегодняшнего вечера, я просто собиралась… – Нет, оставь именно его. Ты прекрасно выглядишь. – Айрин вошла в комнату и расправила шов платья. – Вот так. – Ты тоже прекрасно выглядишь, – ответила Мириэль, восхищаясь платьем Айрин из голубого шифона. – Где ты его взяла? – В каталоге Сирса и Робака. Тебе нравится? Оно стоило мне половины месячной зарплаты. Я купила его, чтобы надеть в тот день, когда поеду домой, но… – Ее голос сорвался, а глаза в свете лампы над головой показались остекленевшими. – Ну, в любом случае это, наверное, слишком модно для грязного железнодорожного вокзала Форт-Уэрта. Мириэль взяла ее за плечи и оглядела платье с головы до ног. – Чепуха. Надень поверх свой шикарный шелковый жакет, и оно идеально подойдет для ношения каждый день. Да, твой сын с трудом тебя узнает, ты будешь такой красивой. – Слезы навернулись на глаза Айрин. – Я не хотела сказать, что обычно ты некрасивая, только то, что… – Я знаю, детка. Мириэль притянула ее к себе и обняла. Последние три дня, с момента их разговора в гостиной, Айрин казалась сама не своя. Может быть, беспокойство Мириэль о том, что она не впишется в общество, в прежнюю жизнь, оказалось заразительно. – Неважно, как ты выглядишь. Твой сын будет так рад увидеть, как ты сходишь с поезда, что не заметит, во что ты одета. И твои внуки тоже. Все будет так, словно ты никогда не уходила. Айрин напряглась и отстранилась. Она вытерла глаза и высморкалась носовым платком, который вытащила из лифчика. – И когда я выберусь из этого проклятого места, – продолжала Мириэль, – ты привезешь всю семью в Лос-Анджелес, как мы и договаривались. Айрин кивнула, затем снова заключила Мириэль в сокрушительные объятия. – Я люблю тебя, детка. Ты слышишь? Никогда не забывай об этом. – Я тоже тебя люблю. Айрин теребила свое кольцо с рубином, пока оно не соскользнуло с пальца. – Это тебе. – Я не могу его принять! – Конечно, можешь. В любом случае оно больше подходит искушенной жительнице большого города, чем такой деревенской бабе, как я. – Айрин, ты сумасшедшая! Твой муж подарил тебе это кольцо… – А я дарю его тебе. – Она взяла руку Мириэль и надела ей кольцо. – Вот. Маленькое напоминание обо мне. – Кажется, это ты собираешься уехать и забыть о нас. – Ты тоже скоро выйдешь отсюда, детка. Мириэль вытянула руку. Рубин сверкал в свете лампы. Может быть, кольцо было не таким дорогим, как она думала. Впрочем, даже в этом случае она не могла его принять. Оно, вероятно, стоило больше, чем все остальное имущество Айрин. Но Мириэль наденет его сегодня вечером, чтобы ублажить подругу. – Оно прекрасно. – Можешь поставить на это. А теперь пошли, или мы пропустим все веселье. * * * К тому времени, как Мириэль и Айрин добрались до зала отдыха, Hot Rocks уже вышли на сцену, и танцоры заполнили зал. Одни были одеты в костюмы, сделанные собственноручно – пираты, шуты и ведьмы. Другие смастерили себе бумажные маски. Столы и стулья окружали танцпол, как в кабаре-клубе. На побеленных стенах висел серпантин, флаги и разноцветные флажки. Гирлянды из лент украшали потолок. Айрин поцеловала ее в щеку, затем растворилась в толпе. Мириэль немного постояла в одиночестве, чувствуя себя слишком разодетой. Затем она заметила Фрэнка у лотков с сэндвичами и чаши для пунша. На нем был тот же элегантный костюм, что и в вечер их поездки в Новый Орлеан. Сейчас было самое подходящее время, чтобы извиниться, что сбежала от него во время фильма. Но прежде чем Мириэль смогла добраться до него, ее перехватил мистер Ли и пригласил на танец. Она станцевала с ним под две песни, затем последовал фокстрот с Билли и уанстеп с мистером Хэтчем. Жанна и близнецы присоединились к ней в чарльстоне, а потом она перевела дыхание за куском торта, беседуя с Айрин. Они смеялись над сестрой Вереной, которая с кислым лицом стояла в углу с несколькими другими сестрами, и шутили, что она ждала полуночи, чтобы заставить музыкантов замолчать и вымазать лоб каждого пеплом[87]. Однако что-то в поведении Айрин все еще настораживало. Она не болтала без умолку, как обычно, и ее смех был тонким и отрывистым. Просто нервы, отмахнулась она, когда Мириэль спросила. Просто нервы. Сделав еще несколько пируэтов на танцполе, Мириэль огляделась в поисках Фрэнка. Он не сидел ни за одним из столов и не зажигал среди танцоров. От угощения остались лишь крошки от торта да несколько заветренных бутербродов. Она дважды обошла комнату, затем спросила Айрин, не видела ли она его. – Я думаю, он для чего-то пошел в свою хижину. Мириэль решила отправиться за ним. Было бы легче разговаривать без такого шума. Снаружи дома были темными, а тротуары пустыми. В воздухе висел запах влажной земли. Енот пробежал по четырехугольной лужайке, где когда-то было старое кладбище. Она догнала Фрэнка в дальнем конце колонии как раз в тот момент, когда он сходил с дорожки. Он не обернулся, хотя, должно быть, услышал ее шаги. – Эй! – позвала она. Он остановился на нижней ступеньке и сказал через плечо: – Привет! Далекий звук музыки разносился по ночному воздуху, словно шепот. – Сегодня была шикарная вечеринка. – Ты проделала весь этот путь, чтобы сказать мне об этом? – произнес он темноте, которая окутала лужайку и близлежащие коттеджи. – Нет. – Она спустилась на одну ступеньку, потом по другую, потирая голые руки от холода. – В тот вечер… – Давай просто забудем об этом. – Нет, было очень мило с твоей стороны сделать это для меня, и я… мне очень стыдно, что себя так повела. Просто… это было неожиданно и так сильно напомнило мне о доме… О моей прежней жизни. Он обернулся. Тусклый свет с дорожки отбрасывал косые тени на его лицо.