— А что вы делаете? Уве в ответ глядит на увальня так, как глядел бы любой человек с дрелью в руке, у которого спросили: «А что вы делаете?» — Сверлю. Глянув на увальня, Парване закатывает глаза. За такое Уве мог бы даже слегка зауважать ее, если бы не пузо — красноречивое свидетельство того, что баба совершенно добровольно вынашивает третью по счету генную модификацию этого олуха. — А, — кивает увалень. Снова заглядывает внутрь и видит, что полы в гостиной аккуратно застелены пленкой. Вдруг оживает, с улыбкой подмигивает Уве: — А такое чувство, будто замышляете убийство. Уве молча наблюдает. Кашлянув, увалень добавляет, уже нетвердым голосом: — Просто похоже на эпизод из «Декстера». Ухмылочка на его лице теряет прежнюю уверенность. — Сериал есть такой… про одного типа… убийцу, — едва слышно лепечет увалень и начинает ковырять ботинком зазор между пленкой и порогом. Уве качает головой. Немного непонятно, по поводу какой именно из сказанных увальнем глупостей. — Мне некогда, — коротко говорит он Парване, покрепче ухватывая дверную ручку. Парване многозначительно пихает увальня в бок. Тот косится на нее, словно собираясь с духом. Наконец смотрит на Уве — затравленно, словно весь мир собрался расстрелять его из рогатки. — Мы вообще-то пришли попросить у вас парочку вещей… — Каких еще вещей? — Лестницу. И еще шестилапик? — В смысле, шестигранник? Парване кивает. Увалень озадачен: — А не шестилапик, нет? — Шестигранник, — в один голос восклицают Уве с Парване. Парване победно вскидывает голову, кивает на Уве: — А! Что я тебе говорила?! Увалень мямлит что-то чуть слышно. — А ты мне: «Да ТЫ ЧЁ! Это шестилапик!» — передразнивает его Парване. Увалень обижается: — Я не таким тоном говорил. — Таким, таким! — Не таким! — Нет, ТАКИМ! — Нет, НЕ таким! Уве только глазами водит с одной на другого, как здоровенный пес на двух мышат, не дающих ему вздремнуть. — А я говорю — таким, — пищит один мышонок. — Это ты его так называешь, — отвечает другой. — Не я, а все! — А все — что, не могут ошибаться? — А если погуглим? — А чё, и погуглим. Зайди в «Википедию». — Давай мобильник. — У тебя свой мобильник есть. — Где? Я не взяла. — Вот блин! Уве смотрит на него. Потом на нее. Ссора закипела — не унять. Прямо два чайника на плите — кто кого пересвистит. — Господи! — бормочет Уве. Парване пытается пальцами изобразить что-то шестилапое, вроде жука. Жужжит, подначивая увальня. Подначка действует. И на увальня, и на Уве. Уве ретируется. Он идет в прихожую, кладет дрель, снимает пиджак, надевает шлепанцы на деревянной подошве и направляется мимо соседей в сарай. Те едва ли заметили, как он прошел между ними. Он уж вынес лестницу, а они все лаются. — Да помоги же ему, Патрик! — командует Парване, вдруг заметив Уве. Увалень неловко принимает лестницу. Уве глядит на него так, точно увидал слепого водителя за рулем рейсового автобуса. И только тогда замечает: в его отсутствие к дому подтянулась еще одна личность. Рядом с Парване стоит Анита, жена Руне, из крайнего дома. И благонравно наблюдает за всем этим цирком. Единственный разумный выход: внушить себе, будто она ничего не видела. Хотя, может, это только раззадорит ее. Уве протягивает увальню коробку цилиндрической формы — в ней с любовью расставлены шестигранники всех сортов. — Ой, сколько их! — Увалень чешет в затылке. — Тебе какого размера? — интересуется Уве. — Ну, какого… обычного размера, — отвечает увалень, обнаруживая свою принадлежность к породе людей, говорящих прежде, чем успеют подумать. Уве долго, долго, очень долго смотрит на него. — И для какой же надобности он тебе, мил человек? — спрашивает он наконец. — Да мы, когда переезжали, комод из «Икеи» раскрутили. А этот, шестилапик-то, я и не взял, — без тени смущения отвечает увалень. Уве смотрит на лестницу. Потом на увальня. — А комод, стало быть, на крышу снес? Увалень усмехается, мотает головой. — Скажете тоже, ха! Не-е. Просто на втором этаже раму заклинило. Окошко, в смысле, не открывается. — Последнюю фразу увалень произносит так, словно пытается донести до Уве смысл слова «заклинило». — И ты хочешь попробовать открыть его снаружи? — недоумевает Уве. Увалень кивает. Уве собирается что-то сказать, но передумывает. Поворачивается к Парване: — Ну а ты чего с ним пришла? — Поддержать его морально, — стрекочет она. Уве смотрит на нее с некоторым недоверием. И увалень как будто тоже. Взгляд Уве невольно перемещается на жену Руне. Та все не уходит. Да, много лет минуло с тех пор, как он видел ее в последний раз. Вернее, когда в последний раз толком смотрел на нее. Сдала, постарела. Да и все вроде сдали, постарели. — Чего тебе? — спрашивает Уве. Анита мягко улыбается, складывает руки на животе. — Прости, не хотела тебя тревожить, Уве, но у нас с батареями беда. Не греют совсем, — вкрадчиво объясняет она, улыбаясь по очереди каждому — Уве, увальню, Парване.