– Ну да, ну да. Но отношения со старшими родственниками, при этом, продолжаете поддерживать. – Ухмыльнулся Хабаров. – И даже управляете отделением их предприятия в Ведерникове. – Это заслуга отцова брата. Он, в отличие от главы фамилии, относится к нам без предубеждения. – Хмуро произнёс Ярик. – Ясно-понятно. – Покивал Ерофей и неожиданно резко спросил, – интересно, зачем я мог понадобиться вашим старшим родственничкам? – Ольгерд говорил, что такими одарёнными в конструировании людьми разбрасываться нельзя. Расточительно. – Барн, да? – Ты его знаешь? – Удивился Ярослав. – О да, была возможность познакомиться. – Протянул в ответ Хабаров, после чего коротко рассказал, как и где он познакомился с младшим партнёром дядюшки Шалея. Коротко, но чётко. – Он не мог так поступить! – Ярик неверяще помотал головой. – Тем не менее, это факт. – Безэмоциональным тоном сообщил Ерофей и кивнул на зажатый в руке собеседника конверт. – Там карта памяти, на ней запись из моей лавки, можешь убедиться в этой части. Три часа спустя, Ярослав сидел под окном отцова кабинета и старался не упустить ни слова из того разговора, что он доносился до него через открытую форточку. А послушать было что… – Шалей, ты слышишь? Твой дружок упрятал мальчишку в застенки «особняков», откуда тот благополучно сбежал и теперь, он, мать-перемать, благодарит высокую фамилию Ростопчиных за беспокойство, проявленное в его отношении, и заверяет, что со всеми своими дальнейшими проблемами справится сам! – Рычал старший Беленький, расхаживая перед огромным зеркомом, с которого на него устало взирал старший наследник рода Ростопчиных. – Вежливый молодой человек. – Констатировал находящийся в сотнях вёрст от кабинета, собеседник отца Ярослава, бросив быстрый взгляд в сторону тихо сидящего в уголке подчинённого. А тот, явно пребывая не в лучшем настроении, нервничал и то и дело утирал испарину со лба. В этом Ярослав убедился, высунувшись на миг над подоконником. – О да… Чудо, а не юноша. А уж в каких цветистых выражениях он благодарит семью Беленьких и фамилию Ростопчиных за то, что те, цитирую: «позаботились о принадлежащем мне имуществе, которое, за время моего вынужденного отсутствия, непременно было бы разворовано»! – Рявкнул хозяин кабинета. – И как мягко пеняет нам, дескать, нужно было предупредить заранее, что мы берём на себя труд «принять на хранение» товар из его лавки! – Барн. – Взгляд Шалея Ростопчина упёрся в младшего партнёра. Тот нервно облизал губы. – Да… мы вывезли имущество из его лавки. Но ведь там соверешнно уникальные разработки, которые… – Барн! – В голосе «зазеркального» собеседника прорезались нотки гнева. – Он не сможет ничего доказать. – Выпалил Ольгерд, и Ярослав поймал себя на мысли, что никогда прежде не видел… точнее, не слышал, чтобы обычно вальяжный и всем довольный партнёр дядюшки, был в таком взвинченном состоянии. – Пересылаю запись. – Сухой голос отца взрезал тишину. – Временная отсечка оригинальная, я проверил. Несколько минут с места, где спрятался Ярослав, можно было расслышать только тиканье часов, а потом… – Ольгерд! Ты ополоумел?! – Рёв дядьки Шалея, наверное, можно было расслышать на другом конце города. Глава 4 Поначалу, я предполагал покинуть Ведерников пешком и, поймав по дороге попутку, дошкандыбать до Ростова или Новочеркасска. Но вышло иначе… Нет, наглеть окончательно и покупать билет на автобусной станции я не стал, патрули там только что не обнюхивали пассажиров, а гарантии, что давешний капитан-дознаватель ещё не вырвался из «плена», и не успел сообщить комендантской роте данные спеленавшего его мальчишки, у меня не было. Но вот тут-то я и вспомнил, что проходящие рейсовые автобусы делают в Ведерниковом три остановки. Одну на въезде в город, в портовой части, одну на станции, кстати, расположенной недалеко от рынка и, соответственно, от моей бывшей лавки, а третью – на выезде. Ноги сами понесли меня по нужному маршруту, тем более, что в независимости от наличия или отсутствия патруля на выезде из города, путь мой всё равно лежал в ту сторону. Пешкодралом тоже лучше шагать по дороге, а не по буеракам. Каково же было удивление, когда я узрел пустую остановку на окраине Ведерникова и не обнаружил поблизости ни одного патруля… в пределах видимости, если быть точным. Кажется, я даже рассмеялся в этот момент. Впрочем, после недолгих поисков, за поворотом в сотне метров от «околицы», я обнаружил целый блок-пост, где «отдыхал» добрый десяток… реестровых казаков при «крупняке» и поддержке в виде сидящего «на брюхе» бронированного чудовища, ощетинившегося тремя стволами куда-то в поле. И это, вместо уже ставших привычными за время моих сегодняшних прогулок, трёх комендачей в патруле. М-да. А вот тот факт, что казачки даже не почесались, когда мимо них прошелестел рейсовый автобус, меня несказанно обрадовал. Уж не знаю, что тому виной – беспечность реестровых, ещё не прочухавших, что военное положение это серьёзно, или отсутствие должного контроля и «накачки» от окружного начальника, но мне такое раздолбайство только на руку. Дождавшись очередного рейсового «сотника» на остановке, я загрузился в автобус и, расплатившись с кондуктором рублёвой монетой, с облегчением устроился в самом хвосте салона. До Новочеркасска катить больше сотни вёрст, а это значит, что у меня есть, как минимум полтора часа на отдых. Дорога была пуста и я почти задремал под тихий шелест движка автобуса, но стоило подъехать к Семисаракелу, и всё разом изменилось. Тяжело груженные военные машины вперемешку с гражданским транспортом просто заполонили дорогу, но, кажется, я был единственным человеком в автобусе, которого удивила эта картина. Люди хмурились, недовольно вздыхали… и не выказывали никакого недоумения. – Вторая волна. – Донёсся до меня тихий голос сидящего рядом мужчины. Я недоумённо взглянул на попутчика. Тот, очевидно, принял это за немой вопрос и не менее тихо пояснил, – сегодня утром должны были объявить вторую волну эвакуации. Старшие классы школ, семьи военных и реестровых. Сам видел приказ по второму округу в Нижнем Чире. Вот, еду к своим… у меня семья в Новочеркасске, помогу им собраться, да отправлю к родне в Саратов. – Ясно. – Кивнул я. – Значит, мертвяки уже и сюда добрались? – Типун тебе на язык, парень. – Мотнул головой мой собеседник и, пожевав губами, мрачно договорил. – Хотя, кажется, к тому всё и идёт. Говорят, в Ейске уже неупокоев видели… Ну да ничего, остановят эту заразу. А ты тоже до родни добираешься? – Можно сказать и так. – Я отвернулся к окну, не желая продолжать беседу. Седой это понял и навязываться больше не стал. Так и доехали в тишине до станции в Семисаракеле. Небольшой городок кипел явно непривычной для него бурной жизнью. Машины снуют туда-сюда по улицам, прохожие морщатся от их шума, и над всей этой суетой то и дело взмывает заполошный лай никогда прежде не видевших такого столпотворения дворовых кабысдохов. Наш автобус тем временем, прокатившись по окраине старинного поселения, сохранившего своё название ещё со времён хазарского владычества, остановился на станции и тяжело осел наземь. Кто-то вышел, кто-то вошёл, двери автобуса прошипели пневмоприводами, и мы вновь покатили в сторону Новочеркасска. Правда, теперь и речи не могло идти о той скорости, с которой автобус домчался до Семисаракела. По загруженной транспортом дороге, он вынужден был ползти почти с черепашьей скоростью. Впрочем, меня это вполне устраивало. Мысли ползли так же медленно, как и наш «сотник», и были ничуть не светлее настроения людей, сидящих в его салоне. Сейчас, рассуждая здраво, я мог признаться себе, что идея с письмом была мальчишеским порывом, продиктованным злостью и обидой. Но и ошибкой свои действия я не считаю. Да, можно было бы не рисоваться и просто позвонить Ярославу или отправить к нему Бохома с сообщением, но так или иначе, свой «ультиматум» я его родственникам выставил бы. Наглость? Так, если подумать, у меня и нет ничего кроме неё. Я не принадлежу к одной из фамилий, у меня нет ни связей, ни капиталов… то есть, возиться в песочнице Ростопчиных, мне нет смысла, это гарантированный проигрыш. Сожрут и не подавятся. А значит, мне нужно сменить поле и правила игры. Именно это я и сделал своим ультиматумом, оставив противнику лишь два из множества ходов. Либо высокие господа утрутся и вернут мою собственность, после чего мы вежливо улыбаемся друг другу и расходимся краями, либо они лезут в бутылку и атакуют, что полностью развяжет мне руки и даст формальное право на жёсткий ответ. Впрочем, вру. Есть ещё один вариант: Ростопчины могут просто сделать вид, что ничего не было, и они вообще не понимают, чего от них хочет этот странный конструктор-недоучка. Что ж, их право. Любой ультиматум имеет свои сроки, и мой не исключение. Иными словами, не отдадут добром, огребут вагон хлопот. Уж чего-чего, а пакостить меня в своё время учили профессионально. Но это совсем другая история. В Новочеркасске я сошёл с «сотника» в толпе таких же пассажиров и тут же попал под проверку документов. Но если в Ведерникове у меня были все основания ускользать от таковой, чтобы не загреметь по второму разу к «особнякам», то здесь этой проблемы быть не должно. Другой округ, другие «хозяева», хоть гражданские, хоть военные. Пусть капитан-дознаватель злится сколько угодно, но он не командует всей контрразведкой в Области, и не может не понимать, что объявив меня в розыск по всем территориям, переведённым на военное положение, поставит тем самым крест на своей карьере. Я-то, на допросе у его коллег, молчать не буду, а это чревато ба-альшими неприятностями для превысившего свои полномочия, продавшегося фамилии Ростопчиных, «особняка». Конечно, не факт, что мои слова примут на веру, но нервы капитану его коллеги из службы собственной безопасности помотают по-любому и на карандаш возьмут непременно. Оно ему надо? Вот-вот. Как и ожидалось, проверка идентификационной карты прошла без проблем, так что, спустя полчаса, я нырнул из не по-осеннему жаркого, солнечного дня в прохладу станционного здания и потопал к расписанию. Новочеркасск, конечно, столица одноимённого округа, но вот воздушный вокзал расположен в Ростове, до которого мне ещё нужно добраться. А кроме того, вышагивая по наполненному гудящим людом залу, я внимательно посматривал по сторонам и, опираясь на свою здешнюю память, пытался отыскать кого-нибудь из местной шушеры. Есть у меня к ним одно дельце… * * * Барн был в гневе… нет, не так. Ольгерд был в абсолютной ярости! Простая, построенная по давно обкатанной, абсолютно надёжной схеме, двухходовка нацеленная на привлечение талантливого самоучки к делу Ростопчиных, дала сбой. И на ком?! На человеке, в профессиональных качествах которого, сам Барн никогда не сомневался. Ха! Если бы ещё пару дней назад кто-нибудь спросил старого ловчилу, кому из своих многочисленных «знакомых», он бы доверил самое сложное дело, Ольгерд, ни на секунду не сомневаясь, ткнул бы пальцем в Орвара. Крепкий профи, цепкий, жёсткий, абсолютно надёжный… а теперь? Где этот «надёжный»?! Мальчишку упустил, задание провалил, да ещё и под шишки от Шалея, всегда щедрого не только на премии, но и на показательные порки, «особняка» никак не подставить. Перефразируя старую истину: друг моего вассала, не мой вассал. Тьфу! Вспомнив старшего партнёра по торговым делам, Ольгерд невольно скривился. Да уж, отсыпал ему Ростопчин горячих, за недогляд и неаккуратность. Но кто ж знал, что это мелкий мерзавец такую подлянку устроит?! Впрочем, стоит признать, есть здесь вина самого Барна, за дело нагоняй получил, что уж тут говорить. Польстился на ученические поделки, а выяснить досконально, что ещё умеет этот уникум, не удосужился. Да и с видеозаписью из лавки конфуз вышел. Эх, неужто теряет хватку старый пёс, а? Худо, если так. В его деле, внимательность к деталям и мелочам, это всё! С другой стороны… Барн неожиданно даже для самого себя расплылся в улыбке. Недоброй такой. А что? Если подумать, то камеры в лавке ушлого мальчишки пропустил не он, а подчинённые Орвара. Вот и повод и возможность надавить на шипящего от злости, словно стая гусей, капитана, чуть не потерявшего лицо перед своими подчинёнными… если не должность. Стоило ведь начальству узнать, что командира особого отделения обвёл вокруг пальца обычный юнец, и, как минимум, с погон Орвара слетели бы три звезды из четырёх, а может быть одним разжалованием дело и не закончилось бы. В общем, капитан ещё радоваться должен, что один из его дуболомов сумел-таки освободиться сам, и вызволил всю компанию из «плена» до того, как их обнаружили сослуживцы. Хм, а надавить на Орвара всё же придётся. Приказ Ростопчина однозначен: проблему нужно закрыть. А для этого, просто необходимо сыскать сбежавшего мальчишку. И делать это сподручнее именно капитану-«особняку». В розыск, конечно, объявлять не стоит, слишком опасно для фамилии, но ведь не обязательно действовать так прямолинейно, верно? Скажем, дать «соседям» фото и описание, скинуть идентификатор, да сообщить, чтоб маякнули, если вдруг объявится на их территории. – Ну да, ну да. – Задумчиво покивал Орвар, когда Барн, выслушав всё, что имел сказать ему капитан, и сам вдоволь наоравшись о «криворуких недоучках», работающих в техотделе старого приятеля, выложил ему своё предложение по поискам беглеца. – Неофициально попросить можно. Прикрыться просьбой попечителей, узнавших, что их чадо вдруг возомнило себя великим упокоителем мёртвых и отправилось творить подвиги… может и выгореть затея. Таких малолетних героев сейчас развелось полобласти. Казачьи дети же… воины, чтоб их! Так и норовят из-под мамкиных подолов на передовую рвануть, патрули их ловят да прямо с фильтров в эваколонны подсаживают. В общем, такая идея может сработать. Нам же ещё и спасибо скажут, если одного такого ходока сами по адресу доставить пообещаем. – Твоя кухня, тебе и карты в руки. – Согласно кивнул Ольгерд. – Ишь, как заговорил. Напомнить, кто втравил меня в эту историю? – Прищурившись, осведомился, явно ещё не отошедший от недавней перепалки, капитан. – Сварт, не начинай снова, а? – Скривился в ответ Барн. – Оба мы здесь хороши оказались. Я не ожидал такой прыти и ума от мальчишки, а твои орлы не смогли даже обычную камеру в его лавке засечь. И на старуху бывает проруха. Давай отыщем этого умника и закроем тему. Баш на баш. – Ладно. – После недолгого раздумья, вздохнул Орвар. – Но времени у нас немного. Если малец догадается слинять из зоны военного положения, то нам его будет уже не достать. Так что, придётся тебе привлекать других специалистов. – Сколько у нас времени, как считаешь? – Подобрался Ольгерд. – Дня три, не больше. Потом, искать его в Области будет бессмысленно, наверняка уйдёт за кордоны. – Прикинув возможные варианты, ответил капитан. – Так, чего мы сидим? – Барн подскочил на месте и кресло под ним жалобно скрипнуло. Орвар окинул старого приятеля долгим взглядом и, покачав головой, выложил на стол извлечённую из ящика стола тоненькую папку без опознавателей и шифров. Вытащив из кармашка папки карту памяти, он потянулся к своему зеркому, мало похожему на гражданские модели, и уже через минуту данные Хабарова ушли в обработку. – С тебя коньяк технарям. – Уведомил он Ольгерда, захлопнув массивную прорезиненную крышку зеркома. – Будет. – Заверил его Барн и тут же добавил, – по результату. – Шустов. Ящик. – В той же манере отреагировал Орвар и, поймав возмущённый взгляд собеседника, якобы в бессилии развёл руками. – Обеспокоенные попечители меньше не предложили бы. – Опять расходы. – Скривился Ольгерд, но тут же махнул рукой. – Ладно, чёрт бы с ним. Найдём мальчишку, я и тебе поляну накрою и твоим орлам… хоть они проштрафились. – Обойдутся. – Ощерился Орвар. – Им ещё залёт отрабатывать… ЧАСТЬ X. Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл Глава 1 С расписанием получилось не очень удачно. Точнее, не с самим расписанием, а с отъездом из Новочеркасска в Ростов. Количество рейсов в этот город, отчего-то сильно сократилось, так что до завтрашнего дня мне отсюда не выбраться. Можно было бы, конечно, найти частника, но… честно говоря, я просто решил не гнать коней. Раз уж покинул охотничьи угодья ведерниковских «особняков», то могу позволить себе полдня отдыха и ночь полноценного сна. Последние несколько суток выдались уж очень нервными, и мне просто необходимо полноценно отдохнуть и восстановиться после всей этой эпопеи с допросами. Эх, найти бы ещё место для отдыха… желательно, не в официальных гостиницах. Там, при существующем военном положении, постояльцев, наверняка, просто задалбывают проверками. Да и… одно дело, предъявить документы патрулю по прибытии в город, и совсем иное – официально заселиться в гостиницу. В том, что ведерниковский «особняк» имеет возможность мониторить базы данных своего ведомства и, наверняка, дал флажок на появление в них моей идентификационной карты, я не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в том, что такой наглости с моей стороны, Барн с капитаном просто не вынесут и, ручаюсь, уже через три-четыре часа после моего заселения в гостиницу, они постучатся в дверь номера. В общем, думается, незачем дразнить гусей больше необходимого, и устраиваться на отдых лучше в частном секторе. Надеюсь, мне удастся подыскать спокойный уголок на ночь… с душем, тёплым сортиром и мягкой кроватью. Но это позже, а пока, у меня есть ещё одно важное дело, для которого мне нужен человек с «ночной кухни». Найти столь необходимого персонажа, труда не составило. Куда ж на людной автобусной станции без смотрителя? А вот чтобы убедить местного наблюдателя от воровской братии в моей «благонадёжности», пришлось изрядно поднапрячь Гораздову куцую память. Мальчишку немало пошвыряло по жизни, и дно общества он видел куда чаще, чем завтраки, так что язык подворотен он понимал и неплохо, хотя сам в блатоту не лез. Умный парнишка был… Вот это-то умение мне сейчас и пригодилось. И должно быть, получилось нормально, поскольку, уже через несколько минут разговора ни о чём с местным представителем криминалитета, мы перешли к делу. Услышав, что мне нужно, смотритель, немолодой уже, наряженный в невзрачный серый костюм, седоватый дядечка с округлым невыразительным лицом, пошлёпал толстыми губами, кольнул меня внимательным, настороженным взглядом из-за дымчатых стёкол старомодных очков, и тяжело вздохнул. – Сотня. – Ничего не треснет? Четвертной. – Сказать, что я удивился назначенной цене, значит, сильно преуменьшить. Шутка ли?! Сто рублей за подключённый зерком!