Ещё несколько часов стучу по клавиатуре ноутбука, обрабатывая данные, присланные Эдиком, превратив черновик в почти готовое представление с презентацией. Как только вернусь, необходимо будет устроить встречу с немцами. Сохранив данные, отодвигаю компьютер на край кровати и засыпаю. *** – Марта, я бы хотел видеть тебя сегодня в офисе. В пять. Не опаздывай. – Хорошо. Тон, которым произнесены слова, не терпит возражений. Спустя два дня после моего возвращения Прохоров созрел для разговора. Что интересно, Вадим, покинувший квартиру до моего пробуждения, больше на связь не выходил. Как и Миша, который, вероятно, осознал, что не стоит меня подталкивать к решению, которое я всё равно приму сама. Пугающее затишье напрягает. Даже Кац и Инга сегодня молчат, только Василиса привычно отчиталась о результатах встречи. Нехорошее предчувствие ненавязчиво зудит, создавая дискомфорт, но я отгоняю неприятные мысли, прокручиваю на пальце обручальное кольцо и думаю о Мише. Не знаю, чем он занят эти дни, но хочется, чтобы мыслями обо мне. Неосознанно улыбаюсь, вспомнив наши завтраки, поездки в офис и выходные на Крестовском острове. Мой маленький, уютный мир, созданный стараниями отдельного взятого мужчины. Я в него вернусь, как только закончу дела. Я привыкла всё доводить до логического завершения. К пяти мчусь в офисе, уже в лифте собирая удивлённые взгляды сотрудников. Не сразу понимаю, что все они сосредоточены на моём обручальном кольце. Избавляться от него не собираюсь, а что подумают остальные, меня мало волнует. – Ох ты, а вот и наша болезная. – Танечка встречает привычными интонациями, растягивая губы в слащавой улыбке. – Как проходит лечение? – Отлично, – задерживаюсь у её стола, – не лаю, не кусаюсь, на людей не бросаюсь, но если кто-то, – приближаюсь к ней, перевешиваясь через стол, – хочет проверить на себе, насколько действенным оказалось лечение, могу устроить, – рявкаю, клацая зубами перед её носом, отчего девушка отшатывается и бьётся затылком о стену. – У себя? – бросаю взгляд на дверь кабинета Прохорова. – Д-да. И пока Танечка провожает меня испуганным взглядом, протискиваюсь в кабинет босса. Прохоров стоит у окна, и даже звук открывшейся двери не дарит мне его внимание. Он точно знает, кто у него за спиной. Сажусь в кресло, приготовившись к разговору, который подарит мне свободу. – Леонид Олегович, я бы хотела… – Итак, начнём, пожалуй, с главной новости сегодняшнего дня, – подходит, чтобы положить передо планшет. – Читай. И я читаю… Не верю тому, что вижу, и, вцепившись в устройство, дрожащими пальцами скольжу по экрану. Вижу свой проект. Точнее, проект, сделанный для Вебера компанией Мартова, но представлен он от «ГромСтрой». И не просто представлен: под чертежом стоит моё имя. – Ч-что это?.. – шепчу, не понимая, как это оказалось у босса. – Ты слепая? Твой проект. Который ты отказалась забрать у Мартова. Поэтому я забрал сам. – Хищный оскал мужчины не сулит ничего хорошего, а точнее, всё нехорошее уже случилось, и на результат я смотрю прямо сейчас. – Вадим… Не зря он пришёл ко мне, сославшись на невыносимую обстановку в доме. Ему нужен был не ночлег, а проект. Он просто скопировал данные, пока я спала, и преподнёс их отчиму на блюдечке. – Плюс моего пасынка-овоща в том, что он исполнит любое поручение. Главное, повторить приказ трижды и подкинуть мотивацию. С последней проблем никогда не было. И сейчас не возникло. Марта, – окликает, привлекая внимание, – дороги к Мартову больше нет. – Зачем вы это сделали? – злюсь, думая о Мише и о том, что сейчас чувствует человек, поверивший мне. – Ты должна выйти замуж за Вадика. Мне плевать, что было в Питере. И как было, тоже не волнует. Ты правда рассчитывала так просто соскочить? – хохочет, словно поясняет элементарное глупой девочке. – Нет, – рычит, нависая надо мной. – Пятого июня ты станешь свободной, а через пару дней выйдешь замуж за Вадима. Состряпаем справку, что невеста у нас на девятом месяце беременности, и срок в тридцать дней станет неактуальным. А дальше как договаривались: твой муженёк торчит в мастерской, а ты трудишься на благо компании. Хорошо трудишься, Марта, ответственно, чтобы когда-нибудь стать её важной частью. Настойчивость Прохорова раздражает. Раньше я прыгала до потолка от подобных речей, представляя себя в огромном кожаном кресле за его спиной, в сейчас в груди жжёт осознание, что прямо сейчас хотела бы оказаться в другом месте. – Выберите другую кандидатку на место вашей невестки. Половина сотрудниц мечтает попасть в вашу семью. – Другая не подойдёт. Да и не примет тебя теперь Мартов. Я бы не принял. Не простил. И на его месте сделал бы многое, чтобы ты пожалела. Например, обвинил тебя в промышленном шпионаже, к тому же проект ты разрабатывала не в одиночку, и факт воровства может быть легко подтверждён. Но ты не переживай, мои юристы тебя прикроют. Конечно, как полноправного члена семьи. – Миша так не поступит. – Он нет, а Вебер? Уверен, ему будет неприятно узнать о недобросовестной работе «Северуса», – цокает, покачивая головой, и даёт понять, что всё просчитал. Мысль, которая стучит набатом: покинуть кабинет босса и набрать Мишу, чтобы объяснить произошедшее. – А чтобы у тебя не возникло мысли позвонить Мартову и сорваться в объяснения, добавлю «позитивных» эмоций. – Подхватывает планшет, переключает экран, вновь выкладывая передо мной. Перед глазами статья, написанная в шуточной манере и рассказывающая о жене Мартова Михаила Артемьевича. Полная биография: мать-алкоголичка, учёба, работа в «ГромСтрой» и переезд в Питер. Обличающий не только меня, но и Мишу текст, где он обманщик, непонятно с какой целью лгавший пять лет о болезни супруги, а я та, что устраивается в компании под видом сотрудника с целью кражи данных. И что-то подсказывает мне, что я знаю, кому принадлежит авторство. – Красочно, правда? – Прохоров невероятно собой доволен. – И если Мартов с Вебером проглотят уплывший из-под носа проект, то я в случае твоего отказа раскручу это дело не на три года, а на все десять, приплюсовав сюда пару моментов. – Сглатываю, не веря тому, что слышу, и корю себя за доверие, которое разрушено боссом. – Некуда бежать. Никто не поможет. Ты никому не нужна. И сейчас Прохоров говорит словами моей учительницы, повторяющей один и те же фразы ежедневно. – Я вам верила. – Единственное, что могу выдавить. – Зря. – Мужчина ухмыляется, отходя к окну. – В этой жизни верить можно только себе. И то не всегда. Проходит несколько бесконечных минут, прежде чем Прохоров отмирает, забирает планшет и усаживается в кресло. – Можешь идти. Ты вроде как в отпуске. Завтра иди на свадьбу к подруге, с Вадимом, конечно же, и готовься к своей. И сними это уродство, – указывает на обручальное кольцо. – У тебя будет другое. Ирина уже выбрала. Кстати, позвони ей и договорись о примерке платья. Всё остальное подберёте вместе, я в дела девочек не лезу. Произносит всё будничным тоном, словно последние полчаса мы говорили об обычных вещах. Поднимаюсь, на негнущихся ногах топая к двери и выхожу в коридор. Не знаю, что в данный момент отражается на моём лице, но Танечка заворожённо провожает меня взглядом, не сказав ни слова. Оказавшись на парковке, глубоко дышу в попытке собрать воедино полученные данные. И, несмотря на запрет Прохорова, не задумываясь набираю Мишу. – Миш… Миша, я хочу объяснить… – Знаешь, ты выбрала максимально омерзительный способ, чтобы избавиться от меня, – уничтожает ответом глухой голос, словно неживой. – Уничтожила не только меня, но и мою компанию. Сделала всё, чтобы не вернуться. Что ж, всё, как ты хотела. Открываю рот, чтобы крикнуть «меня подставили», но звонок обрывается. Сердце ухает куда-то в желудок, противно пульсируя и сбивая дыхание, и я, будто пьяная, бреду к такси, оказавшееся передо мной. Я на грани истерики. Впервые за несколько лет мне хочется упасть лицом в подушку и выть что есть силы. Кричать и бить кулаками в стену от осознания, что разрушена моя настоящая жизнь. Не призрачная мечта, к которой я шла, словно под гипнозом пять лет, а то реальное, что мне давал Миша. И вчера я была уверена, что в любой момент, вернувшись к нему, буду встречена с радостью во взгляде и привычным «люблю». Счастливая идиотка, поверившая, что ей достанется всё легко. Я уже поняла эту чёртову систему: каждый раз, когда летаю в облаках, упиваясь счастьем, судьба бьёт меня со всего размаху о землю и выбивает душу, чтобы далеко не улетала, дура счастливая. Не помню, как добираюсь в квартиру. Скидываю одежду на пороге и заваливаюсь на кровать, укрывшись с головой одеялом. Скулю и всхлипываю, не сдерживаясь и не останавливая себя. Спустя бесконечное количество времени ползу на кухню и, подобрав ноги, смотрю в одну точку, снова и снова прокручивая события сегодняшнего дня. До конца не верю, что всё закончится вот так и Мишу я больше не увижу. Всё, чего я так долго хотела, вдруг стало ненужным. Иногда, чтобы расставить всё по местам, жизни приходится нас встряхнуть – больно и неприятно. Больно осознавать, что я слишком долго шла неверным путём, неприятно принимать тот факт, что Миша в один момент стал для меня воспоминанием. Когда-то мне кто-то сказал: «Алгоритм несчастья прост: обесценить то, что имеешь, – придать важности тому, чего нет». Я так сделала. Упустила самое важное… Останься я рядом с Мишей, ничего бы не случилось. Моя чёртова правильность и решение поговорить с Прохоровым лично сыграли злую шутку, лишив меня главного – Миши. И почему-то сейчас вспоминается, как я заставляла его играть по моим правилам, пользуясь явными чувствами и подстраивая под себя. Идиотский костюм, ненужная борода, постоянные придирки, которых можно было избежать… Я была ведущей в нашей игре, а он лишь подстраивался под мои правила. Но всё изменилось, и теперь я бегу за ним. Не успеваю, теряю из вида и, запыхавшись, останавливаюсь, так и не достигнув цели. Мы поменялись ролями. Он сделал свой ход – я ответила. И проиграла. Смахиваю слёзы, не сразу уловив вибрацию телефона, который лежит экраном вниз. Звонит Инга. Отталкиваю аппарат, но она настойчиво набирает меня снова и снова. А чего я, собственно, боюсь? Пусть добьёт. – Слушаю. – Сегодняшний день перенасыщен новостями, но, прежде чем назвать тебя сволочью, я хочу услышать твою версию. И я удивлена, потому как была уверена, что все в «Северусе» прокляли жену босса, посмевшую так поступить с его компанией. – Это длинная история. – Тебе повезло. У меня как раз выдался свободный вечер. На секунду растерявшись, не знаю, с чего начать. Поэтому выдаю Инге историю без прикрас и лжи. Только правду, которую мы с Мишей так тщательно ото всех скрывали. Спустя полчаса Гер затихает, на пару минут погрузив нас в тишину. – Ну что я могу сказать… Первое: условиям завещания не удивлена. Второе: удивлена лишь, что он решил отомстить через сына. Единственного, напоминаю. У меня не возникло бы мысли поступить так со своими детьми. – А в чём заключается месть? Я никто, Инга. – Миша тебе рассказывал об Ирине? – Женщина, которая выбрала друга Артемия Фёдоровича? – Она. А он рассказывал, что ушла она к твоему боссу – Прохорову Леониду? Даже открываю рот, не в силах скрыть удивление. Мать Вадима и есть та самая роковая женщина, заставившая страдать отца Миши? – Не-е-ет… – Тёма как-то набрался изрядно и вывалил мне подробности. А когда ты назвала фамилию, я сразу вспомнила. Они учились вместе в институте, сдружились, а после окончания загорелись идеей собственного дела. У Артемия было множество идей, а Прохоров понимал, как их реализовать. А потом появилась Ирина. Тёма её действительно любил, но друг сделал всё, чтобы переманить женщину. Не знаю, возможно, это лишь догадки Мартова, но он утверждал, что компания отца Ирины нравилась Леониду больше, чем она сама. – То есть он женился на Ирине, только чтобы попасть в «ГромСтрой»? – Прохоров ведь рано лишился родителей и всю сознательную жизнь мечтал выбиться в люди. Стать состоятельным человеком, который может себе позволить всё. Знаешь, в этом вы с ним схожи… – Неприятное сравнение звучит мерзко, но отрицать я не собираюсь. – А тут Ира, у отца которой уже на тот момент внушительное дело. Ради желаемого и через друга переступил. – Ещё два месяца назад и я готова была ступать по головам ради своей цели. – При жизни поквитаться не получилось, и Артемий переложил эту задачу на сына. – Мне понятно желание мести, но при чём здесь я? Инга, я никто. Такое же пустое место, каким когда-то был Прохоров. – Марта, не знаю. Спросить ты можешь у живых участников тех событий – Леонида и Ирины. Идея не имеет смысла, потому как босс теперь на меня исключительно рявкает, а о доверительных отношениях не может быть и речи. – Как Миша? – решаюсь спросить у той, кто может ответить. – Плохо. Не так – паршиво. Долго беседовал с Вебером за закрытыми дверями на повышенных тонах. Не сказал, к чему пришли. Да и к чему? Разорвёт немец контракт и уйдёт к конкурентам. Ты бы позвонила Паулю, – слышу в твёрдом голосе умоляющие нотки, – попробуй объяснить. – Позвоню. Обещаю. Хотя бы попробую. – А статью состряпала «милая» Инна, – зло выплёвывает Гер. – Думаешь? – Миша уволил помощницу, потому что она заявилась к нему месяц назад с данными о тебе и угрожала публикацией, если он не согласится остаться с ней. Послал он её и уволил, конечно. А несколько дней назад вновь заявилась. Предупредила повторно. Результат ты видела… Не удивлюсь, если откроется, что предприимчивая Инна связалась с Прохоровым. Они выгодны друг другу: босс получает меня, а Инна – Мартова.