– Фу-у-у… – Он вытер рот и отбросил волосы с бледного вспотевшего лба. – Ну и местечко!.. Кто следующий? – Нет уж, спасибо большое, – пробурчала Каденца, отходя в сторону. – Вот ещё! – возмутился Готорн. – Я сходил, ты тоже давай, нечего увиливать! – Нашёл дуру! – Спорим, не пройдёшь дальше меня? – Спорим, что мне наплевать? – Трусишь, так и скажи! Сердце в пятки, дрожат цыплятки? – Он закудахтал, хлопая ладонями по бокам, как крыльями. Морриган шумно выдохнула. – Прекратите ради Вышних… Я сама пойду! Держи карту, Каденца. Уже через несколько шагов её остановил сильнейший приступ дурноты. Казалось, сейчас вытошнит прямо на туфли, да что там – на ногах хотя бы удержаться, не упасть в обморок! Перед глазами всё плыло, но, как ни странно, что-то тянуло вперёд, какой-то непонятный инстинкт. К тому же весь урок она вспоминала Богемию и тот зловонный переулок, что привёл их с Юпитером в Стародельфийский мюзик-холл, и теперь жгло любопытство: а что здесь, на другом конце этой узкой тёмной норы? Если, конечно, удастся пробиться… Пересиливая себя, она сделала ещё шаг-другой и снова встала, опершись руками на колени и пережидая новую волну жуткой тошноты. – Можешь возвращаться, – донёсся сзади голос Готорна, – ты уже дальше меня зашла. Однако, несмотря на отвращение от одной мысли о новом шаге, Морриган всё-таки его сделала. От острого предвкушения покалывало пальцы – она откуда-то знала: там, впереди, что-то есть! А потом из тёмной глубины донеслись обрывки голосов, сначала далёкие и еле разборчивые, а потом вдруг: – …поганые ищейки у нас на хвосте. Разве тут успеешь… «Ищейки»! Может, плохо расслышала? Она остановилась, едва не теряя сознание от мучительной тошноты и напрягая слух из последних сил. Кто там прячется? – Вернись! Что ты делаешь? Назад! – кричали за спиной, но Морриган, дрожа всем телом, снова рванулась вперёд… и, когда уже готова была расплескать весь свой обед по булыжной мостовой, внезапно вырвалась на свободу, словно преодолев невидимый барьер. Тошнота исчезла, словно её и не было. Морриган обернулась, но не увидела ни Готорна, ни Каденцы, ни даже пятна света в начале переулка. Казалось, он перевернулся, и она вновь смотрит в чёрную тьму туннеля. Свет теперь был впереди, где открывалась широкая безлюдная площадь, никогда не виданная прежде. Грубо и неровно вымощенная, с пучками густой травы среди выбитых давным-давно булыжников. Здесь раскинулся примитивный рынок, грязный и убогий, с потрёпанными шатрами и шаткими прилавками. Товаров никаких не видно – то ли торговля закончилась, то ли ещё не начиналась. Тишина, запустение. По спине побежали мурашки. – Если подождать, уйдёт куда дороже, – раздался вдруг грубоватый женский голос из ближайшего шатра. – Потерпи хотя бы несколько дней, пока большие… – Покупатель мне нужен сейчас! – перебил хриплый шёпот, на этот раз мужской. – Редкость первоклассная, но долго держать себе дороже. Ты глянь, что со мною стало… хорошо ещё, если инфекции никакой… Спохватившись, что стоит на виду, Морриган поспешно укрылась в тени переулка. Её вдруг снова замутило, хотя тошнотворная уличная ловушка была ни при чём. – Всё равно, потерпи ещё немного, – возражала женщина. – Если этот экземпляр так хорош, как ты говоришь… – Так и есть. – …То уйдёт на торгах за хорошую цену, и твоя репутация упрочится… а к осени добудешь ещё, и тогда… Что-то вдруг капнуло на голову. Морриган машинально провела рукой по волосам и удивлённо глянула на свои пальцы, чёрные как сажа. Подняла глаза и увидела над собой высокий свод деревянной арки. Сбоку на приставной лестнице стоял мужчина с кистью в одной руке и жестянкой краски – в другой. Он выводил по верху арки большие чёрные буквы: Мельком глянув вниз, человек с кистью заметил Морриган и удивлённо выпучил глаза. – Эй! – крикнул он, неловко спускаясь по деревянным ступенькам. Оступился, едва не свалившись, выронил краску. Жестянка покатилась по булыжникам, брызгая чёрным Морриган на брюки. – Ты кто такая? Как сюда попала? Не отвечая, она развернулась и кинулась назад в тёмный переулок. Дурнота навалилась с новой силой, но Морриган, едва не теряя сознания, прорвалась сквозь барьер на бегу и вскоре выскочила на свет. Впереди маячили перепуганные лица Каденцы и Готорна. Останавливаться и объяснять она не стала, а промчалась мимо, выкрикнув: – Бежим! Глава тринадцатая Огонь и лёд Морриган неслась со всех ног, слушая топот Готорна и Каденцы за спиной. Выскочив из сумрачного переулка на яркое солнце Старого города, они сворачивали то влево, то вправо, петляя среди пешеходов и повозок, и не сбавляли ход, пока не оказались у ворот Вункола, измученные и запыхавшиеся, но в безопасности. Если кто-то и гнался за ними вначале, то уж точно отстал по пути. – Что… случилось? – едва выдавил Готорн, согнувшись и схватившись за бок. – От кого мы… бежали? Морриган толком не знала, как ответить. От мужчины с кистью? Она и сама не могла понять, что было в той незнакомой площади такого ужасного, хотя нервные мурашки так и не прошли несмотря на горячку бега. Когда приятели услышали о её приключениях, на их лицах отразилось такое же недоумение. – «Ры»? – хмыкнула Каденца. – Про́клятый рынок? – Наверное, – пожала плечами Морриган. – Он не успел дописать название. Девочка с косой помрачнела. – Тогда плохо дело. – Да брось, – скорчил насмешливую гримасу Готорн. – Неужели ты веришь в эту чушь? – А ты не веришь? – Что за Про́клятый рынок? – нахмурилась Морриган. – Как дела? – Милмай появился минута в минуту – вдали на площади Мужества как раз пробило три. – М-м… – замялась Морриган. Признаться, что забрели в Западную четверть? А как быть со вторым пунктом его замечательного чёткого плана? «Немедленно возвращаться» совсем не похоже на «рваться вперёд и совать нос непонятно во что». – Всё в порядке, – неловко кивнула она, подумав. Молодой учитель с подозрением обвёл взглядом лица ребят: – Тут кто-то упоминал Про́клятый рынок или мне почудилось? Морриган похолодела. – Ну… вообще-то любопытная история… – Это мой брат Гомер вечно дразнится, – пришёл на помощь Готорн. – Мол, раз я теперь в Вундерколлегии, надо бояться Про́клятого рынка. Да просто завидует, потому что у самого нет искры. Милмай рассмеялся. – Я вижу, традиции не умирают! Поколение новое, а старые городские легенды тут как тут. – Он глянул через плечо мальчика на подходивших с другой стороны ребят. – Ага, вот и остальные! По его знаку сторож открыл скрипучие ворота, и группа двинулась по длинной аллее к Праудфут-Хаусу. – Что такое городские легенды? – поинтересовалась Морриган. Отстав от группы, весело обсуждавшей приключения в уличных ловушках, она задержалась у входа с Милмаем. Готорн и Каденца пошли рядом. – В любом городе они есть, – пожал плечами преподаватель. – Люди выдумывают, а потом повторяют друг другу так часто, что все начинают верить. Страшилкой про рынок пугают новичков Вункола с незапамятных времён. – Он махнул рукой. – Не обращайте внимания. – Ну вот, я же говорил! – обернулся Готорн к Каденце. – Выдумки это всё. – Неправда, Про́клятый рынок существует, – возразила девочка. – У знакомой моей мамы туда забрали двоюродную бабушку, и никто её больше никогда не видел. Милмай вздохнул, засунув руки в карманы. – Ну, положим, так называемый Про́клятый рынок и впрямь мог существовать – давно, много лет назад. Просто чёрный рынок, где тайно продавали что угодно – оружие, редких животных, запрещённые колдовские снадобья… даже человеческие органы… – И даже вундерзверей, – вставила Каденца. – Правда? – вытаращила глаза Морриган. – Какой ужас! – Вот именно, – кивнула девочка, – и даже не только, а и кентаврами, единорогами, драконьими яйцами… пока власти это дело не прикрыли. – А магнификошки – их тоже… продавали? Милмай прищурился: