– Что за путаница! – нахмурилась Морриган. И правда, на некоторых площадках упоминалось по три, а то и по пять разных видов торговли или событий, совершенно несовместимых друг с другом. – Вот, смотри! Скоро будет площадь Амброзии, так там уроки танго… и чайная вечеринка. Площадь такая маленькая, как же они… Она подняла голову и оказалась перед колышущейся завесой из многоцветных шелков. – А вот как! – Готорн раздвинул тканевый занавес. Впереди открылся уютный двор в окружении невысоких домиков с террасами. Гремела музыка, развевались яркие платья, мужчины и женщины раскачивались и кружились, сжимая друг друга в объятиях. Рядом пролетела бутылка и разбилась о булыжники мостовой, брызнув красным вином. Морриган едва успела отскочить. Неподалёку уже дрались, и Готорн за руку потянул её обратно, а потом снова приоткрыл шёлковую завесу. Теперь площадь Амброзии – всё тот же дворик! – выглядела совершенно иначе. На помосте в углу тихо наигрывал клавесин, а многочисленные официантки сновали между аккуратными столиками, наливая чай и разнося подносы с пирожными. – Но… как? – ахнула Морриган. Готорн пожал плечами: – Какая разница? Пошли уже, нет времени! Через другую завесу, на сей раз из перьев, они попали на птичий рынок, где висели сотни клеток с обитателями на любой вкус. Здесь были птицы яркие и экзотические, в том числе совсем крошки, точь-в-точь драгоценные камушки, и огромные хищные, при виде которых на память невольно приходила бабушка Кроу. Попадались и говорящие на разных языках, и приученные к охоте, и летающие по команде в стае. Очень хотелось задержаться, но Готорн потащил дальше, сквозь новый занавес из ползучих лиан, за которым открывался цветочный рынок, полный красок и ароматов, а за ним – ярмарка фонарей, расцвеченная световыми пятнами, словно картинка в калейдоскопе. Шумные и пахучие рыбные ряды, молитвенное собрание, жаркие дебаты о правах вундерзверей, фермерский рынок с грудами свежих овощей и фруктов, парк аттракционов с пещерой ужасов, сказочными замками-батутами, горками, каруселями… – Готорн, погоди, не хочешь прокатиться в пещеры… Да стой же ты! У меня ногу свело! Мальчик упрямо тянул её вперёд, проталкиваясь в толпе и не обращая внимания ни на какие уговоры. Он точно знал, куда идёт, хоть и не хотел говорить – сюрприз, сюрприз! – но Морриган, хорошо зная своего приятеля, уже сама почти догадалась. Она ещё прошлым летом много слышала о многолюдном пятничном базаре, где чего только не купишь, а по субботам за завтраком гости и служащие «Девкалиона» наперебой делились впечатлениями, хвастаясь приобретёнными редкостями. Однако увидеть своими глазами – совсем другое дело. Такое ощущение, будто переходишь из одного театрального спектакля в другой, каждый со своими красочными декорациями. Едва успеешь привыкнуть, и вдруг всё меняется – просто голова кругом. Да ещё попробуй пойми, где тут реальность, а где иллюзия! Морриган старательно озираясь по сторонам, вглядывалась в мелькающие краски и пытаясь уловить те самые швы, о которых говорил Дэйв. Теперь она знала, что искать, и легко замечала устроителей, пристально наблюдавших за ходом ярмарки с балконов и крыш. – Вон они, гляди! – показала Морриган, хватая Готорна за руку. В окне четвёртого этажа, высоко над Бочарным переулком, где чудесным образом совмещались маникюрный салон на открытом воздухе и единорожьи скачки, стояли мужчина и женщина и что-то непрерывно бормотали, не отрывая взгляда от снующих внизу посетителей. – Не хочу, – буркнул Готорн, – зачем? Какая радость от волшебства, если совать нос за кулисы? – Интересно же! Прорвавшись через завесу аппетитного пара, они оказались среди шумных рядов с всевозможными вкусностями, и Морриган с облегчением решила: всё, пришли! Что ещё может так волновать Готорна? За одним из прилавков повариха ловко управлялась с тремя огромными серебряными кастрюлями, кипящими на огне и окутанными паром. Аромат специй валил с ног и заставлял глаза слезиться, а от насыщенного мясного духа урчало в желудке. Вдаль тянулись прилавки с жареным и пареным, лепёшками и пирогами, мясными и рыбными деликатесами, отварными крабами и прочей снедью. Морриган скривилась, глядя на плавающих в масле улиток, хрустящие свиные потроха, сушёных кузнечиков и… – Ты это хотел мне показать? – Поджав губы, она ткнула пальцем в шкворчащие на вертелах крысиные тушки – точь-в-точь огромные леденцы на палочке. К её удивлению, Готорн не остановился и поспешил к дальнему концу съестных рядов, где вздувалась пышная розовая завеса из сахарной ваты. Оторвав от неё огромный клок, мальчик с торжествующей ухмылкой обернулся, набивая рот. – Сахар-стрит! – широко раскинув руки, объявил он, словно приветствовал Морриган на своей духовной родине. На целых три квартала раскинула Сахар-стрит своё добро: шоколад и сливочные тянучки, воздушную кукурузу и карамель, пирожные и блинчики с начинкой. Леденцы и конфеты высились на лотках грудами, а торты из мороженого с фруктами поражали своей высотой и пышностью. Здесь Готорн ощущал себя в родной стихии. Судя по тому, как твёрдо он знал, на что стоит тратить время, деньги и место в желудке, сюда он неизменно возвращался из года в год. – Первым делом сюда! – показал он на прилавок с горячими пончиками, начинёнными джемом и посыпанными корицей. – Ещё фруктовый шербет… а про блинчики забудь, зря их так хвалят. Затем он равнодушно миновал шоколадную, где подавали трюфели – кокосовые, персиковые, мятные, пралине, со вкусом шампанского, кузнечиков… – дались им эти кузнечики! – и кинулся к клубку жевательной карамели, которую отматывали и продавали метрами. Когда ничего уже не лезло в горло, Морриган оставила Готорна наслаждаться в одиночку и решила на минутку заглянуть за серый туманный полог, где оказался целый переулок гадателей – по руке, хрустальному шару, картам Таро, чайным листьям и даже птичьим внутренностям. Один даже предложил плюнуть ему в ладонь и уверял, что увидит в плевке будущее. Морриган вежливо отказывалась, но гадатель не отставал, и она, пятясь от него, сама не заметила, как ступила сквозь ещё одну завесу, за которой… Там не было ничего. То есть совсем. Не то чтобы темно, она смотрела не во тьму, а просто в никуда, будто ослепла. Да ещё и оглохла. Позвала: «Готорн!» – и не услышала собственного голоса. Крикнула снова, приложив пальцы к горлу. Вибрация определённо была, но ни единого звука не достигло ушей! «Сохранять спокойствие!» – велела она себе, вспомнив уроки Милмая. Её задело чужое платье, в нос ударил сильный аромат духов. Затем ещё кто-то наткнулся с размаху, схватил за плечи, развернул, и она ощутила прокуренное дыхание. Большие грубые пальцы ощупали голову и лицо, оттолкнули в сторону. «Спокойствие, только спокойствие! Вдох-выдох. Что там было ещё? Ага, немедленное возвращение!» Морриган заставила себя сделать шажок назад, затем ещё один… и тут кто-то схватил её за руку. Ладонь была небольшая, детская, как у неё самой. «Готорн, это ты?!» – крикнула она, но снова ничего не услышала. Потянулась, нащупывая чужое плечо. Рост тоже как у неё, разве что чуть выше – точно, Готорн! Рука тянула за собой, и Морриган стала вслепую проталкиваться сквозь ослепшую толпу, ощущая толчки то справа, то слева. Наконец что-то прорвалось, и в глаза ударил яркий свет. Вокруг опять был нормальный мир с цветами и звуками. Тяжело переводя дух, словно ныряльщик, вынырнувший на поверхность, она поморгала, привыкая к свету, и повернулась к Готорну: – Что это было? Перед ней стоял не Готорн! Так же тяжело дыша, на неё смотрела темнокожая девочка с заплетёнными в косу волосами. – Каденца! – с изумлением воскликнула Морриган. – Ты что здесь… – Он настоящий! – Глаза девочки испуганно блестели. – Про́клятый рынок! Морриган, он на самом деле… он работает прямо сейчас! Глава шестнадцатая Про́клятый рынок – Я видела, как туда зашёл мужчина – в Чёртов тупик! – рассказывала Каденца на бегу, увлекая Морриган за собой через толпу мимо шумных прилавков и сквозь магические завесы. – Окликнула, чтобы остановить, но он даже не оглянулся – вошёл и исчез! – Что? – удивилась Морриган. – Ой, не дёргай так, больно! – Хватка ослабла, но руку Каденца не выпустила. – То есть ты шла мимо того тупика и случайно заметила… – Глупости, – фыркнула она, – вовсе не случайно! Просто стала думать обо всех этих исчезновениях и о том, что ты рассказывала… и видела там… и сегодня поняла: если рынок на самом деле есть, то должен открыться как раз сегодня, верно? К открытию ярмарки, как же иначе, уж больно удобно! – Наверное… но… Каденца, погоди! – Вот я и решила, – не слушая, продолжала девочка, – схожу-ка посмотрю, кто туда заходит, в этот тупик… который совсем не тупик! Кстати, там теперь уже не жёлтый уровень опасности, а красный. Но тот человек всё равно прошёл, даже не почесался… а через пять минут – другой, и в маске! А потом ещё женщина, лицо обмотано шарфом – в середине лета, прикинь. Ну я и побежала тебя искать – Готорн говорил, что вы вместе идёте на базар. Искала, насилу нашла – увидела, как ты входишь во Двор Пустоты… Сюда, скорее! – Надо хотя бы предупредить Готорна… – Никуда твой дружок не денется. Не отставай! Вскоре перед ними уже темнела знакомая щель между домами, неизвестно как заслужившая собственное название. Табличку у входа и впрямь поменяли, и теперь она гласила: – Выходит, ловушка изменилась? – нахмурилась Морриган, дважды перечитав объявление. – Наверное, раз повысили уровень… – Каденца пожала плечами. – Но ты же прошла тогда… и те, кого я видела, тоже куда-то делись – значит, проскочить всё-таки можно. – Красная угроза… – с колотящимся сердцем Морриган глянула на девочку, затем вновь на табличку. Про́клятый рынок – это шанс, возможный ключ к загадке Кассиэля, Паксимуса и других пропавших без вести. Найти их – значит не только помочь Юпитеру в деле розыска, но и доказать нелепость обвинений Элоизы! Может, тогда старейшины передумают? Морриган решительно кивнула. – Ты права, пошли! Каденца улыбнулась, и они ступили в узкий тёмный коридор Чёртова тупика. Поначалу ничего не происходило, и даже замаячила надежда, что ловушки больше нет… но затем Морриган вдруг стала задыхаться – казалось, из лёгких разом выкачали весь воздух.