– Двадцать пять! – тут же ответила Морриган, и в зале повисла изумлённая тишина. – Двадцать пять тысяч кредов! – благоговейно повторил распорядитель, словно не веря в реальность такой суммы. – Двадцать пять тысяч – раз! – Он стукнул тростью, выжидающе глядя на татуированного. – Двадцать пять тысяч – два!.. Нет других предложений? Ну, тогда… двадцать пять тысяч – три! Лот уходит маленькой горилле за двадцать пять тысяч кредов! – Трость с силой ударила по прутьям решётки, завершая сделку. – Обратитесь к моему ассистенту, чтобы расплатиться и получить товар… А теперь, уважаемые дамы и господа, переходим к нашему следующему… Морриган больше не слушала. В ушах стучала кровь, а в голове барабанным боем гремел вопрос: «Что теперь? Что теперь? Теперь-то что?» Но Каденца уже проталкивалась к клетке. – Не отставай, – подмигнула она, – сейчас всё будет. – Это ещё что такое? – Помощник аукциониста, сам вылитая горилла, недоумённо поморщился, вертя в руках маску лисицы. – Деньги, – спокойно объяснила Каденца. – Ровно двадцать пять тысяч кредов, я два раза пересчитывала. – Но… Но… это же… – Он тряхнул лохматой головой, словно пёс, вылезший из воды, и грозно прорычал: – Что за игры, девочка? Морриган оглянулась через плечо. Теперь люди в масках толпились с другой стороны, где продолжались торги. Нестерпимо тянуло бежать без оглядки, но нельзя же оставить котёнка! Бедолага совсем выбился из сил и свернулся на полу клетки, унылый и беспомощный. – Только представьте возможности… морские купцы и пираты… такой талант… – Из реплик аукциониста доносились лишь обрывки, но толпа встречала его слова восторженным гулом. – Не говоря уже об охоте под… убивать… – Очередной лот пока скрывала красная бархатная портьера. – Что вы, никакие не игры, вам показалось, – гудел виолончельными струнами терпеливый и монотонный голос Каденцы. – Я заплатила за магнификотёнка двадцать пять тысяч кредов, только что передала вам деньги – вот они у вас в руке, целая пачка. – Она кивнула на маску, затем на ключ в другой руке. – А теперь вы отдадите нам котёнка. – А теперь я отдам вам… – Совершенно верно. – Но… – Всё правильно. – Голос гипнотизёрши обволакивал и убаюкивал. – Очень хорошо, – послушно кивнул здоровяк и повернулся, отпирая клетку: – Забирайте. Он сонно завозился с тяжёлой дверцей стального сейфа, чтобы надёжно спрятать драгоценную лисью маску, а девочки направились с освобождённым узником к выходу. Конец цепи Морриган на всякий случай придерживала, но котёнка решила взять на руки, хоть и весил он как взрослый упитанный лабрадор. Чтобы не пугать несчастного малютку ещё больше, с маской гориллы также пришлось расстаться. Они обошли толпу, гомонящую возле аукциониста, который уже вовсю тараторил, объявляя ставки: – Восемнадцать с половиной от смуглого джентльмена на одной ноге! Услышу ли я девятнадцать? Маловато для такого редкого дара, дамы и господа!.. С трудом удерживая увесистую ношу, Морриган ласково нашёптывала на ухо спасённому: – Ш-ш-ш… всё хорошо, малыш. Какой ты славный… Фенестра тоже тебя ищет… тихо, тихо! Скоро мы её встретим, старушку Фен, она такая же, как ты, магнификошечка… Каденца привстала на цыпочки, с любопытством заглядывая через головы покупателей. – Там аквариум, – сообщила она, – такой… как для очень большой рыбы! – Идём отсюда скорее! – прошипела Морриган на ходу. – Помогла бы лучше тащить… Глаза Каденцы вдруг вытаращились. – Эй, ты только глянь! – показала она дрожащей рукой. – Некогда, говорю! Мне и так трудно его дер… – Морриган! Посмотри туда! Кряхтя от тяжести, она неохотно вернулась. Решив, очевидно, что его несут обратно к мучителям, котёнок мяукнул и вцепился когтями в руку, но Морриган даже не ощутила боли, настолько страшно было увиденное. За толстым стеклом аквариума под толщей воды сидел прикованный цепью к большому камню… мальчик – продрогший до синевы, с несчастным, отчаявшимся лицом, но живой. Конечно живой – у него же есть жабры! – Альфи! – Имя соскочило с языка, прежде чем Морриган вспомнила об осторожности. Её крик перекрыл бормотание толпы и голос аукциониста, и все лица в зале обернулись к двум девочкам и котёнку, который уже вопил и отчаянно вырывался. – Чьи это дети? – гневно зарычал распорядитель. – Кто пустил сюда детей? Задержать их! Явившись будто ниоткуда, к девочкам со всех сторон кинулись здоровенные охранники. Рука Каденцы тянула к выходу, но Морриган приросла к месту, не в состоянии сделать ни шагу. Снова то же самое! Она чувствовала это в себе. Страх, отвращение и бешенство накатывали могучей волной, сплетаясь в причудливую симфонию и разрастаясь далеко за пределы тела. На этот раз не было ни жжения, ни огня, а лишь крепнущая необоримая сила, которая тянулась вширь, словно в поисках чего-то осязаемого – инструмента, орудия? И наконец, радостно полыхнув ослепительными бело-золотистыми искрами, отыскала совсем рядом – в магнификотёнке, рвавшемся на свободу. Мяукнув, тот соскочил с рук, но приземлился уже не котёнком. Под лапами его дрогнул пол. Накачанный вундером гигантский зверь оскалил на торгашей страшную клыкастую пасть и издал свирепый раскатистый рык, достойный целой стаи львов. Аукционист упал в обморок, зал огласился воплями. Магнификот скачками носился взад-вперёд среди разбегающейся в панике толпы, опрокидывая канделябры и наслаждаясь заслуженной местью. Пользуясь суматохой, Морриган с Каденцей кинулись к аквариуму, надеясь освободить Альфи, но путь неожиданно преградил недавний соперник, руки и лицо которого сплошь покрывали замысловатые чёрные татуировки. – Ты! – рявкнул он, тыча пальцем в Морриган. – Как ты это сделала? Ты кто такая? Не отвечая, она попыталась проскочить мимо. Незнакомец потянулся было, чтобы задержать её, но получил пинок в лодыжку от Каденцы и ойкнул от боли, чем привлёк внимание ещё троих типов угрожающе мускулистого вида. – Бежим! – крикнула Каденца, хватая Морриган за руку. У выхода уже начиналась давка. Сбивая друг друга с ног и обрывая полог, за которым виднелась запруженная народом площадь, незадачливые участники торгов спешили выбраться из шатра. Выскочив наружу, подруги с тревогой и надеждой наблюдали, как свирепый магнификот проносится по рынку, переворачивая лотки и прилавки, а затем благополучно исчезает из виду, юркнув в гущу толпы прежним котёнком. Продавцы и покупатели продолжали озираться и орать друг на друга, но виновник паники и хаоса был уже далеко. «Беги, малыш, беги!» – мысленно воскликнула Морриган, горячо надеясь, что всё обойдётся. Помочь котёнку они больше ничем не могли, надо было спасаться самим. – Вон она! – послышался грубый голос за спиной. – Хватайте её! Увернувшись от цепких пальцев, они бросились бежать, лавируя в толпе и нарочно опрокидывая столы и коробки под ноги преследователям. Каденца повалила огромную бочку, где сплелись клубком пёстрые змеиные тела, и от раздавшихся за спиной воплей ноги словно обрели крылья. Удушающую ловушку в Чёртовом тупике девочки проскочили почти не заметив, а затем долго петляли по бесконечным закоулкам Невермурского базара, пока не вылетели наконец, запыхавшись и обливаясь потом, к воротам храма Всех Вышних. До полуночи оставалось всего несколько минут. Бледный как мел Готорн метался взад-вперёд между факелов, горевших на стене над головой ярко-розовым пламенем. Потеряв подругу и обегав в безуспешных поисках весь базар, он так переволновался, что потерял дар речи. Впрочем, Гомер более чем восполнял молчание младшего брата, лихорадочно исписывая грифельную доску заглавными буквами и восклицательными знаками, стирая и начиная сызнова. Девочки молча читали его яростные упрёки, стараясь отдышаться. Затем Морриган вдруг осенило. Она полезла во внутренний карман куртки и достала тонкий листок бумаги, чёрный с серебристыми искорками. Прижала к стене, выхватила из руки мальчика грифель и торопливо вывела: Нашла Альфи Свонна и магнификотёнка. Чёртов тупик. Про́клятый рынок. Скажи Юпитеру. Пусть приведёт ищеек. Затем трижды прошептала: «Джон Арджуна Коррапати… Джон Арджуна Коррапати… Джон Арджуна Коррапати», поднесла записку к розовому пламени факела и проводила взглядом уносимый ветром пепел. Глава семнадцатая Школа «Девкалион» – Мог, пожалуйста, не суйся больше в уличные ловушки! Лицо Юпитера было мрачным и осунувшимся. Прошлой ночью, получив срочное известие, он штурмовал Чёртов тупик вместе с ищейками, хорьками и агентами Бюро географических наблюдений, не забыв прихватить и Фенестру, которая одна, по мнению Морриган, стоила десятка ищеек и полусотни хорьков. Однако было уже поздно. Эффектное освобождение магнификота вызвало слишком большой шум, и к их приходу рынок словно вымер: злоумышленники испарились вместе с запрещёнными товарами, оставив на грязной площади голые прилавки да надпись «Про́клятый рынок», намалёванную на входной арке… а на булыжной мостовой рядом с пустым аквариумом сжался окоченевший от холода парнишка в мокрой одежде. По крайней мере, удалось спасти Альфи Свонна, но сегодня на лице рыжебородого не было ни радости, ни даже простого удовлетворения от выполненной работы, а одна лишь угрюмая решимость выбить у своей подопечной обещание никогда больше не лезть в подозрительные переулки. – Я серьёзно, Мог! – сверкнул он синими глазами. – Там слишком опасно, оно того не стоит. Морриган скорчила гримасу. Ну как он может такое говорить? Не сунься она в тупик, Про́клятый рынок так и остался бы мифом, и котёнка никогда не удалось бы выпустить на свободу, не говоря уже об Альфи! Она раскрыла было рот, чтобы высказаться, но Юпитер жестом остановил её. – Альфи лишился искры, – произнёс он глухо, почти трагически, как будто сообщал о смертельной болезни. – Лишился искры? – эхом отозвалась Морриган. Он печально кивнул. – Разве такое возможно? Как же…