– Не забудьте отразить это в своем отчете! – насмешливо бросила она. Хильфингер прикусил губу от злости и унижения, как вдруг заметил позади нее то, что вмиг изменило его настроение. От дома к ним шел робот. Это был древний архаичный андроид – должно быть, одна из первых моделей, выпущенных «ДжейБиРоботс». Громоздкая, неуклюжая, всего с двумя руками и разномастными ногами, будто слепленными из лоскутов. Господи, у него даже не было мимики! Жестянка, рухлядь – такая же никудышная, как его хозяйка. Старуха пока не замечала его. Хильфингер улыбнулся про себя. – Срок добровольного обмена закончится через три дня, – промурлыкал он. – Однако… Что говорится в инструкции на этот счет? – В исключительных случаях сотрудники комитета имеют право осуществить принудительное изъятие раньше! – подхватил Диксон, понявший его с полуслова. Хильфингер усмехнулся старухе в лицо: – Мы отразим в отчете, что ваш случай относился к исключительным. Она наконец-то догадалась обернуться. И Хильфингер сполна насладился ужасом, мелькнувшим в ее глазах. Робот не может оказать сопротивление человеку. Кроме того, робот обязан подчиниться сотруднику полиции. Все, этот участок можно закрывать, расслабленно подумал Хильфингер. Он перешагнул линию из камешков, не удержавшись, распинал их в стороны и двинулся навстречу андроиду. Старую дуру он больше не принимал в расчет. Диксон следовал за ним. – Сэр! – тревожно окликнул сзади полицейский. – Сэр, вы не имеете права… – Андроид серии Тэ-Эм триста двенадцать, – скороговоркой проговорил Хильфингер, – согласно закону ты признан не соотве… Короткий звук заставил его замереть с открытым ртом. Хильфингер никогда не слышал вживую щелчка затвора. Но среагировал он правильно: оцепенел. Миссис Эштон стояла, вскинув ремингтон сорок пятого калибра. «Еще один раритет», – совсем некстати мелькнуло в голове Хильфингера. Дуло раритета было направлено ему в лоб. А двое мужчин с дробовиками, выросшие будто из-под земли в пятидесяти футах от них, держали на прицеле Диксона. – Вы нарушили границу частных владений, – ледяным тоном сообщила миссис Эштон. – Вы не имеете права вторгаться на частную территорию, не располагая соответствующим ордером. У вас есть ордер? – Нет, миссис Эштон, – очень быстро откликнулся Диксон. – В таком случае я предлагаю вам покинуть эти владения. – Да, миссис Эштон! Простите, миссис Эштон! Диксон как нашкодивший мальчишка рванул прочь, пыхтя от страха. Хильфингеру хватило храбрости покинуть земли Эштонов с достоинством. Но далеко уйти ему не позволили. – Куда? – нахмурилась старуха и дулом указала на разрушенную дорожку. Хильфингер понял. Он присел на корточки и вернул на место камни, отброшенные его ботинком. Когда он поднялся, все они стояли перед ним. Миссис Эштон – воинственная, несгибаемая, как скала. Ее сыновья – один высокий и худой, с щегольскими усами, второй – увалень, заросший неопрятной щетиной. И изувеченный дряхлый робот с перегоревшими диодами в левом глазу. Хильфингер смотрел на них и видел все то, что было ему ненавистно. Хаос. Агрессию. Пренебрежение интересами общества. Вот они, люди прошлого – темного, злобного, грубого, цепляющегося за не имеющие ценности символы старой эпохи. Такие, как они, не принимают флаи на своих полях. Запрещают асфальтировать дороги. Не желают даже пальцем пошевелить ради того, чтобы привести собственный облик в соответствие со вкусами общества. Волна гнева поднялась в груди Хильфингера. Страх исчез. – Вы отвратительны, – сказал он, глядя в блестящие темно-карие глаза. – Такие, как вы, мешают делать этот мир лучше. – Ваш мир, – негромко уточнил щеголь. А увалень осклабился: – Когда мне начинают говорить об улучшении мира, я заранее знаю, что речь пойдет о деньгах. Ваши андроиды… – Наши андроиды – лучшее, что было создано за много лет, – твердо сказал Хильфингер. – Это поступь прогресса! – Значит, мы пойдем не в ногу, – пожал плечами щеголь. Хильфингер рассмеялся. В этом смехе было что-то такое, что заставило старуху снова вскинуть ремингтон. – Посмотрите на своего Тома! – презрительно бросил он ей в лицо. – Это не робот, а ходячая помойка. У него – как это говорится – крысы на чердаке! Однако проблема даже не в нем. – Поговори мне еще, – ласково предложила Маргарет. Но Хильфингера не нужно было подстрекать. Теперь он не замолчал бы, даже если б ему пустили пулю в грудь. В его глазах горел огонь веры, и он готов был сжечь все вокруг во славу и с помощью этого огня. – Беда в том, что самые толстые и жирные крысы живут на ваших собственных чердаках, – он коротко рассмеялся. – Вы же сумасшедшие! Оглянитесь на себя! Вы готовы были застрелить троих человек – и ради чего? Ради жестянки, которая может быть опасна для ребенка. Даже если есть один шанс из миллиона, что это правда, – неужели риск стоит того? – Пошел вон, – распорядилась старуха. Лицо ее окаменело. – Вы еще вспомните меня, когда он свернет вашей девчонке шею, – холодно сказал Хильфингер и поправил галстук. – Впрочем, нет. Вы будете помнить меня все это время. Потому что через два дня я приду сюда с ордером и заберу вашего робота. Он пошел к машине, пиная землю носками начищенных до блеска ботинок. * * * Велосипед приветственно блеснул спицами, когда Маргарет выкатила его из сарая. Пшеница шуршит, как осыпающийся песок. Ветер гонит по полю золотую волну и разбивает о лесной утес. Не доезжая до фермы Клэнси, она остановилась на пригорке и некоторое время просто стояла с закрытыми глазами. «Я заберу вашего робота». – Клэнси, слышал, что эти придумали? – Слыхал… Старик – тощий, с лицом как растрескавшаяся глина – приподнял кепку и вытер пот со лба. – Что думаешь? – Чего тут думать… – нехотя выговорил он и снова замолчал. Маргарет ждала. У Клэнси непростые отношения со словами. Они перекатываются где-то внутри него, как камушки в выдолбленной тыкве. Чтобы дождаться, пока парочка-другая вывалится в дырку, надо набраться терпения. – Развалюха он у меня, – сказал наконец старик. – Ну, кое-что делает еще. Крыс там убивает, если новая в ловушку попадет. Многовато их чего-то в этом годе. У вас есть? – Попадаются, – кивнула Маргарет. – Значит, хочешь его обменять. – Бесплатно ведь вроде как, – сказал Клэнси. – Ясно. Он водрузил кепку на голову и равнодушно смотрел, как она забирается на велосипед. – Подожди-ка… Она выжидательно взглянула на него. – Мысля у меня была какая-то… – пробормотал старик. – А, вспомнил. Лимонаду хочешь? – Нет, Клэнси, – сказала Маргарет, – спасибо. Робот ждал ее на крыльце.