– Я пойду с ними, когда они вернутся, – ровно сказал он. Собственно, Том всегда говорил ровно. Программа не предполагала модуляций и интонирования. Но Маргарет казалось, что она улавливает оттенки эмоций в его голосе. – Не говори глупостей, – устало сказала она. – Никуда ты не пойдешь. – Дальнейший отказ от сотрудничества с представителями комитета приведет к эскалации конфликта, – сообщил Том. – Вы пострадаете. – Это не твое дело. – Я не хочу, – бесстрастно сказал Том. – Что? – Мне представляется нежелательным такое развитие событий. Маргарет некоторое время смотрела на него. – В ловушке снова крыса, – сказала она наконец. – Убей ее и поставь новую ловушку. * * * Они перебрали все способы, горячась, крича и споря. Вывезти Тома в город. Спрятать его в лесу. Разобрать. Замаскировать под человека. Сдать вместо него другого андроида. От отчаяния Энтони предложил обмотать робота тремя слоями гидропленки и опустить на дно реки, привязав предварительно к ноге тонкую цепь – как делали когда-то обладатели сокровищ. Но все эти идеи были столь же фантастичны, сколь и бессмысленны. – Может, зароем его на кладбище, – предложил Дэн. – Гроб экранирует поисковый луч. Роджер покачал головой. Нет, не экранирует. Поисковые системы совершенствовались много лет. Они заточены под обнаружение робота – сбежавшего, потерявшегося или украденного. «…Мы не можем его защитить». Первой это сказала Клер. Они с тоской смотрели на экран, где разворачивались репортажи из разных областей. Программа обмена роботов победно шествовала по стране. Камера фиксировала радость на лицах детей («Высокий уровень звукоподражания! Ваш малыш научится различать голоса десятков птиц!»), оживление женщин («Двадцать три программы, позволяющие вам полностью переложить домашнее хозяйство на робота!»), предвкушение в глазах мужчин («Базовая модель Ай-рен станет незаменимым партнером во всех ваших хобби!»). Журналисты не показывали, как происходит сдача старых моделей. «Да и что там показывать, – думала Маргарет. – Роботы ведь не цепляются за хозяев с плачем. Не пытаются обнять детишек на прощание. Они просто делают то, что им сказано». – Мы не можем его защитить. Это повторил уже Роджер. И вдруг резко смахнул со стола их записи. Все молча смотрели, как разлетаются по полу листки бумаги. – Как же мы его спрячем?.. – жалобно спросил Дэнни и оглядел взрослых. – Мам! Пап! Ведь мы не отдадим его, правда? Родители не ответили. Маргарет наклонилась к Энтони. – Что они могут с нами сделать? – Все что угодно, – честно ответил тот. – Лозунг «Защитим наших детей» дает им карт-бланш, мам. – Ну, убить-то, положим, не убьют… – пробормотала старуха. Энтони промолчал. Маргарет отчаянно пыталась придумать выход, но в памяти вставали два воспоминания: Том, испуганно прячущийся в подвале; Том, идущий навстречу Бледному. – Клер, – позвала она. – Клер! Все обернулись. Маргарет поднялась. Решение было принято. – Вот что, милая, – не терпящим возражений голосом сказала она, – возьми детей и отправляйся в город, пока не стемнело. Ключи от дома в верхнем ящике комода. Клер кивнула. – Я не поеду! – взвился мальчик. – Поедешь, – спокойно сказала Маргарет. – Детям завтра здесь нечего будет делать. Вечером в дверь постучали. – Это… – сказал Клэнси, переминаясь с ноги на ногу. За ним стоял, слегка покосившись на левый бок, андроид серии Зет-12. – Я, значит, чего опасаюсь-то… Придут они с утра за Изей. А у меня и отстреливаться нечем. Энтони поперхнулся лимонадом. – Как вы его зовете? – недоверчиво переспросил он. Старик исподлобья яростно зыркнул на него. – Да нет, я ничего, – торопливо заверил Энтони. – Изя так Изя… Хорошее имя. – Тони, приготовь белье для мистера Клэнси, – попросила Маргарет. – Роджер, не включай экран. Видеть его больше не могу. * * * Они стояли на веранде, готовые ко всему. День изъятия! В пшенице плескалось солнце, ветер носился вокруг и хлопал створками окон. – Флаи пришлют, – с тоской пробормотал Роджер. – Пшеницу помнут, – в тон ему откликнулся Энтони. Оба усмехнулись. Клэнси засел в сарае, Тома с Изей закрыли в подвале. Запирая замок, Маргарет взглянула сверху на бесстрастное металлическое лицо. Ей показалось, что робот хочет что-то сказать, но это, конечно, было не так. Роботы не умеют прощаться. Они не умеют быть благодарными. Не умеют утешать. Они умеют только то, что заложено в них программой. От нагревшихся перил пахло смолистой древесиной. – Мы ведь глупцы, да? – вдруг сказала Маргарет. Сыновья помолчали. – Да, мам, – ответил наконец Роджер. – Мы глупцы.