– И у нас крысы на чердаке, – добавил Энтони. Выпучил глаза и со зверским видом принялся чесать за ухом. Маргарет рассмеялась. Младший всегда мог легко насмешить ее. Она смеялась до тех пор, пока из-за перевала не показалась машина. Они смотрели, как она приближается: ярко-красный мобиль с пронзительно желтой крышей. Спускается с холма, вздымая тучи пыли. Проносится через поле. Останавливается у границы. Маргарет облизнула губы. – С богом, дети. Из машины выскочил полицейский, замахал руками. Ветер доносил до них обрывки криков: «Мис… тон!» – А где остальные? – пробормотал Роджер. Энтони повертел головой. Ни флаев, ни дополнительных нарядов полиции… Как они собираются осуществлять принудительное изъятие? – Это какая-то ловушка! – не выдержала Маргарет. Роджер мрачно кивнул. Все они понимали, что Хильфингер не отступится. Дело было уже не в одном роботе, все это зашло гораздо дальше. Полицейский скакал на месте. «Мис… тон!» – Нет, – жестко сказала старуха. – Остаемся здесь. Полицейский продолжал приплясывать. Он выглядел настолько по-идиотски, что они переглянулись. Шаг за шагом. Медленно-медленно. Каждый миг ожидая ловушки. Вниз, к красной машине. – Может, они перенесли срок изъятия? – Маргарет сама не верила в то, что говорит. Роджер с сомнением покачал головой. – Миссис Эштон! Миссис Эштон! Мать с сыновьями остановились неподалеку от границы. Запыхавшийся полицейский подбежал к ним, даже не заметив, что пересек линию из камешков. – Все закончилось, миссис Эштон! – выдохнул он – и наклонился, упираясь ладонями в колени. – Что? – Как это «закончилось»? – Закончилось! – твердил тот. – О чем ты, черт тебя дери? – повысила голос старуха. Полицейский разогнулся и вытер пот. – Вы, наверное, ничего не знаете… – Мы знаем, что вы хотите изъять у нас робота, – сухо обронил Роджер. – И знаем, что у вас с этим будут сложности, – дополнил Энтони, жуя травинку. – Вы не знаете, – повторил он. – Вы ведь не смотрите визор, правда? Я так и подумал. Решил сам вам сказать. Накрылся их проект! – Что? – хором ахнули Эштоны. – Накрылся! – повторил полицейский и ухмыльнулся во весь рот. – Да вы сейчас сами все услышите. Он махнул рукой, и из машины выбрались Диксон и Хильфингер. – Уважаемая миссис Эштон! – еще издалека закричал Диксон. – От всей души прошу извинить нас за прошлый инцидент! Он выдвинулся вперед. Хильфингер стоял с непроницаемым лицом, глядя поверх их голов. Толстяк прижал ручки к груди, и на лице его отразилось самое искреннее сожаление. – Надеюсь, это недоразумение не омрачит наших отношений! – радостно воскликнул он. – Вам нужно только подписать… Старуха отдернула руку от протянутого листа. – Здесь сказано, что вы не имеете к нам претензий. Вы ведь не станете жаловаться? – улыбка Диксона стала умоляющей. Хильфингер продолжал изучать облака. У Маргарет наконец прорезался голос: – Но почему?! Что случилось? Почему не идет обмен? – Никто не пожелал отдавать старых роботов, – вздохнул толстяк. – Начались… м-м-м… инциденты. – Подождите, – растерялась она. – А как же повсеместный обмен? Репортажи! Новые модели! Диксон вздохнул и потупился. – Брехня это, миссис Эштон, – легко сказал полицейский. – Постановка. Может, кто и согласился, но таких немного. А в основном-то все… Как у вас, короче. – Вы хотите сказать, – раздельно проговорил Роджер, – что все встали на защиту своих роботов? – Вроде того, ага. Полицейский снова ухмыльнулся, и Маргарет вдруг бросилось в глаза имя на его бляхе: «Салли Джилкрист». Кажется, в детстве они пели какую-то песенку про Мистера Джилкриста. – Песенка… – пробормотала старуха. Толстяк диковато взглянул на нее. И тут она вспомнила. Мистер Джилкрист, мистер Джилкрист, Разогнал всех крыс, разогнал всех крыс! Стало Джилкристу совсем хреново — И пошел он за новой! Маргарет Эштон засмеялась. Сначала тихо, потом все громче и громче. Хильфингер вздрогнул. Его выпуклые голубые глаза остановились на ней. Старая миссис Эштон хохотала, запрокинув голову. – Значит… Никто… Не захотел! – еле выговорила она. – Ха-ха-ха! Ваших прекрасных… Новых… Ха-ха-ха!.. Роботов! – Не смейте! – прошипел Хильфингер. – Вы даже не понимаете, что произошло! Это же откат назад. В прошлое! Маргарет вытерла слезы, выступившие на глазах. – Какие же вы глупцы, – с облегчением сказала она. – А мы еще большие. Я-то думала, мы одни такие. Ведь все таятся! Никто не осмеливается сказать соседу, что он привязался к железяке, моющей полы! – С губ ее сорвался смешок. – Это мы-то, зовущие хлебопечку по имени! Мы, плачущие над проданной машиной! Ругающиеся с принтером! Подбодряющие сенокосилку! И – вы не поверили бы в это еще два дня назад, не так ли? – нас таких большинство.