* * * Запись телефонного разговора с детективом-инспектором Жилем Сумаресом, полиция Гемпшира, 8 января 2018 г., 11:26. Разговор провел детектив-инспектор А. Фаули. Ж.С.: Инспектор Фаули? Мы проверили этот пляжный домик, и в нем явно кто-то живет. Мужчина. По всей видимости, прибыл несколько дней назад, но мы не знаем, когда точно. Пара местных заметили костер на берегу и сообщили нам об этом. Мы показали им вашу фотографию, и они уверены, что это один и тот же человек. А.Ф.: Ваши офицеры не пытались поговорить с ним? Ж.С.: Нет. Сегодня с утра там не было никаких признаков жизни, но мы будем наблюдать за ним, пока не появятся ваши люди. Во-первых, это значительно облегчит нам всем бумажную волокиту… А.Ф.: Ладно, мы будем у вас как можно скорее. И спасибо за все. Ж.С.: Пустое. На тот случай, если он захочет смыться, мы разместили на дороге двух офицеров. А другой дороги у него, по-видимому, нет. Если только на лодке… Я сейчас пришлю вам ссылку на видеорегистратор, чтобы вы всё увидели сами. А.Ф.: А что это вообще за место? Ж.С.: Кэлшот? Честно говоря, это полная дыра. Летом Спит заполняется, но в это время года здесь как в пустыне. За последнюю неделю я четыре раза был на пляже в полном одиночестве. А.Ф.: Гуляли? Ж.С.: Плавал. А.Ф.: Боже! Это в такую-то погоду? Ж.С. (со смехом): Отлично прочищает мозги. Я плаваю почти каждое утро – живу всего в пяти милях от моря. Честное слово, смешно… А.Ф.: Смешно? Ж.С.: Место, в котором я живу, – оно называется Фаули. * * * Я возвращаюсь в ситуационную комнату, чтобы рассказать всем, что на этот раз мы, похоже, наконец-то обнаружили Эсмонда. Все на мгновение замолкают, а потом забрасывают меня вопросами. – Кэлшот? А какого черта он там делает? – То есть мерзавец убил всю семью и отправился развеяться на гребаное побережье?.. – Но он же должен был понимать, что рано или поздно мы его там найдем… – Попомните мое слово – этот человек соскочил с катушек. Теперь все будет очень просто – вот увидите… Но за всем этим раздражением ощущается почти физическое облегчение. И я не виню их за это. Мы уже стали задумываться, а не охотимся ли мы за призраком? Пара констеблей одобрительно похлопывают Сомер по спине, а она краснеет и старается не обращать на это внимания. И, конечно, напрасно – найти правильный баланс между «возможно» и «совершенно невероятно» в нашей работе бывает чертовски трудно. Особенно женщине. Не стоит и говорить о том, что я велю ей отправляться в Кэлшот вместе с Гислингхэмом. А после того, как они уезжают, возвращаюсь к себе в кабинет и какое-то время смотрю на изображение с камеры видеорегистратора, которое прислал мне Сумарес. На экране передо мной плоский участок земли, поросший кустарником, ограниченный с одной стороны рядом пляжных домиков. Мусорный ящик. Пакет на голых ветвях дерева. И никакого движения – ни машин, ни людей, вообще ничего. И лишь кружащиеся чайки и качающийся в прибое мусор доказывают, что это не фотография. * * * В 14.30 Гислингхэм останавливается на дороге, ведущей на Кэлшот-Спит. Затянутое серыми облаками небо, запах соли и режущие порывы ветра с моря. В нескольких ярдах от них стоит ничем не примечательная полицейская машина и довольно потрепанный черный «Лендровер». Его водительская дверь распахивается, и из нее появляется мужчина в цивильном платье. Ему, наверное, лет сорок пять, но выглядит он значительно моложе. Стройный, атлетического телосложения, с круглогодичным загаром, который бывает только у людей, живущих возле моря. Гислингхэм замечает выражение лица Сомер и, смутившись, понимает, что, вылезая из машины, невольно втянул живот. – Детектив-инспектор Сумарес, – представляется мужчина, подходя и пожимая им руки. – Это я разговаривал с Адамом Фаули. – Детектив-сержант Гислингхэм. Детектив-констебль Сомер. Есть новости об Эсмонде? – Ни единого движения с тех пор, как я здесь появился. Хотя ребята говорят, что слышали внутри какие-то звуки, так что он, вероятно, все еще там. – Сумарес поворачивается и показывает пальцем. – Красный домик в середине ряда. На этой стороне в нем нет окон, так что я сомневаюсь, что он знает о нашем присутствии. Гислингхэм начинает движение в сторону домика, но неожиданно понимает, что Сумарес остается стоять на месте. – Вы что, не с нами? – Теперь это ваша проблема, как говорят американцы, – инспектор пожимает плечами. Глаза Гислингхэма превращаются в щелочки, он размышляет, не стоит ли ему обидеться. По крайней мере, в том, что касается его собственного физического состояния, он уже оскорблен. Гис отводит плечи назад и медленно идет к лачуге. Дверь закрыта, но ее явно совсем недавно взломали: дерево расщеплено, а ручка держится на честном слове. Гислингхэм стучит в дверь и замирает, прислонившись к ней ухом и стараясь расслышать звуки сквозь порывы ветра. Затем стучит еще раз. И на этот раз слышит внутри какое-то движение. Кто-то скребется, а потом дверь приоткрывается на несколько дюймов. – Кто здесь? – Мистер Эсмонд? – Нет, боюсь, что вы ошиблись адресом. Я совсем другой человек. Мужчина смеется смехом, похожим на смех сумасшедшего, а его язык заплетается. Гислингхэм ощущает запах алкоголя. Он достает свое удостоверение и подносит его к щели: – Детектив-сержант Крис Гислингхэм, полиция долины Темзы. Вы позволите войти? – Валите отсюда – я же сказал, что я не этот, как его там… Дверь начинает закрываться, но сержант просовывает в щель свой ботинок. – Мы знаем, что это вы, мистер Эсмонд. Люди вас опознали. Сомер оглядывается вокруг. Несмотря на свои слова, Сумарес подошел вслед за ними. А за ним виден полицейский в форме. Гислингхэм чувствует, что дверь не поддается. – Мистер Эсмонд, мне, право, не хочется открывать ее силой. – Он стучит еще раз. Теперь за дверью стоит тишина. Сержант поворачивается и делает знак Сомер – почему бы ей не попробовать? Она подходит к двери, ощущая спиной взгляд Сумареса. – Мистер Эсмонд, я детектив-констебль Эрика Сомер. Не могли бы вы открыть дверь на минутку? Я уверена, что мы во всем разберемся. Кажется, что на несколько мгновений все затаили дыхание. А потом дверь неожиданно распахи- вается. Стол и два старых складных стула – на один из них тяжело опустился мужчина. На нем вельветовый пиджак и хлопчатобумажные брюки; все грязное и засаленное. В горлышко бутылки из-под «Кока-Колы» воткнута свеча, на столе обрывки бумаги и упаковки от сэндвичей, а на полу валяется пустая бутылка виски. В крохотной комнатке воняет пóтом, мочой и алкого- лем. Мужчина смотрит на них, пытаясь сконцентрировать взгляд на том, что видит. – Я же сказал, проваливайте… Сомер делает шаг вперед. Теперь ее глаза привыкли к полумраку, и она может получше рассмотреть сидящего. Возраст, цвет кожи, рост – все подходит. Но это не Майкл Эсмонд. Весь путь они проделали впустую, и все это из-за нее. Она прикусывает губу, судорожно соображая, как бы поделикатнее сообщить об этом Гислингхэму, но в этот момент мужчину неожиданно бросает вперед, и его тело переламывается. – Твою мать! – восклицает Сомер, когда он начинает блевать прямо на нее. * * * 12 мая 2017 года, 11:49 237 дней до пожара Саути-роуд, 23, Оксфорд Майкл Эсмонд ногой открывает входную дверь и бросает в холле два пакета с покупками, а потом возвращается к машине, выпускает Мэтти и, обойдя ее с другой стороны, вытаскивает из кресла Захарию. Малыш плакал всю дорогу из супермаркета домой. – Мэтти, подойди, пожалуйста, и возьми один из этих пакетов, – говорит Майкл, поднимая на руки младшего сына. У него горячая на ощупь кожа. Мэтти возвращается из дома, еле-еле волоча ноги.