Николай наблюдал из окна за поведением трупов: они нападают на жертву и откусывают от неё куски мяса, поэтому он решил одеться в плотную одежду. В шкафу висела новенькая кожанка, глядя на нее, он подумал: «Надеюсь, ее не прокусят». Следом надел зимние джинсы на флисе, прочные демисезонные ботинки, на руки нацепил кожаные перчатки, а чтобы защитить голову, надел старенький, доставшийся ему от отца мотоциклетный шлем, зачем-то валявшийся на балконе. Было жарко, по спине бежал пот, но ради безопасности можно и потерпеть. Николай взял рюкзак и вышел из квартиры. Как только за ним защелкнулся дверной замок, пришло понимание, что он больше не в безопасности. Страх сковал движения, ноги предательски затряслись. Николай понимал, что от него зависит, будут они сегодня сыты или нет. Он — глава семьи и главный добытчик. Эти мысли вселяли в него надежду и поднимали боевой дух. Освещая себе путь фонариком, он добрался до выхода из подъезда. Благо, что жили они на втором этаже, поэтому спуск преодолел без проблем, а вот выходить на улицу было боязно. Сердце подпрыгивало при каждом шорохе. Он понимал, что вся улица этими тварями кишмя кишит. Нужно быть предельно осторожным. Он шёл по улице, оглядываясь по сторонам. Когда видел вдалеке ходячий труп, то старался спрятаться за что-то большое. Перебежками, «гуськом» добрался до магазина. Внутри него все было разграблено, на полу валялось битое стекло, вперемешку с рассыпавшимися продуктами. Николай старался идти как можно тише, но не получалось, стекло с продуктами хрустели под ногами. Завидев шатающегося по залу трупа, он спрятался за холодильник с напитками, но мертвец его все равно заметил. Шаркая ногами, труп двинулся к добыче, но споткнувшись на пролитой жидкости, упал на спину. Николай решил действовать. Он схватил горлышко от разбитой бутылки и, словно ножом, пырнул труп в живот. Тот даже не заметил этого удара, продолжил вставать. Николай понял, что так его не убить, и решил просто убежать, пока тот медленно поднимался. Убегая, он схватил первое, что под руку попалось: полторашку воды и уцелевшую пачку чипсов. Дома, узнав о приключениях папы, приняли решение, что из города нужно уезжать. — Представляешь! Я не смог его убить. Что с ними не так? — Пап, может, они как зомби? Тогда нужно бить в голову, — сказал Паша. — Не говори глупостей, — сказал Николай. — От игр уже совсем отупел. — Ну, а вдруг Паша прав, — поддержала сына Марина. При слове «зомби» Лиза выпучила глаза и прижалась к брату: — Я боюсь зомби, они страшные. — Не бойся, Лизонька, мальчики шутят, — сказала Марина, укоризненно поглядев на пацанов. — Иди, поиграй, детка. Ночью, когда дети улеглись спать, Марина с Николаем на кухне при свечах обсуждали план побега. Со стороны выглядело очень романтично, если бы не одно «но» — наступление чертова апокалипсиса. — Если эта фигня теперь навсегда, то зиму мы здесь не протянем. Может, в посёлок К рванем, к Захаровым? У них свой дом. Возьмем машину, заедем в какой-нибудь отдаленный от центра супермаркет, затаримся, — сказал папа. — Идея хорошая. — Поедем на моей рабочей машине, хорошо, что я ее в гараж не отогнал. Бензина там много, доехать точно хватит. Надеюсь, она еще стоит у подъезда. Поселок, про который говорили родители Паши, был тем самым местом, в котором жила Ира, до него было около сорока километров пути. Следующий день был день сборов. Все семейство «паковало чемоданы». Каждый собрал себе рюкзак, положив туда самое необходимое из одежды. Из еды брать было практически нечего, возможно, по пути смогут добыть продуктов. Николай наблюдал с балкона за обстановкой. Он понял, что трупы не устают, не спят и, видимо, ещё и неубиваемые, судя по вчерашней вылазке. Машина стояла на стоянке перед подъездом. С утра на лестничную площадку набилась куча трупов. Мертвецы шумели, бились об дверь и осложняли семейству выход наружу, поэтому решили выбираться через балкон. Хорошо, что бабушка с первого этажа поставила на балкон решетку, красивую такую, с завитушками, после того, как к ней в квартиру пытались влезть наркоманы. Это удачное приобретение, как нельзя кстати, теперь послужило семейству Громовых. Первым спустился Николай. Затем Артем с Пашей, следующая была Лиза. — Я боюсь, — сказала Лиза, глядя вниз с балкона. — Давай, сестренка! Представь, что ты обезьянка и лезешь по дереву. Давай! Я тебя подстрахую. Лиза подозрительно посмотрела на брата, но стала спускаться. Марина придерживала ее за руки, пока та нащупывала ногой опору. Затем Лиза начала спускаться по решетке, а мальчишки вытянули руки, чтобы ее подпереть снизу. Марина вылезла на опору вслед за девочкой. Когда Лиза была уже на середине решетки, она громко закричала, перепугав всех до смерти. Никто не мог понять, что происходит, пока не увидели, что ее за кофту схватила костлявая рука и тянет к себе. Пока все наблюдали, как спускается Лиза, не заметили, что на балкон тихо вышла хозяйка квартиры. Мертвая бабушка была одета в одну ночную рубашку до пола и напоминала приведение, лицо было бледное, седые волосы торчали в разные стороны, она рычала, клацала зубами и пыталась укусить девочку. Теперь только решетка разделяла Лизу и мертвую бабушку. Ее лицо уперлось в металлические прутья. Она со всей силы пыталась протиснуть сквозь них свою голову, чтобы добраться до долгожданного обеда. Голова никак не проходила между прутьями, оставляя глубокие царапины на лице. Марина начала быть ногой по руке трупа. От удара послышался хруст кости, она сломалась, но рука не отпустила девочку. Тогда Марина крикнула Лизе: «Снимай кофту!», одной рукой держалась за решетку, а другой дернула молнию на кофте и помогла Лизе ее стянуть. Бабушка затянула кофту к себе и начала ее грызть. Мусолила ее во рту, отчего зубные протезы вываливались. Когда бабуля поняла, что она упустила свою добычу, все семейство уже было на земле. Лиза все еще всхлипывала, а Марина успокаивала ее, поглаживая по спине. Николай заглянул за угол разведать обстановку. Путь к машине был свободен, но во двор их дома стекались со всех сторон ходячие мертвецы, привлеченные криком Лизы. — За мной! — скомандовал папа. — Только быстрей! Все бежали за папой, Артем бежал с Лизой на руках, строй замыкала мама. Только оказавшись в машине, все вздохнули с облегчением. Они мчались по городу, проскакивая ходячих трупов. Если видели затор из мертвяков, старались объехать по другой улице. Каждый раз, когда машина проезжала рядом с мертвецом, Лиза закрывала глаза и прижималась к брату. Уже на выезде из города семейство Громовых остановилось возле небольшого продуктового магазинчика. На вид он казался безопасным, по крайней мере, ходячих трупов поблизости не наблюдалось. Папа в магазин пошел один, мама осталась охранять машину, сидя за рулем. В магазине оказалось все спокойно, однако почти пустые полки говорили, что на него ранее произвели налет и все подчистили. Хотя на складе осталось немного продуктов, которые были кем-то ранее припрятаны. Папа переложил найденную провизию в рюкзак и вернулся к машине. Оставшийся путь до поселка К прошел спокойно. Лиза успела уснуть. Мальчишки без энтузиазма разглядывали проплывающие мимо пейзажи. — Вот и приехали! — спустя час сказал папа. На доме красовалась табличка с надписью «Красноармейская, 9». Николай первым вышел из машины, разглядывая дом своих друзей Захаровых. Он увидел, как на окне дернулась шторка. — Я проверю, — сказал он и пошел к дому. Его не было всего пару минут. Когда он вернулся, объявил всем разгружаться. — Лизонька, вставай! Приехали! — сказала Марина. Лиза сонно оглядывалась по сторонам. — А чей это дом? — спросила она. — Здесь живут наши друзья. Скоро ты с ними познакомишься, — ответила Марина. Семейство Громовых вместе с Лизой и Артемом прожили на улице Красноармейская, 9 почти всю зиму. Кроме Паши, Артема и Лизы детей там не было. За припасами всегда ходили родители Паши с их друзьями, а дети оставались всегда дома. Но неделю назад взрослые вчетвером ушли на вылазку, но так больше и не вернулись. Ребята решили отправиться на их поиски. Ходячих трупов старались избегать, но когда увидели толпу мертвецов, побежали в первую попавшуюся многоэтажку. Так они оказались в пятиэтажке номер 3 по улице Мира. И вот уже неделю не могли выйти отсюда, дежуря у постели Лизы. Вот и вся история Паши Громова. *** — Так ты, получается, ни разу не убивал мертвяков? — спросила Ира, дослушав рассказ Паши. — Нет, конечно! — Трудно тебе будет выжить за пределами этих стен. Если хочешь, я тебя всему научу? Пойдешь со мной? — спросила Ира в надежде, что Паша согласится. Глава 6. Тоска по прежней жизни Ира старалась не спать всю ночь, но согревшуюся под теплым одеялом, на рассвете ее сморил сон. Ей приснился ее дом. Вот она гладит своего пса по кличке Иркут. Шерстка у него рыжая, мягкая. Он ластится, трется об нее, виляет хвостом и выполняет ее команды. Она пытается дать ему его любимую вкусняшку — молочную сосиску, но пёс не берет ее, отворачивается и замирает. Ира зовет его: «Иркут! Иркут!», но он не откликается. Ира подходит к нему и хочет его снова погладить. Тот медленно поворачивается к ней. Но это уже не ее пес, а полуразложившийся труп собаки. В том месте, где шерсть клочками ободрана, виднеются гноящиеся язвы, глаза мутные, пасть наполовину вывернута вбок, и через серую омертвевшую плоть проглядывают почерневшие зубы, с которых стекают кровавые слюни. Иркут кидается на Иру и кусает ее за правую руку. От испуга она вздрогнула и проснулась. Оглядев комнату, Ира увидела на диване спящих Пашу и Артема. Укутавшись в одеяло, она встала у окна. Отодвинув шторку, Ира пристально наблюдала за обстановкой, вот уже начало светать, поплыл негустой туман. «День должен быть теплый и солнечный», — подумала она. Еще находясь в полудремотном состоянии, она повернулась и замерла, глядя на диван. Еле различимый силуэт Артема лежал неподвижно. «Мертв!» — подумала Ира. На мгновение ей показалось, что его рука дернулась. «Наверное, померещилось! Я, наверное, еще сплю?» — мысли медленно просачивались в голову, приводя ее в сознание. Сквозь тишину послышался еле уловимый хрип. «Блин... блин... блин...» — внутренний голос бил тревогу, заставляя прийти в себя. Ира сразу же сообразила, в чем дело. Холодок пробежал по спине и по всему телу побежали мурашки, вплоть до самой макушки, заставляя волосы шевелиться. Скинув с себя одеяло, подбежала к Паше и встряхнула его, чтобы он проснулся. Паша открыл глаза и не понимающим взглядом смотрел на Иру. — В чем дело? — Артем восстает! Действуй! Паша подскочил как ужаленный. Ночью они с Ирой обсудили, как будут действовать, если Артем умрет и восстанет. Паша решил избавить от мучений своего друга, но когда настал момент, Паша растерялся. Резкий подъем немного вывел его из равновесия, он стоял слегка пошатываясь. — Решай, оставляешь его бродить или убиваешь? — Ира потребовала действий от Паши. Он оторопел. Как можно убить человека, да еще и лучшего друга? Артем открыл свои мутные глаза и продолжал хрипеть, но уже сильнее. Его кожа стала синей, сквозь нее просматривались черные вены. Артем уже начал подниматься с дивана и глядел пустым взглядом на Пашу. — Прости! — прошептал Паша. Он схватил рюкзак, и они с Ирой выбежали из комнаты, захлопнув за собой дверь, так сильно, что плакат с радужным пони сорвался и упал на пол. В дверь последовал сильный удар, и послышался истошный хрип. Ребята испуганно переглядывались. От резкого пробуждения голова плохо соображала, Паша тряс ей из стороны в сторону. Потом последовал еще один удар, от которого оба вздрогнули, потому что не ожидали его услышать. Этот стук раздавался позади них, из ванной комнаты, где лежала Лиза. Она тоже восстала и теперь пыталась выйти наружу, скребя ногтями по двери. Паша стоял с выпученными глазами, понимая, что от мертвых друзей его отделяют всего лишь двери. Ира схватила рюкзак и выбежала из квартиры. Паша последовал за ней. Сама мысль, что он останется в этой квартире с мертвяками Лизой и Артемом, приводила его в ужас. Он старался не думать о том, что он их бросил. Такие уж нынче времена. И тут он вспомнил одно из правил Иры: «Не старайся помочь тем, кому уже помочь ты не в силах». Выбежав на лестничную площадку, Ира прислушалась. В подъезде стояла тишина. Они спустились к окошку между первым и вторым этажом. Выглянув в окно, девушка убедилась, что на горизонте чисто и можно выходить. Ребята выбежали на улицу, в объятия холода. Изо рта шел пар, Ира непроизвольно съежилась и натянула шарф повыше, закрывая покрывшиеся гусиной кожей участки голой шеи. Второпях Паша забыл свои перчатки и поэтому, потирая руки, дышал на них теплым воздухом, пытаясь согреть. Ребята заглянули за угол дома. На их пути стояла пара застывших мертвяков. В тумане их неподвижные тела напоминали призраков. Они, как будто сонные мухи, застыли в анабиозе. — Что с ними? — спросил Паша. — Они замедляются, когда на улице холодно. Зимой они вообще были в спячке и не бродили, вот поэтому я стала любить зиму, — ответила Ира. — Что дальше будем делать? — Заскочим в одно место! Только не шуми, — сказала Ира. — Иди за мной! Они медленно, почти бесшумно прошли мимо замерших трупов. Ира краем глаза заметила еле уловимое движение мертвяка. Он пытался поднять руку, но холод сковывал его движения. «Скоро мертвяки не станут замерзать, и это печально», — подумала Ира. Это были последние заморозки перед наступающим летом. Перед тем, как отправиться в то место, где Ира жила с другими выжившими, она решила проведать родительский дом. Она часто туда наведывалась. Там была ее прежняя жизнь, там остались ее лучшие воспоминания. Дом находился совсем недалеко от того места, где она нашла Пашу. Пройдя буквально пару проулков, они оказались у очень симпатичного домика, на котором красовалась вывеска: «улица Народная, 7». Дом был одноэтажный, с обычной двускатной крышей. Он достался родителям после смерти бабушки и дедушки по линии отца. Когда-то этот дом выглядел совсем иначе. Он был в плачевном состоянии, крыша просела, полы сгнили, надворные постройки со временем завалились. Огород порос бурьяном. После того, как папа в течение пяти лет поколдовал над ним и привел всё в божеский вид, жить в доме стало намного приятней. Теперь дом выглядел намного интересней. Он был обшит светлым сайдингом, на крыше красовалась коричневая металлочерепица. Все надворные постройки папа заменил на новые, вот слева — дровяник и углярка, справа — гараж. Мама тоже постаралась на славу. Во дворе у дома когда-то был разбит красивый палисадник, в котором росли многолетние кустарники и цветы: хосты, ромашки, это если по-народному, но у них было какое-то научное название, которое Ира не помнила. Красовались гортензии. Самая любимая мамина гортензия называлась... Ира точно не помнила, но в названии что-то было связано с ванилью и мороженым, так отпечаталось в ее памяти. Еще там была вся палитра маргариток и анютиных глазок. Раньше цветник выглядел намного ухоженней, но после смерти родителей все это стало произрастать вперемешку с сорняками, шла война за территорию и последние видимо выигрывали. За домом когда-то был разбит огород, но теперь это было сплошное поле из сорняков, сквозь которые виднелись еще не совсем заросшие кустарники смородины и крыжовника. Ира чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, чтобы сдержать их, она отвлеклась от своих воспоминаний, открыла калитку и зашла во двор. Спокойно шла по тропинке к дому, зная, что на его территории, скорее всего, нет мертвяков, так как они не смогут перелезть через ограждения участка. Паша последовал за ней, с интересом рассматривая жилище. — Чей это дом? — Мой! Я здесь раньше жила! С родителями! — ответила Ира с тоской. — Кстати, в гараже стоит папин внедорожник, он на ходу и заправлен под завязку. На случай, если нужно будет уехать, — махнув в сторону гаража, сказала Ира и посмотрела на Пашу. — Прям внедорожник? А можно посмотреть? — по-мальчишески затараторил Паша, в его глазах заиграли искорки любопытства.