Офицер набросил на плечи Натали одеяло. Она покинула объятия Джулиана только для того, чтобы натянуть колючее шерстяное покрывало, а потом снова опустила голову ему на плечо. Другой офицер предложил одеяло и Джулиану, но тот отказался. Они сидели на скамье возле парковки наверху, у начала тропы. Вокруг бегали человек десять полицейских и тихо переговаривались. Пространство вокруг подсвечивали фары их автомобилей. «Скорая помощь» также добавила свои мерцающие огни к темноте ночи, которая медленно превращалась в день. За спиной девушки, внизу, другие офицеры бродили по лабиринту и делали фотографии, ожидая, когда медэксперт достанет тело Дэвида из воды. – Нам нужно получить предварительную информацию, – сказал офицер Вальдес, – пока медики вас осмотрят. У офицера Вальдеса было доброе лицо и теплая улыбка. Он первым нашел их, первым позвонил Нико и сообщил, что все хорошо, первым объяснил, что Джесси Тейт рассказал отряду полицейских в клубе «Орбита», что нужно отправить сюда подмогу. – Полное имя, указанное в вашем свидетельстве о рождении? – поинтересовался Вальдес у Джулиана, пока медик протирал его подбородок и наклеивал пластыри на рассеченную кожу. – Джулиан Рафаэль Мелендес Мендон Ковач. «Вот и большое открытие, – подумала Натали. – Только в полицейском докладе, а не пресс-релизе». Ручка офицера Вальдеса зависла над блокнотом. – Эм, а можно попросить произнести по буквам? * В больнице врачи осмотрели покрытую синяками голову Натали и провели обычный тест, чтобы проверить, нет ли сотрясения. Джулиану наложили шесть швов под подбородком и еще восемь на лбу, а потом им наконец разрешили навестить Маршалла. С перебинтованной головой, он еще не отошел от обезболивающих, но улыбнулся при виде Натали и Джулиана. Либерти сидела, сгорбившись на стуле рядом с его кроватью, и покусывала манжету старого свитера. Натали осторожно обняла Маршалла, заливая его больничную рубашку слезами, а потом они с Либерти бросились друг к другу, обнимаясь и плача. – Черт побери, – только и могла сказать Либерти, повторяя это снова и снова. Джулиан стоял у кровати Маршалла и не мог подобрать слова. – Не надо. Ничего страшного, – проговорил Маршалл. Невнятно из-за действия обезболивающих. – Просто продуманный ход, чтобы попасть в твою следующую книгу. Они оставались возле Маршалла, пока их не выгнала медсестра, чтобы пациент мог отдохнуть. Она напомнила друзьям, что уже шестой час утра. Либерти не собиралась уезжать, потому обняла Натали и попрощалась. – Расскажешь мне, что случилось. Но не сегодня и не завтра. Однажды. – Расскажу. Люблю тебя, Либ. – Люблю тебя, Нат. – Либерти вытерла глаза и повернулась к Джулиану: – Иди сюда. – Они обнялись, и Джулиан поцеловал девушку в щеку, прошептав «Спасибо!» ей на ухо. Она отмахнулась и вернулась на свое место на стуле. Джулиан и Маршалл пожали руки. На лице первого отразилась боль, когда он снова увидел белые бинты Маршалла. – Не переживай, – успокоил его тот, еле ворочая слегка заплетающимся языком. – Я готов сделать это снова… ради нее. – Он сонно подмигнул Натали. – А она для меня, и ты для нее, и один за всех, и мы просто четыре чертовых мушкетера. – Правда, – закатила глаза Либерти, – и д’Артаньян сегодня ночью принял слишком много обезболивающего. Натали наклонилась и поцеловала Маршалла в щеку. Ей так много хотелось ему сказать, но с губ сорвалось только: – Люблю тебя. – Люблю тебя. Люблю всех, – произнес он, засыпая. – Люблю всех. * Детектив Свонсон, проницательная женщина, возглавляющая расследование этого дела, разрешила Джулиану и Натали отправиться домой и отдыхать все утро. – Это будет долгий день и много заявлений, – предупредила она, – так что будьте готовы, придется много говорить. – Я не могу здесь оставаться, – призналась Натали, когда они с Джулианом приехали к ней домой. Воспоминания о приставленном к голове пистолете Дэвида витали в ее квартире. – Сомневаюсь, что могу продолжать здесь жить. И кабинет Дэвида у тебя дома… – Она поежилась, и Джулиан мрачно кивнул. – Я позвоню детективу Свонсон и сообщу, что мы отправились в отель. Натали собрала сумку с вещами. Джулиан как раз заканчивал разговор, когда она вышла. – Детектив говорит, что с Джесси все будет хорошо. Ему сделали операцию из-за разорванной селезенки, ночь была сложной, но он жив. – Нужно обязательно рассказать им, как он нам помог, – предложила Натали. – Если бы не он, Гарретт бы… – Она снова вздрогнула. – Он к тебе притронулся? – спросил Джулиан, и его глаза потемнели. – Нет. – Свонсон говорит, что он тоже жив. Я думал, что убил его. Если он к тебе прикоснулся, то так и сделаю. Убью его. – И тогда я снова тебя потеряю. – Натали взяла его за руку. – Клянусь, он не тронул меня. Она еще не знала обо всем, что случилось до того, как Джулиан нашел ее в Лэндс-Энд, не считая услышанного от полиции на месте. А тогда она находилась в трансе от облегчения и потому едва что-то понимала. – А как насчет твоей книги? – поинтересовалась она, чтобы отвлечься от воспоминаний о Гарретте. – Ее нашли. У того парня постарше… Клиффа. Я рад, – сказал он, – за тебя. – Я тоже рада, но не за себя. Я рада, что прекрасное все еще существует в этом мире. – Я то же самое думаю о тебе. Я думал, что потерял тебя… Джулиан покачал головой с печалью в глазах. Теперь, когда все закончилось, его переполняло тихое сожаление из-за всего, что он не заметил в Дэвиде. Мужчина отвернулся и выглянул в окно. – В прошлом году, – тихо начал он, – когда он рассказал мне о своих чувствах, я разрывался на части. Не мог представить, как можно тесно работать с тем, кто тебе нравится, но не отвечает на твои чувства. Думал, может, лучше отпустить его. Ради него. Но не смог так поступить. Он был моим единственным настоящим другом в течение пяти лет. Он убедил меня, что все хорошо, что он в порядке. Но, очевидно, это было не так. Ему нужна была помощь, а я этого не заметил. И это стоило ему всего. – Он посмотрел на Натали, ее глаза затуманились из-за сожаления. – А вы с Маршаллом чуть не заплатили ту же цену. Не знаю, сумею ли простить себя за то, что с тобой случилось… – Джулиан, не надо, – попросила Натали, делая шаг в его объятия. – Все закончилось. Все нормально. Со мной все будет хорошо. Я не позволю этим событиям преследовать меня. Еще будут темные моменты… эмоции, которые я не могу предсказать. Но я встречусь с ними лицом к лицу. Больше не буду прятаться. – Она слабо улыбнулась. – Наверное, этого хотели бы мои родители. Как и всегда, при мысли о них Натали ощутила боль, но в этот раз та казалась тупой, не резкой. Она никогда не исчезнет, но девушка понимала, что со временем станет легче. Она подошла к полке и взяла с нее фотографию на лыжном курорте. – Джулиан, это мой отец Кертис, – сказала она. – Видишь его усталую улыбку? Он повез семью на отдых, чтобы все хорошо провели время, а вместо этого сталкивался с жалобами на каждом шагу. Он был ужасно терпеливым. И добрым. Джулиан слабо улыбнулся. – Я вижу это по его глазам. – А это моя мама, Тэмми. Ей не нравилось терпеть поражения, а она никогда раньше не каталась на лыжах. Свалившись на зад бесчисленное количество раз, она хотела завязать с катанием. – Она красивая. – Да, – согласилась Натали. – А это я. Я не улыбаюсь, потому что мне тринадцать и я привязана к родителям на целые две недели. Но я говорила им, что люблю их, каждый день, с тех пор как научилась разговаривать. Даже в тот день, когда они погибли. – Я горжусь тобой, – признался Джулиан. – Ты такая храбрая. Пережила это… и Дэвида. – Мне нужно было все пережить. Ради тебя, – сказала Натали. – И ради них. И ради себя самой. – Приятно с ними познакомиться. Она улыбнулась фотографии и убрала ее в сумку. – Уверена, они бы тебя полюбили. * Они взяли такси до отеля «Хэндлери» на Юнион-сквер, а когда остались одни в элегантном номере, Джулиан закрыл жалюзи, защищая их от утреннего солнца. Он собрался расстелить постель, чтобы наконец поспать, в чем они очень нуждались, но Натали покачала головой. – Я хочу принять душ, – заявила она. – Поможешь? – Конечно. Натали включила горячую воду и разделась. Джулиан последовал за ней. Встал позади и пробежал пальцами по ее волосам, стирая воспоминания о грубой хватке Дэвида. Намылил ей спину, плечи и синяки на запястье, оставленные Гарреттом. Натали повернулась к нему. – Моя очередь. Его спина потемнела от синяков, и две резаные фиолетовые полоски на левом плече выглядели просто ужасно. Когда пена смылась, девушка провела по ним руками и пробежалась пальцами по темному пятну на животе. Она знала, что он дрался с Гарреттом. Повезло, что легко отделался. Могло быть гораздо хуже. Они не разговаривали, но Натали улавливала, как омерзение и ужас уходят прочь, оставляя за собой возбуждение. Эти ощущения, горячая вода, прикосновение рук Джулиана и его теплая кожа, прижавшаяся к ее… Даже постепенно стихающая боль на лбу. Она наслаждалась всем этим, упивалась, чувствовала, как оно пытается вырваться наружу. Девушке хотелось смеяться или плакать, или и то, и другое одновременно. «Нет, я хочу большего…» Она повернулась к Джулиану, и он поцеловал ее, прижимаясь ближе, мокрый и теплый. «Да, – подумала она. – Да всему: жизни, хорошему и плохому, боли и любви. Но особенно да ему, этому моменту, которого могло и не быть». Поцелуй вышел страстным и глубоким под водой, кажущейся теплым дождем. Открыв глаза, Натали увидела перед собой белые бинты у него на виске. – Твои швы нельзя мочить, – выдохнула она. – Мне все равно.