— Звучало как комплимент. Стиви закатывает глаза. — На самом деле, не могу тебя винить. Ты сказал, что собираешься отпраздновать сегодня с парой особенных людей. Мои брови взлетают вверх от этого заявления. — Ты смотрела мою игру? — Я смотрела последние две минуты твоей игры. — Я выглядел сексуально в форме, да? — Ты влюблен в себя. — Кто-то должен. — Таков всегда мой ответ на это утверждение. Мимо нас по улице проходит пара, все время глядя на меня и перешептываясь. Сейчас только начало сезона, и я не совершил ничего слишком скандального, чтобы папарацци следили за каждым моим шагом в данный момент. Тем не менее, в городе трудно бывать где-то, не будучи узнанным. Не то чтобы я возражал против внимания. По большей части мне нравятся фанфары. — Но нет, не было никого, — объясняю я, хотя Стиви не просила объяснений. — Особые люди, с которыми я хотел отпраздновать сегодняшний вечер — это семья Мэддисона. Его жена — одна из моих лучших подруг, и если я правильно рассчитаю время, то смогу застать их новорожденного сына, который проснется, чтобы его покормили, — я показываю на здание, указывая на их пентхаус. — О, — неловко смеется Стиви. — На камеру это прозвучало с сексуальным подтекстом. — СМИ все равно будут преподносить это именно так, — я пожимаю плечами. — С тем же успехом можно им подыграть. — Да, похоже, у СМИ есть определенное мнение о тебе. По крайней мере, так кажется в интернете. — Ее глаза тут же расширяются, как будто она сказала что-то, чего не должна была говорить. — Стиви, милая. Ты гуглила меня? — спрашиваю я со слишком большим весельем в голосе. Она расслабляет плечи, к ней очень быстро возвращается ее непринужденная и уверенная манера поведения. — Я погуглила всех в команде. Не воображай, что только тебя. — И что ты нашла, когда гуглила меня и только меня? — Ничего, чего я уже не знала. Ох. Мне нравится моя репутация, все, что с ней связано. Люди, которые важны для меня, знают, что моя медийная персона — это просто фарс. Но мне нравится, что все остальные считают меня отвратительным куском дерьма. Это хорошо работает. Женщины бросаются на меня из-за этого. Но почему-то с этой стюардессой мне это не нравится. Очевидно, моя репутация ее не устраивает. Но если бы я ей хоть немного нравился, было бы гораздо веселее шутить с ней в самолете, что все еще является моей миссией в этом сезоне. Но, похоже, девушка меня терпеть не может, и все, что я делаю на борту самолета, нравится ей еще меньше. Думаю, я хочу ей понравиться. На человеческом уровне. — Не верь всему, что видишь в СМИ. Слишком много дыма и зеркал, чтобы навязать то, что хочет продвигать моя пиар-команда. — Так ты говоришь, что не уходишь с арены каждый вечер с новой девушкой? И тебе действительно есть дело до кого-то, кроме себя? Мои брови взлетают вверх от ее прямоты. — Разве есть что-то плохое в том, чтобы каждый вечер уходить с арены с новой девушкой? — Вовсе нет, — быстро заявляет Стиви, что выбивает меня из колеи. Я полагал, что она ответит «да». Большинство женщин не поддерживают идею с «мужики-шлюхи». — Но ты сказал, что все не так, как кажется. Похоже, что это довольно точно соответствует той картине, которую они нарисовали о тебе. — Ну… — я потираю затылок, внезапно почувствовав себя поставленным в тупик. Я не часто чувствую необходимость объяснять себя или свои действия, но по какой-то причине мне этого хочется. — Хочешь верь, хочешь нет, но бывают случаи, когда я провожаю этих женщин с арены, надеясь, что СМИ сделают фотографии, а потом сажаю их в такси и отправляю домой. Брови Стиви взлетают вверх, она явно потрясена. — Но, да, бывают моменты, когда они приходят домой вместе со мной. Мой имидж приносит кучу денег. Не помешает сыграть на этом, да и выгода тоже неплохая. Понимающий смех вырывается из груди Стиви. Черт, она действительно красивая, и она и ее непредвзятость привлекательна. Невзирая на ее иногда дерьмовое отношение или на то, что на ней треники, видавшие лучшие времена. Стиви мгновение смотрит на меня, в ее глазах мелькает воспоминание, прежде чем ее улыбка спадает. — Мне пора идти, — она быстро отворачивается от меня. — Эй, эй, эй, — я снова бегу трусцой, чтобы остановить ее. Эти туфли от Кристиана Лабутена. Никто не должен бегать в «лабутенах». — Что только что произошло? Стиви на мгновение замолкает, и мое внимание падает на ее большой палец, пока девушка нервно крутит кольцо, которое там находится. — Прошлой ночью, — начинает она. — Что ты имел в виду, когда сказал, что когда дело касается еды, ты доверяешь моему мнению больше, чем мнению других девушек? — Что? — Когда ты хотел, чтобы я приготовила тебе что-то другое, вместо ужина, который тебе не понравился. Ты сказал, что доверяешь моему мнению больше, чем мнению моих коллег, когда дело касается еды. Ах, это. Я и забыл, что она стала такой странной после того, как я это сказал. — Да, и что с этим? — Что ты имел в виду? Очевидно, я не понимаю. — Я имел в виду то, что сказал? Что я доверяю твоему мнению о еде больше, чем тем другим девушкам. — Но что это значит? — настаивает Стиви. Делаю глубокий вдох, пытаясь понять, о чем, блядь, она говорит. Женщины, скажу я вам. Они все немного чокнутые. — Послушай, Стиви. Я простой человек… — Нет, не простой. — Ладно, — смеюсь я. Она меня раскусила. «Простой», наверное, не лучшее слово, чтобы описать меня. Я не выхожу из дома без спланированного и подготовленного наряда. — Прямой. Я прямолинеен. Нет никакого скрытого смысла, когда я что-то говорю. Я не лгу и не юлю. Я имел в виду то, что сказал. — Понятно, — она снова отворачивается от меня, но я останавливаю ее, положив руку ей на плечо. — Я что-то упускаю. Может, объяснишь мне, чем я тебя обидел? Стиви засовывает конец тесемки от своей отвратительной толстовки в рот, прежде чем продолжить крутить золотое кольцо на большом пальце. — Ну, ты сказал девушке, у которой далеко не второй размер одежды, что доверяешь ее мнению о еде больше, чем мнению девушек, у которых второй размер. — И? — И ты не подумал, что я могла воспринять это как то, что ты критикуешь мое тело? «Что?» — Что? — спрашиваю я в шоке, широко раскрыв глаза. — Поэтому ты так странно себя вела и пряталась до конца полета? Ты подумала, что я сужу твое тело? Стиви молчит и отводит взгляд. — Во-первых, эта мысль ни разу не приходила мне в голову. Хотя твоя задница и сиськи охрененные. Это взывает смешок у диковолосой девушки. — И я не знаю, что едят те другие девушки, но мой комментарий не имеет ничего общего с размером твоей одежды или твоего тела. Я знаю только, что когда столкнулся с тобой в баре в Денвере, бургер, который ты заказала, выглядел потрясающе. Потом, когда встал, чтобы сходить в туалет в самолете по пути домой из Детройта, я увидел, как ты уплетаешь приготовленный тобой бутерброд с расплавленным сыром, и мне тоже захотелось такой. То, что я сказал, не имеет никакого отношения к твоему телу, только к твоим вкусовым рецепторам. Нам нравится одна и та же еда. Румянец вспыхивает и покрывает веснушчатые щеки Стиви. — Ох, — выдыхает она, выглядя смущенной из-за того, что слишком остро отреагировала. — И если действительно хочешь, чтобы я прямо сказал о твоем теле, — окидываю ее беглым взглядом, явно оценивая ее. — Оно потрясающее. Ты должна начать его демонстрировать. А эти спортивные штаны просто ужасны. Наконец, непринужденный смех вырывается изо рта Стиви и доносится до моих ушей. Он звучит приятно. — Но если серьезно, ты ходишь за покупками в комиссионный магазин или что-то в этом роде? — я дергаю за изношенную ткань ее штанов, которая может рассыпаться, если потяну слишком сильно. Стиви быстро опускает взгляд на свой наряд, если его можно так назвать. — Да, — заявляет она без колебаний. — Мы мало тебе платим? Я могу что-нибудь с этим сделать.