— Нет, — смеется Стиви. — Мне просто нравится покупать подержанные вещи. Вот этого я не понимаю. Конечно, у меня есть портной, который делает на заказ половину моей одежды, а другая половина — дизайнерская, но подержанная? Нет, спасибо. — Ты делаешь покупки в «Луи Вуиттон», «Прада» и «Том Форд»? — спрашивает она. — Да. Стиви смеется. — Я пошутила. И так понятно, что ты носишь только дизайнерское. Ты же «Красавчик Эван Зандерс», — Стиви снисходительно похлопывает меня по груди. — О, милая. Ты думаешь, я красивый? Она игриво закатывает глаза. — Перестань называть меня «милая». — Никогда. Ее нежный взгляд встречается с моим, мы оба молчим, но не желаем отрывать глаз друг от друга. Через некоторое время Стиви начинает идти спиной назад, направляясь в ту сторону, куда шла до того, как я ее догнал, но все еще смотрит мне в лицо. — Знаешь, Зандерс. Раз уж ты об этом заговорил, вы, ребята, платите мне недостаточно. Думаю, нужно повысить мне зарплату. Я сжимаю губы в жесткую линию, пытаясь сдержать улыбку, но Стиви меня раскусила. Я действительно завел свою задницу прямо в эту ловушку. — Ты начнешь быть милой со мной в самолете, если я сделаю это для тебя? Она на мгновение задумывается, склонив голову в раздумье, продолжая уходить от меня. — Сомневаюсь. Улыбка появляется на моих губах. Я больше не могу ее сдерживать. — Ты собираешься начать быть милым со мной и перестать быть нуждающимся маленьким засранцем с этой лампочкой вызова? — спрашивает Стиви со знающей ухмылкой. — Черт возьми, нет. С таким же успехом можешь надеть свои кроссовки на следующий рейс. Я буду гонять твою задницу туда-сюда по проходу. Я слышу ее смех отсюда, хотя она уже прошла полквартала. — Я обязательно разомнусь перед тем, как ты поработаешь надо мной! — кричит Стиви, отворачиваясь от меня. Конечно, она не хотела, чтобы это прозвучало сексуально, но теперь я могу думать лишь о том, чтобы поработать над ней по-другому, и о том, как весело мне было бы поиграть с этим соблазнительным телом. Растяжка или нет, Стиви все равно не смогла бы нормально ходить на следующий день. Не хочу показаться извращенцем, но я наблюдаю за Стиви, пока она не добирается до места назначения в соседнем квартале. И я делаю это просто потому, что уровень преступности в Чикаго просто запредельный. Это не имеет ничего общего с тем, как двигается ее задница или покачиваются бедра под этими ужасными трениками, которые действительно нужно выбросить на помойку. ГЛАВА 9 ЗАНДЕРС — Ты видел сегодняшний заголовок? — Мэддисон сует свой телефон прямо мне в лицо. Таблоид гласит: «Эван Зандерс, новая неделя — новая женщина». А под ним — огромная фотография, на которой я вчера вечером выхожу из арены с девушкой, которую пригласил на свою игру. — Ты собираешься рассказать им, что у твоего дома ее ждало такси, и она даже не зашла внутрь? И что вместо того, чтобы отвезти ее наверх, ты пришел к нам, чтобы почитать племяннице сказку на ночь? — Пусть верят в то, во что хотят верить. — Ты имеешь в виду, пусть верят в то, во что Рич хочет, чтобы они верили, — парирует Мэддисон. — Мне нужно продолжать играть в эту игру до конца сезона. Рич думает, что «Чикаго» не подпишет со мной контракт без образа плохого парня, который не заботится ни о ком, кроме себя. — Да, конечно. Потому что Чикаго не подпишет с тобой контракт за то, что ты лучший защитник в команде и один из лучших в лиге, и они точно не подпишут с тобой контракт за то, что ты был финалистом «Норрис Трофи» три из последних четырех сезонов. — В голосе Мэддисона звучит сарказм. — Они точно переподпишут тебя только в том случае, если ты будешь продолжать получать астрономическое количество кисок. — Учитывая, сколько денег стоит на кону, не стоит рисковать и выяснять обратное. Не думая и не нуждаясь абсолютно ни в чем, моя рука взмывает вверх, нажимая на кнопку вызова стюардессы. Дзиньканье раздается по всему салону, а над моей головой загорается синий свет. — Зи, оставь ее в покое, — качает головой Мэддисон. — Мы приземляемся в Нэшвилле через пятнадцать минут, а ты не переставал нажимать на эту кнопку весь полет. — Не могу. Я обещал себе, что превращу работу Стиви в ад в этом сезоне и не могу отказаться от своего обещания. — Ну ты и трепло. — О чем ты говоришь? — Зи, ты самый непримиримый и прямолинейный человек, которого я знаю, но ты лжешь себе, если думаешь, что продолжаешь нажимать на эту чертову кнопку вызова, просто потому что хочешь усложнить ей жизнь. — А почему еще? Со снисходительным смешком Мэддисон откидывает голову на подголовник. — С каких пор ты стал таким тупым, чувак? Ты хочешь переспать с ней. Это, блядь, очевидно. Ну, блин. Да, я знаю это, но надеялся, что я был немного более скрытным. Я понял это на прошлой неделе, когда столкнулся со Стиви возле лифта в многоквартирном доме Мэддисона. Независимо от того, насколько рваными и изношенными были ее треники, я не мог перестать представлять, как снимаю их с нее, а затем зарываюсь головой между ее ног. Наше кокетливое подшучивание быстро рассеяло мое замешательство. Ее отношение и сопротивление мне больше не балансируют на грани разочарования. Теперь это все интрига и потребность. Когда личный лифт в пентхаусе Мэддисона починили, а я продолжал пользоваться общественным в надежде, что, возможно, снова столкнусь с кудрявой стюардессой, я понял, что мой план на этот сезон изменился. Теперь дело не в том, чтобы преподать ей урок и напомнить, на кого она работает. Речь о том, чтобы понравиться ей и, надеюсь, заставить ее захотеть переспать со мной. Но было бы подозрительно, если бы я не превратил ее жизнь на борту в сущий ад, поэтому я продолжал заниматься этим весь полет. К тому же, я не гажу там, где ем, о чем постоянно себе напоминаю. Так что трахнуть стюардессу — не вариант, как бы мне этого не хотелось. — Что теперь? — спрашивает Стиви в разочаровании, нажимая на лампочку над моей головой, чтобы выключить ее. «Да, Эван. Что теперь?» Мне не нужно ни одной чертовой вещи, но эта кнопка словно притягивает, и я не могу удержаться от того, чтобы не нажать на нее, зная, что каждый раз, когда это делаю, ко мне прибывает сексуальная дерзкая стюардесса. — Эм… — запинаюсь я. — Я хочу… «Придумай. Что-нибудь. Ты идиот». — Я хочу… — Он хочет переспать с тобой, — подхватывает Мэддисон с соседнего сиденья. На самом деле, я хочу отвесить своему лучшему другу подзатыльник и сказать, чтобы он заткнулся на хрен, но мы не в средней школе, и это сделало бы все слишком очевидным. Не то чтобы тонкость была моей специальностью. Я не стесняюсь того, чего хочу, но эту единственную вещь, эту женщину, я не должен хотеть и не могу иметь. Повернув голову к Мэддисону, я держу зрительный контакт, не мигая, говоря ему, что собираюсь отыметь его, как только мы покинем этот самолет. Все, что он делает, это впадает в приступ смеха, находя себя исключительно уморительным. Когда оборачиваюсь к Стиви, в ее сине-зеленых глазах пляшет целый мир веселья, и она пытается сдержать улыбку. — Как насчет того, что я действительно могу тебе предложить? — Увидимся в Нэшвилле? Какого черта? Со мной что-то не так? Увидимся в Нэшвилле? Я говорю, как отчаявшийся неудачник, которому нужно составить какие-то планы, как будто у меня нет бесконечного количества вариантов под рукой. Нэшвилл — лучший город для меня. Мой Инстаграм уже наводнен сообщениями из моего списка «Теннесси», и могу гарантировать, что если захочу, мой член будет зарыт глубоко внутри одной из них сегодня вечером. — Отличный вопрос, — отвечает Стиви. — Ты, кажется, следуешь за мной повсюду, куда бы я ни пошла, поэтому могу только предположить, что ты появишься в любом баре, где я буду сегодня вечером. Мэддисон поворачивает голову ко мне, на его лице застывает растерянное выражение. Возможно, я забыл упомянуть, что пару раз видел Стиви вне самолета. И независимо от этой информации, он все равно знает, что я хочу трахнуть ее. Так что ничего страшного.