— Ты почти ничего не ела. — Не голодна, — лгу я. Он наклоняется, заглядывая через мое плечо в мой телефон. — Это Инстаграм Эвана Зандерса? Черт. — Неа, — выйдя из приложения, я прячу телефон на колени. — Терпеть не могу этого парня, — Райан продолжает идти на кухню, руки заняты посудой. — Он создает дурную славу чикагскому спорту. — Ты с ним хоть раз разговаривал? — В моем тоне слишком много язвительности, когда вопрос вырывается из моего рта, и Райан сразу же улавливает это. — Мне это не нужно. О нем много пишут в медиа. Я прекрасно знаю, что он за человек. — Ну, — перебивает папа, лукаво ухмыляясь. — Ви действительно знает этого парня. Так почему бы нам не спросить у нее? Что ты думаешь о нем, Стиви? Все взгляды обращаются ко мне, и мне вдруг кажется, что моя семья может прочитать каждую мою неуместную мысль о Зандерсе. Слишком много ярких подробностей той дикой ночи в Вашингтоне проносятся в моей голове, заставляя жар ползти по моим щекам. — Он нормальный. — Нормальный, да? — старик за столом шевелит бровями. — Спасибо, пап, но можешь так не делать? — повернувшись к брату, я добавляю: — Он не так плох, как ты думаешь. Медиа не очень хорошо его изображают, но в нем есть нечто большее, чем просто плохой мальчик. Глаза Райана устремлены на меня, когда брат пытается прочитать мои мысли. — Или так кажется, — небрежно пожимаю плечами, не поднимая головы, пока бегу к дивану, чтобы избежать взгляда брата и его уловок. — Бретт приезжает в город. — Такими словами Райан меняет тему разговора. Слава Богу, что я не ела, потому что сейчас меня бы вырвало. — Неужели? — вскрикивает мама. — Стиви, ты это слышала? — Слышала. — Это так волнующе. Мне так нравится Бретт. Что он будет здесь делать? — Скоро состоится благотворительный вечер, на котором будут присутствовать все главные спортивные команды города. Ему нужно наладить связи, так что, надеюсь, смогу познакомить его с некоторыми знакомыми и помочь найди работу здесь. — Здесь? — быстро оборачиваюсь, и мои глаза расширяются от недоумения. — Да, здесь. Я говорил тебе о его приезде несколько недель назад. — Да, но я не думала, что это означает, что он будет работать здесь. Жить здесь. — Я думаю, это здорово, — перебивает мама. — Бретт такой красивый мальчик. Стиви, ты должна быть благодарна, что он приезжает в город. Может быть, он даст тебе еще один шанс. «Какого черта?» — Я не хочу никакого шанса! «Вот дерьмо». «Не порти Рождество. Не порти Рождество». — Ви, тебе не нужно давать ему еще один шанс, если не хочешь, — добавляет мой милый папа. А мама, с другой стороны? Я в ужасе от того, что женщина может быть такой вредной. — Что между вами произошло? — спрашивает брат. Мой взгляд мечется между всеми тремя членами семьи, не желая рассказывать подробности и смущаться от того, как я поняла, что меня три года использовал мой бывший парень. Я люблю своего брата, но некоторые вещи лучше не рассказывать. Например, то, что я спала с самым известным плейбоем в городе. Другое дело, что его друг — кусок дерьма и заставлял меня чувствовать себя недостойным вариантом в течение многих лет. Но он даже не видит, что наша мама заставляет меня чувствовать себя отбросом, не говоря уже о его бывшем товарище по колледжу, так что какой смысл в подробностях? — Ничего, — быстро покачав головой, я встаю с дивана, нуждаясь в том, чтобы выбраться из этой квартиры и наполнить легкие свежим воздухом. Мой взгляд устремляется к большим окнам на задней стороне нашей квартиры. Чикагский Морской причал ярко освещен в честь Рождества, но мой взгляд прикован к высокой фигуре на противоположной стороне улицы, сидящей на ступеньках своего многоквартирного дома. «Зандерс». — Пойду прогуляюсь. — Сейчас? Уже поздно. Накинув пальто, засовываю ноги в кроссовки, прежде чем успокоить отца. — Я не далеко. Мне просто нужна минутка. Взяв два пива из холодильника, я спускаюсь вниз и выхожу на улицу, чтобы увидеть единственного человека, который заставил меня чувствовать себя хорошо сегодня. ГЛАВА 22 ЗАНДЕРС — Перестань шпионить и иди садись. Слова сестры отвлекают мое внимание от огромного окна от пола до потолка в моем пентхаусе и возвращают к столу, за которым сидят она и мой отец, после рождественского ужина. — Я не шпионю, Линдс. Ладно, это ложь. Но я видел, как семья Стиви заходила в ее дом, так что знаю, что она получила мой подарок, и все же, я до сих пор ничего не слышал от нее. Может, ей не понравилось? Я и так чувствовал себя идиотом, покупая ей что-то. Не говоря уже о том, чтобы купить ей гребаные штаны. Кто покупает девушке штаны на Рождество? А также, кто покупает подарок на Рождество для своей последней интрижки? Я. Вот кто. Гребаный идиот. — Тогда почему каждые пять секунд смотришь туда-сюда между своим телефоном и этим чертовым окном? — Линдс, отстань. Занимаю место напротив отца и рядом с сестрой. Линдси пытается выхватить телефон у меня из рук. Но я профессиональный спортсмен, поэтому ловко держу эту хрень над головой и вне пределов ее досягаемости. — Почему ты сегодня такой странный? — Ее карие глаза сверкают понимающим блеском. — Я не странный. Успокойся. — У тебя есть девушка? — Ее рот открывается в недоумении. — Что? Нет, блядь. Ты что, меня не знаешь? — Да, Эв, знаю. У тебя есть девушка? Она сексуальная? Я бы на нее запала? — Линдси цепкими руками пытаются потянуть мою руку вниз, желая забрать мой телефон, но я держу его подальше от нее. Для тридцатилетнего адвоката, когда речь заходит о девушках, она действительно превращается в девочку-подростка. — У меня нет девушки. Она… подруга. И да, можно сказать, что она горячая штучка. Линдси прекращает попытки напасть на меня за мой телефон и вместо этого замирает. — Никогда не считала твоих «хоккейных заек» сексуальными.