— Мне позвонила мама. — Что она хотела? — Я повесил трубку в ту же секунду, как понял, кто это, но потом это вызвало полномасштабную паническую атаку, от которой я не мог избавиться. Все мое тело было сковано, и я начал плакать, как гребаный ребенок, на полу в ванной. Я залез в душ, чтобы попытаться смыть все это, и поэтому не слышал, как ты стучала. — Господи, Зи, — я успокаивающе провожу ладонью по его щеке, видя в этом мужчине гораздо больше, чем когда-либо ожидала. — Ты в порядке? Он осторожно кивает. — Со мной все будет хорошо. Между нами повисает тишина. Я ничего не знала о психическом здоровье Зандерса или о том, что он страстно желает помочь другим пройти свой собственный путь, до гала-вечера, который состоялся чуть больше недели назад. Привалившись спиной к его плечу, я тихо спрашиваю: — Что заставило тебя основать «Активные умы»? Его рука обвивается вокруг меня, ложась на мое бедро, а его голова склоняется к моей. — Я не хотел, чтобы другие дети страдали так, как страдал я и до сих пор иногда страдаю. Не иметь контроля над тем, как твой разум влияет на тебя — одно из худших чувств в мире. Ты чувствуешь себя в ловушке и беспомощным. Я хотел бы пройти терапию сразу же, как только ушла мама, но мужчины не говорят о психическом здоровье, и я хотел разрушить это клеймо и дать детям доступ к помощи, в которой они нуждаются. Помощь, в которой я нуждался, но не знал, как о ней попросить. Мое сердце сжимается от понимания, когда я вижу, каков он на самом деле. Я провожу рукой по его груди, прежде чем обхватить его за шею. — Как ты мог подумать, что можешь не понравиться людям, если у тебя такое сердце? — Я тебе нравлюсь? — парень поднимает голову. В его вопросе нет колебаний. Его тон умоляющий, он хочет знать ответ. — Я не хочу этого. — Но я тебе нравлюсь? Надежда. Столько надежды, когда Зандерс смотрит на меня. Я не знаю, как ответить, не выложив все карты на стол о том, как сильно он мне нравится. Зандерс хороший, слишком хороший. Просто мне потребовались месяцы, чтобы увидеть это. Месяцы, чтобы снять каждый слой и увидеть, какой он на самом деле. И этот, настоящий Зандерс, мне слишком нравится. — Я тебя ненавижу, помнишь? Мы обмениваемся понимающей улыбкой. — Стиви девочка, я тебе нравлюсь? — он убирает завитки волос с моего лица, чтобы видеть меня. Мой взгляд мечется между его глазами и губами. Не в силах сопротивляться, я наклоняюсь вперед, сокращая расстояние между нами, и прижимаюсь губами к его губам. На мгновение Зи поддается мне, прежде чем отвернуться, разрывая связь и качая головой. — Не надо, — парень закрывает глаза, как будто ему больно от того, что он остановил меня. — Не делай этого, если только это не приведет к чему-то большему, и я не имею в виду физическую близость. — Что ты имеешь в виду? Я знаю, что он имеет в виду. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Его взгляд сфокусирован и направлен на меня. — Я хочу больше, чем просто секс с тобой. Я хочу тебя. Всю целиком. Я просто хочу получить шанс. Открываться ему таким образом очень страшно, но как я могу не хотеть этого мужчину после всего, что он мне показал? Зандерс пытался выбрать меня снова и снова, а все, чего я когда-либо хотела, это быть чьим-то первым выбором. Моя пауза приводит к тому, что на лице Зандерса отражается поражение, когда он отводит от меня взгляд, его губы сжаты в жесткую линию. Сжимаю указательным и большим пальцами его подбородок, чтобы вернуть его внимание ко мне. — Не делай мне больно. Он всматривается в мое лицо, пытаясь прочесть мои мысли, и его охватывает надежда. — Я не смогу. — Если когда-нибудь наступит момент, когда ты больше не захочешь этого, когда я больше не буду твоим первым выбором, скажи мне. Уголки его губ поднимаются вверх. — Ты всегда будешь моим первым выбором. Так было с того дня, как я встретил тебя, милая. — Будь честен со мной. — Буду. Всегда, — Зандерс обхватывает мое лицо, прислоняется лбом к моему, выражение его лица меняется. — Но я еще не готов быть честным со всем миром. Я киваю ему. — Можешь играть со всеми остальными, но не со мной. К черту. Я даже поддержу твою выдуманную личность, лишь бы ты не был тем парнем со мной. — Значит, я тебе нравлюсь? — Его улыбка нетерпеливая и возбуждающая. Я не могу не рассмеяться над этим огромным мужчиной, задающим такой детский вопрос. — А ты как думаешь? — Скажи это. Потешь мое самолюбие, Стиви. Я смеюсь, опуская голову на его плечо, прежде чем снова посмотреть на него. — Я тебе нравлюсь, — уговаривает Зи, его губы всего в нескольких дюймах от моих, пока парень смотрит на мой рот. — Поцелуй меня. — Скажи это, и я сделаю гораздо больше, милая. Огонь горит в его карих глазах, я знаю, что он хочет всего этого так же сильно, как и я. Я игриво закатываю глаза. — Да. Ты мне нравишься, самый высокомерный мужчина в Чикаго. Я наблюдаю, как с его плеч словно спадает тяжесть, его глаза сияют, а улыбка становится напыщенной. — Я думаю, ты имеешь в виду самого сексуального мужчину в Чикаго. — Как я уже сказала… самый высокомерный мужчина в Чикаго. Его самодовольная улыбка появляется как нельзя кстати. — Черт возьми, я так и знал. Как ты могла не запасть на меня? Я офигенно хорош. Я… — Заткнись, — закрываю ему рот ладонью. — Заткнись. Заткнись, — смеюсь я. Его веселье сменяется желанием, когда я опускаю руку. Он встает, обвивая мои ноги вокруг своей талии и несет меня так, будто я абсолютно ничего не вешу. — Как насчет того, чтобы заставить тебя заткнуться? Зандерс прижимает свои губы к моим, лишая меня слов, которые я могла бы произнести, и несет меня к кухонному острову, усаживая сверху. — Я бы предпочла, чтобы ты заставил меня кричать, — парирую я с придыханием. Дьявольская ухмылка появляется на его губах, в глазах пляшет озорство. — Вот это я могу сделать. ГЛАВА 30 ЗАНДЕРС Не знаю, чувствовал ли я когда-нибудь в своей жизни такую легкость. Я чувствую, что меня видит, выбирает и принимает тот, кого я выбираю так же сильно.