— Не знаю, я не думаю, что она сама знала, но из-за этого и заварилась вся каша с пожарной сигнализацией. Ванья поднялась со своего места, подошла к столу, выдвинула стул и села. Грим с ложкой во рту глядел на нее во все глаза. — Рассказывайте. Пока Билли, Ванья и Урсула добрались до Уппсалы, день уже начал клониться к вечеру. Ванья показала Билли, где можно оставить автомобиль, помогла с получением карточек-ключей и проводила всех на восьмой этаж. Она открыла дверь отдела, который покинула менее полусуток назад. Карлос и Себастиан теперь сидели каждый за своим столом. Оба подняли головы, и Ванья, направляясь к Карлосу, одарила Себастиана молниеносным колким взглядом. — Это Билли и Урсула, коллеги из Госкомиссии, — представила она вновь прибывших, и Карлос поднялся, чтобы их поприветствовать. — Карлос Рохас, добро пожаловать. Они пожали друг другу руки, и Карлос повернулся к окну, вдоль которого располагались рабочие места. — Я сижу здесь, Себастиан — вот тут, — указал он. — Думаю, Ванья займет свое место вон там, а вы все можете выбрать, где вам будет удобнее. Логины, пароли и прочее можно узнать у меня. — Спасибо, — в унисон отозвались Билли с Урсулой и разошлись по небольшому офису. Билли прошел вперед и выбрал себе место дальше всех от окна. Урсула заняла стол рядом с Себастианом. Она улыбнулась ему, устраиваясь на своем месте, но его внимание было приковано к кому-то другому. К Ванье. Конечно же. Он встал и подошел к ней. — Привет, — заговорил он, изо всех сил стараясь выглядеть максимально открыто и покаянно. Хоть она и не удостоила его взглядом, все равно. — Я знаю, ты не хочешь, чтобы я был здесь, — продолжил он тихим голосом. — И тем не менее ты здесь, — ответила Ванья, протискиваясь мимо него к своему бывшему рабочему месту. Себастиан замялся. Когда сюда приехал Торкель, Себастиан расспросил его о Ванье и узнал, что она хочет вернуться в Госкомиссию. Что она не предвидела такого развития ситуации, но собирается максимально обернуть ее в свою пользу. Он не совсем понял, что это означает. Вероятно, она любой ценой попытается его избегать. Это объяснимо. Но он не может этого позволить. Она нужна ему. Ему дан последний шанс сделать все как надо. В этот раз он решил не самоустраняться. Не предавать, не уничтожать. Она постепенно его примет. Не как отца, на это он больше не смел надеяться, но как кого-то близкого. На кого можно опереться. Звучит жалко, но он сможет этим довольствоваться. Это будет непросто, он знал, но решил придерживаться плана, составленного в лифте незадолго до их утренней встречи. — В этот раз все будет иначе, — сказал он и последовал за Ваньей к ее столу. — Я так не думаю, — коротко констатировала она и уселась в офисное кресло спиной к Себастиану. — Мы будем просто коллегами, которые вместе работают над делом. Ничего больше. Я обещаю. — Ты пока что не сдержал ни одного из своих обещаний, так что… Что он мог на это ответить? Он не мог припомнить данные ей обещания, но исходил из того, что нарушил их все. Обычно он поступал именно так. Неважно, были ли они незначительны, вроде «конечно, я останусь на завтрак», или всеобъемлющи, как «я всегда буду защищать тебя». Вся его жизнь была цепочкой лжи и несдержанных обещаний. — Я знаю, что делал глупости. Я ранил тебя, но… Она крутнулась на кресле и встретилась с ним взглядом впервые с тех пор, как вошла в офис. — Ты можешь сказать что-то относительно нашего дела прямо сейчас? — Что? Нет, то есть да… — Он покосился на кабинет Анне-Ли, где Торкель и она сама сейчас беседовали, сидя в креслах. — Торкель сказал, что, как только вы приедете, у нас будет собрание, так что я дождусь его. — Тогда почему ты здесь стоишь? — Что ты имеешь ввиду? — Мы же будем только коллегами, которые вместе работают над делом. Ничего больше. — Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди, словно всем своим существом пытаясь отгородиться от него. Не только словами. — Если тебе нечего сказать по делу, зачем ты здесь стоишь? — Коллеги же все-таки могут разговаривать, — сделал попытку Себастиан. — Но не мы, — отрезала она и снова демонстративно повернулась к нему спиной. Себастиан постоял несколько секунд, пытаясь придумать, как быть дальше, но понял, что только еще сильнее оттолкнет Ванью, если станет продолжать. — Окей, — тихо сказал он сам себе и оставил ее. Он видел, что Урсула наблюдает за ним с улыбкой, смысл которой он считывал не вполне. Шутливое сострадание? Если такое существовало. Если Ванья была меньше всех рада видеть Себастиана снова, а Урсула — больше всех, должен был быть кто-то и посередине. Так, по крайней мере, это представлялось Себастиану. «Совсем неплохо выяснить все одним махом», — подумал он, и поплелся к Билли, который занимался подключением своего оборудования. — Привет, давно не виделись. — Да. Что-то в этом кратком ответе подсказывало Себастиану, что если бы они с Билли не виделись еще дольше, последний бы не расстроился. — Как твои дела? — светским тоном поинтересовался Себастиан и присел на край стола. Билли смерил его взглядом, который говорил, что он понял — в вопросе сокрыто нечто большее, чем просто желание прояснить его самочувствие и настроение. Себастиан был одним из немногих, а теперь фактически единственным человеком, которому было известно о темной жажде Билли. Который видел, как далеко Билли был готов зайти. — Со мной все в порядке, спасибо, — отозвался Билли безразличным тоном. — А ты как? — Никаких экскурсий в зоомагазины или собачьи приюты? — продолжал Себастиан, не спуская с Билли взгляда. Билли развернулся лицом к коллегам, анализируя свое поведение. Никто в помещении не проявлял интереса к их беседе. Он сделал шаг к Себастиану и понизил голос. — Эта шутка уже обрастает бородой. — Это не шутка. — Кончай. Я серьезно. — В голосе Билли послышался металл. — Мне известно, что ты видел, но это было давно. Один раз. С тех пор ничего не произошло. — Окей, прекрасно. — Так что оставь это. Он наклонился совсем близко, Себастиан ощущал на лице его дыхание. Несколько молчаливых секунд они сверлили друг друга взглядами. На мгновение Себастиан испытал странное ощущение. Билли может быть опасен. Не только для какой-нибудь несчастной кошки. — Ладно, проехали. — Отлично, — отозвался Билли, отступил на шаг назад и продолжил настраивать свою рабочую станцию. — В таком случае снова работать вместе будет круто, — продолжил он, словно недавнего обмена репликами не произошло. Себастиан поднялся и прошел на свое место, где его поджидала Урсула. Она заключила его в краткое приветственное объятие. — Здорово, что мы встретились снова. — Одна из трех, — сказал Себастиан с улыбкой, сделав неопределенный жест в сторону Ваньи и Билли. — Это больше, чем обычно. Урсула поняла, что Себастиан пытался пошутить, но, к несчастью, шутка была совсем не далека от правды. * * * Все семеро собрались в одном из больших конференц-залов, в сравнении с которым Комната на Кунгсхольмене[6] представлялась прямо-таки аварийным помещением, требующим ремонта. Лакированный паркет «елочкой», на котором под массивным дубовым столом на двенадцать персон лежал большой красный прямоугольный ковер. «Кресла черной кожи с высокой спинкой были комфортнее, чем вся мебель у Билли дома». Так рассудил он сам, занимая одно из них. На потолке было устроено современное функциональное освещение в виде трех длинных алюминиевых трубок со встроенными светильниками. На одной из стен карта Уппсалы делила пространство с интерактивной доской, где уже были размещены несколько фотографий. Карта была оснащена тонкой прозрачной плексигласовой пластиной, благодаря которой можно было делать отметки, а по мере утраты актуальности стирать их или вносить изменения. Торкель мысленно дал себе наказ приобрести такую для Комнаты в Стокгольме. Вдоль другой стены располагался шкаф с открытыми полками, на которых хранились офисные принадлежности: бумага, блокноты, ручки, карты и стикеры лежали аккуратными стопками. На шкафу стояла ваза с фруктами и целая батарея бутылок с водой и колой. На потолке был установлен суперсовременный проектор, направленный на стену с интерактивной доской, над которой в свернутом виде был закреплен экран. В двух углах зала располагались дисплеи на поворотных штативах для видеоконференций. За долгие годы Госкомиссия перебывала во многих помещениях полиции по всей стране, но это, вне всяких сомнений, было самым шикарным. Складывалось впечатление, что они собрались на совет директоров какой-нибудь известной биржевой компании, а не для обсуждения изнасилований и убийства. — Итак, — произнесла Анне-Ли, потянув на себя последнюю из оранжево-красных полосатых гардин, которыми было занавешено окно, выходившее на коридор, чтобы полностью избежать утечки информации. — Если начинать с очевидных проблем, то они устранены. Себастиан… Все развернулись к сидевшему рядом с Урсулой Себастиану, который откинулся на спинку кресла, держа в руках бутылку минеральной воды. — …остается, — отрезала Анне-Ли. — Это мое расследование, и я хочу, чтобы он был здесь. — Я хотел бы прояснить, что обычно, если беремся за дело, мы принимаем ответственность на себя, — под пристальным взглядом Ваньи произнес Торкель, но был прерван Анне-Ли. — Не здесь. Я с великой радостью приму вашу помощь, но не стану как восторженная селянка расстилать перед вами красную дорожку только по той причине, что вы приехали из столицы. Урсула внезапно поняла, что Анне-Ли ей нравится. Ее отношение в целом, и даже такая простая вещь, как слово «селянка». Урсула давно продвигала тезис о том, что компетенция коллег снижается пропорционально удалению от крупных городов. Подбор слов указывал на то, что в новой коллеге и руководителе расследования она обрела родственную душу. — Но мы также должны исходить из того, — продолжала Анне-Ли, переводя взгляд на Себастиана, — что ты держишь свой член в штанах или, в противном случае, проваливаешь. Да, она определенно нравилась Урсуле. Себастиан кивнул и сделал глоток воды, утерев рот тыльной стороной ладони. — Можно мне время от времени все же его доставать, чтобы пописать? Анне-Ли даже не удостоила его ответом. Вместо этого она выдвинула стул и села. — Отлично, значит, с этим разобрались. Теперь переходим к серьезным вещам. Кто начнет? Она заскользила взглядом по столу. Карлос поднялся и застегнул тонкий пуховый жилет, надетый поверх рубашки и вязаного свитера, прежде чем выйти вперед и закрепить рядом с другими фото на доске увеличенную паспортную фотографию женщины. Густые, непослушные каштановые волосы, темные глаза, ярко выраженные скулы, пухлые губы.