Больше никогда. Но ей нужен был кто-то, нет, неправильно, ей никто не был нужен, но она хотела кого-то иметь. Простого, непосредственного, без претензий. Как Торкель когда-то. Где-то месяц назад после долгих поисков она зарегистрировалась на сайте знакомств. Очевидно, все теперь знакомились таким образом, но Урсула буквально через силу заполнила все анкеты и подала заявку. Ответы не заставили себя долго ждать. Большинство она отфильтровывала сразу, остальных — после нескольких вводных предложений. Кроме одного мужчины, с которым она общалась в чате уже почти три недели. Петрос Самарас, пятьдесят три года, разведен, двое детей, менеджер по продажам на фармацевтическом предприятии, проживает в Уппсале. По крайней мере, это он посчитал нужным о себе сообщить. Невозможно знать наверняка. Она даже не знала, действительно ли он выглядит так, как на аватарке. Они еще не встречались. Она удержалась от искушения пробить его по полицейской базе, ограничившись лишь беглым поиском в сети, который подтвердил, что в Уппсале действительно проживает гражданин с таким именем. Придя с работы, она открыла ноутбук, ввела пароль, зашла в приватный чат и отправила ему краткое приветствие, поинтересовавшись, располагает ли он временем. Он ответил меньше чем через пару минут. После приличествующего обмена вопросами о самочувствии (хорошо), времяпрепровождении (ничего особенного) и сообщения о том, что он как раз собирался ей написать, но она его опередила (мысли сходятся), Урсула замерла, держа пальцы над клавишами. Первоначальная решимость угасла. Нужно ли ей сделать следующий шаг? Да, решила она. Почему нет? — Я в Уппсале. Хочешь увидеться? И вот она здесь. В своем номере, в гостинице. Взяла телефон — неплохо бы забить его номер в контакты. Так она узнает, что он звонил. Справившись с этим, она осталась сидеть с мобильником в руках. На самом деле, в Уппсале был еще один знакомый ей человек. Не так близко знакомый, как следовало бы, но все же. * * * — Почему мы встречаемся здесь? — поинтересовалась Урсула, разглядывая помещение, в котором оказалась. — Здесь открыто, недалеко от центра и дешево, — отозвалась Белла, ставя на стол бокал вина и пиво, прежде чем усесться на скамью напротив матери. — Можно было не искать, где подешевле, я угощаю. — Мне здесь нравится. Урсула поглядела на свою дочь, которая уже отхлебнула пива. Возможно, ей и правда нравилось это место, но Белла вполне могла выбрать его именно потому, что знала — оно не придется по вкусу матери. Полуподвал, сумрак, почти темнота. Несколько светильников, прикрытых пыльными разномастными колпаками на заплеванных кирпичных стенах. Липкий деревянный стол со скамьями по сторонам, никаких стульев. Барное зеркало, как привет из восьмидесятых, и одинокий музыкальный автомат в дальнем углу. Посетители выглядели не слишком зажиточно, возможно, ни в какое другое заведение их бы просто не впустили. Но Урсула закрыла на это глаза. Перед выходом из гостиницы она решила для себя: не искать конфликта, не вступать в конфронтацию. Постараться приятно провести время, мать с дочерью. Видит Бог, за долгие годы у них случилось не так уж много подобных выходов. Ее вина. Как всегда. Она всегда держалась на расстоянии. Не хотела быть как другие мамы. Другие мамы не оставляли своих семилетних дочерей ради переезда в Стокгольм к любовнику. Другие мамы были рядом с дочерьми всегда, а не только когда об этом просили сами дочери. Другие мамы словом и делом демонстрировали любовь к дочерям. Урсула же всеми возможными способами подтолкнула Беллу к тому, чтобы та стала папиной дочкой. После развода с Микке Урсула поняла, что придется строить новые отношения с Беллой, чтобы вообще ее не потерять. Пока что успехи были так себе. Редкие телефонные разговоры. Никаких личных встреч. До сегодняшнего дня. — Ты неплохо выглядишь, — сказала Урсула, отпивая вино. Домашнее. Единственное белое, которое, со слов Беллы, здесь нашлось, когда Урсула попросила Шардоне. — Вроде бы да. — Как твоя учеба? — Неплохо. — Что у тебя сейчас? — Налоговое право. — Захватывающе. — Не особенно. Повисла тишина. Урсула снова сделала глоток мерзкого вина. Кажется, ей отводится роль модератора этой беседы. — Мы давненько не виделись. — С прошлого года. Ты приезжала, чтобы рассказать, что вы с папой разводитесь. Та встреча окончилась совсем не так, как надеялась Урсула. Ничего такого, что хотелось бы вспомнить, так что она быстро сменила тему. Не вступать в конфронтацию, не искать конфликта. Приятная беседа матери с дочерью. — Как дела с Андреасом? Глубокий вздох означал, что вопрос неприятен или по какой-то иной причине ошибочен. — Мы больше не вместе. Расстались почти год назад. — Ты не говорила. — Ты не спрашивала. — Ты можешь рассказывать, даже если я не спрашиваю. — Возможно, если бы я думала, что тебе это интересно. Что тебя интересует моя жизнь. Вот и она. Критика. Наивно было думать, что они смогут общаться, не касаясь темы проведенных порознь лет. — Мне жаль, если у тебя сложилось обо мне такое мнение, — с не вызывающей сомнений искренностью в голосе сказала Урсула. Белла смерила ее взглядом, говорившим, что она ожидала чего-то иного. Что Урсула встанет в позу несправедливо обвиненной, станет защищаться, оправдываться. — Меня очень интересует твоя жизнь, — с той же искренностью продолжила Урсула. — Только мне всегда было сложно тебе это показать. А ты всегда была ближе к папе. — Вот удивительно, правда? — вставила Белла. — Даже до развода многое о тебе я узнавала от него, — продолжала Урсула, не притворяясь, что не слышала слов дочери. — Я исправлюсь, обещаю. Я стану лучше. Белла ничего не ответила, только кивнула. Уже что-то. Не то чтобы все волшебным образом разрешилось — вскоре им придется обсудить вклад Урсулы в то, что они оказались там, где оказались, но это уже первый шаг. Урсула подумала, что они обе это чувствуют, и что сегодня не стоит больше развивать эту тему. — Итак, бойфренда нет. Как с волейболом? — непринужденно поинтересовалась Урсула, уводя разговор прочь от серьезных тем. — Я не говорила, что бойфренда нет. Я сказала, что мы больше не вместе с Андреасом. — Так кто же он? — Его зовут Никко. Учится на курс младше меня. Мы познакомились на ориентационной неделе для первокурсников. Пытаясь не гримасничать, допивая вино, Урсула улыбнулась дочери. Она просила рассказать больше, но было очевидно, что другими подробностями своих новых отношений Белла делиться не хотела. Может быть, сейчас нужно продемонстрировать интерес, задавая дополнительные вопросы? Или это будет воспринято как излишнее любопытство? У Урсулы в таких вещах было так мало опыта… — Ты хочешь, чтобы я рассказала о том, о чем ты не спрашиваешь? — поинтересовалась Белла, возложив на мать ответственность за продолжение разговора. — Да. От внимания Урсулы не укрылась легкая усмешка, спрятавшаяся за бокалом пива. К ней внезапно пришла мысль, что она еще может пожалеть о своем согласии. — У меня будет единокровный брат.