Урсула даже не пыталась понять, было это просто выражение неодобрения их шефу или некое проявление ревности. Ей было все равно. — Торкель — хороший человек, и тебе это известно, — просто сказала она. — Он — миссионерская поза в человеческом обличье. Свою задачу выполняет, но скучно до чертиков. — Спокойной ночи, Себастиан. Она ушла. Он посмотрел ей вслед. Все пошло к чертям. Он все испортил. Чем сильнее кто-то пытался к нему приблизиться, тем усерднее Себастиан все портил. Урсула знала, каков он, знала, что им движет, в этом он был уверен, но не факт, что от этого знания ей было легче. Он вытащил телефон и набрал смс — «Прости», одновременно припоминая ее слова. В Ульрисехамне она сказала: — Вместо того, чтобы поступать, как говнюк, а потом просить за это прощения, тебе никогда не приходило в голову просто перестать быть говнюком? Все равно отправил. Лучше, чем ничего. Он на это надеялся. Себастиан забрал напиток с собой и покинул бар. Поднялся в номер, лег в постель, включил телевизор. Программа образовательного радио. Как будто без этого вечер был недостаточно катастрофическим. * * * Она уговаривала себя закрыть глаза. Несмотря на то, что малейший звук заставлял ее встрепенуться, она заставляла себя расслабиться. Она в безопасности. Дом пуст. Он ушел. Но ведь он вернулся. И снова сотворил это с ней. Медленно, но верно она стала перебирать в голове воспоминания с того момента, когда очнулась — несмотря на открытые глаза ее окружала темнота, пока она не стащила с головы мешок. Как тяжело и жадно она хватала ртом воздух, поднимаясь на ноги, как сбросила оставшуюся одежду и залезла в душ. Как долго там сидела. Кожа на пальцах рук, покоящихся сейчас на ее груди, все еще оставалась сморщенной от долгого пребывания в воде. Сфокусироваться на дыхании. Вдох через нос, выдох через рот. Игнорировать этот тонкий голосок в голове. Не размышлять о случившемся, а тихо непрестанно молиться Господу. Он испытывал ее. Но она пройдет испытание. Бог позволил ужасному случиться. Дважды. Так легко начать сомневаться! Но она знала — Господь хочет использовать случившееся, чтобы изменить ее. Помочь ей стать сильнее. Вместе с Господом. Если бы она желала попросту передать свою жизнь в его руки, Господь бы поднял ее на новый уровень. Помог бы обрести новые прозрения, встать на следующую ступень, стать на шаг ближе к той личности, какую в ней видел Он и желал, чтобы она ею стала. Но испытание, каким бы мучительным ни было, должно иметь большую ценность. В огне горнила золото очищается от шлака, как однажды выразился один из ее коллег. Так что она неподвижно лежала на спине в кровати, закрыв глаза и скрестив руки на груди, и молилась про себя. Раз за разом подтверждала, что желает посвятить Ему себя и свою жизнь, превозносить его, зная, что у Него всегда есть план и что Он — единственное решение. Ее охватил покой, и картины недавнего прошлого стали тускнеть. Она была уверена, что Господь подскажет ей путь, что Он знает — у нее есть все, чтобы идти дальше. Совсем как в прошлый раз. В первый раз. Он заставил ее пройти через это. Минули дни, даже недели, а она совсем не думала о случившемся, странным образом ощущая, что это происшествие заставило ее собраться. Не случайно это произошло именно сейчас, накануне выборов епископа. Она была вынуждена заглянуть в себя и подвергнуть увиденное критическому анализу, чтобы в большей степени соответствовать Его замыслу относительно себя. Разница заключалась лишь в том, что на этот раз она имела представление о том, что происходит. Она, Ида, Клара и Ребекка. Они наказаны. Было сложно представить, что виной всему что-то иное. Но она не позволит никому об этом узнать. Ни сейчас, ни когда-то еще. Еще в душе она задалась вопросом. Звонить ли остальным? Чтобы предупредить? Рассказать, что ужасное может повториться. Что это не закончилось. Тогда они точно сообщат в полицию. Получат защиту. Возможно кто-то из них попадется в ловушку из вопросов, и полиция поймет, где нужно искать. И его возьмут, и придет конец нападениям и страху. Если думать в этом ключе, тогда ответ ясен. Да, нужно им позвонить. Нужно предупредить. Но… Полиция выяснит характер связи между четырьмя женщинами — Ида что-то коротко сказала о пятой, но Ингрид ни о чем таком не слышала, — выяснит причину их осознанной лжи — причину, по которой стала складываться цепочка жестоких нападений. Им придется признаться. Все выйдет наружу. И в то же мгновение ее шансы стать епископом испарятся. Она потеряет возможность провозглашать Евангелия и нести слово Божье так, как оно задумывалось. Упадок Шведской Церкви продолжится, если замолчит один из самых сильных голосов противников этого упадка. В обычных случаях принять подобное решение сложно, а в существующих обстоятельствах — практически невозможно. В конце концов Ингрид решила ничего не делать. Ничего не говорить. По крайней мере, сейчас. Если план Господа состоял в том, чтобы предупредить других, чтобы их не постигло это зло, то он наверняка присмотрит за тем, чтобы они узнали. Она и об этом помолилась. Чтобы он простер над ними свою охраняющую руку. Но несмотря на молитву, которая ее успокаивала, Ингрид никак не могла заглушить этот тонкий голосок в своей голове. Верное ли решение она приняла? Не поставила ли она себя выше других? Не поступила ли эгоистично? Не по-христиански по крайней мере. У нее есть прекрасный шанс прекратить страдания других людей. Цена, которую ей следует за это заплатить — епископский сан. Он того стоит? Она поступает правильно? Все это — часть испытания, и все разрешится благодаря Господу. Не благодаря ей. Она может лишь искать Его. Внезапно ей пришли на ум строки послания к Римлянам, 12:19. «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божьему. Ибо написано: «Мне отмщение, я воздам», — говорит Господь. Ингрид гнала от себя мысль, гнала прочь все мысли, включая противный голосок, и стала истово молиться о забвении. Она стремилась забыть не только сегодняшнюю физическую и моральную травму, а вообще все. Линду Форш и роковую ночь восемь лет назад, и решение, которое они тогда приняли. Она молилась о том, чтобы груз был снят с нее, хотя бы ненадолго. Молитва была услышана, и Ингрид погрузилась в тревожный сон. 15 октября Обо мне пишут в газетах. В Сети. Очевидно, Ребекка Альм скончалась. Непредвиденно. Ты знаешь, это получилось случайно. Полиция просит помощи. Им нужны сведения. Свидетели. Очевидно, никто ничего не сказал. Их держат вина и стыд. Поэтому полиции требуется помощь общественности. Глупо было бы чувствовать себя уверенно и думать, что все прошло безукоризненно. Вопрос в том, нужно ли спешить, чтобы успеть больше до того, как меня возьмут, или лучше временно залечь на дно? Мне нужно продолжать. Скажи кто-то из них всего только слово — твое имя — и меня найдут. Остановят. Но сейчас слишком рано. Ты знаешь это, Линда. Сегодня ночью ты снова мне приснилась. Как и всегда накануне твоего дня рождения. Ты лежала на заднем сиденье. Все вокруг в крови. Это была не их вина, сказала мне ты. Но это лишь во сне. Наяву виновны были именно они.