Ингрид была не в восторге, но все равно согласно кивнула. Не помешает продемонстрировать и другую свою сторону. — Есть ли у вас прозвище? — Нет. В школе меня звали Идде, но больше никто так не делает. — Какой цвет превалирует в вашем гардеробе? Ингрид пришлось пару мгновений подумать, представляя собственную гардеробную. — Я думаю, зеленый. — Во сколько вы проснулись утром? — Ровно в семь, как обычно. Полуправда. Будильник прозвенел в 07.10, но не разбудил ее — к тому времени Ингрид уже несколько часов не спала. Сон был таким правдоподобным. Никаких фантазий, никаких логических пробелов, никаких преувеличений или искажений, которые могли бы послужить сигналами того, что все происходящее — лишь игра ее подсознания. Даже не сон, а проигрываемая заново действительность. Крик, доносящийся с заднего сиденья. Голоса. Высокие, резкие, панические ноты. Поток новых сведений и вопросов. — У нее кровь! — Когда мы приедем? — Она без сознания! — Она поправится? — Мне кажется, она не дышит. Она дышит?! Ингрид сфокусировалась на дороге, чтобы как можно скорее промчаться по спящей Уппсале светлой летней ночью. Изо всех сил стараясь не глядеть в испуганные, умоляющие глаза в зеркале заднего вида. Глаза, в которых читалось осознание чего-то чудовищного, глаза, безмолвно взывавшие к Ингрид с мольбой о спасении. Ингрид с усилием отогнала эти воспоминания, отвечая на вопросы о том, что ела на завтрак (ничего, несмотря на то, что знала, что поступает неправильно), о последнем просмотренном фильме («Дневник Бриджет Джонс» по телевизору), любимых сладостях (темный шоколад). — Есть ли что-то, в чем вы раскаиваетесь? Например, в том, что оставила истекающую кровью, умирающую женщину в одиночестве на пороге больницы посреди ночи? Сегодня утром, или еще ночью, когда сон разбудил ее, ей пришло это в голову. О чем вообще она думала? Они не знали, что Линда умрет. Они надеялись и молились, чтобы этого не случилось. И что было бы тогда? Если бы их надежды и ожидания сбылись? Если бы она выжила? Достаточно плохо уже было оказаться замешанными в той ситуации, в которой оказалась Линда, но бросить ее, не будучи уверенными в том, что она действительно получит помощь, уехать оттуда… Они сделали недостаточно, чтобы ее спасти, недостаточно, чтобы оправдаться. Это ли стало причиной ее смерти? То, что помощь опоздала? Конечно, Ингрид было в чем раскаиваться. Она помедлила секунду-другую, а затем взглянула Эмме прямо в глаза. — Я сожалею, что не пришла к Иисусу Христу раньше, а сделала это только в девятнадцать лет. Эмма понимающе кивнула. И стала задавать заключительные вопросы. Любимый предмет в школе? Что Ингрид возьмет с собой на необитаемый остров? Что сейчас лежит у нее в карманах? Банальные вопросы и бессмысленные ответы. Эмма благодарит за интервью. Было так приятно познакомиться с Ингрид. Она надеется, что Ингрид одержит победу на выборах. Церкви в этой стране нужно больше таких, как Ингрид, в то время, в которое мы живем. Пришел фотограф, и все вышли наружу, чтобы сделать несколько снимков на фоне озера. Уже потом, возвращаясь к машине, Ингрид сообразила, что чувствует себя относительно сносно, учитывая обстоятельства. Все прошло хорошо. Все идет хорошо. Все будет хорошо. Ей было об этом неизвестно, но в тот момент, когда она села в машину, завела мотор и поехала к дому, Аксель Вебер как раз вбивал ее имя в окошко поисковика на рабочем компьютере. Он нажал на ввод и стал внимательно читать. * * * Феликс Хоекстра подвинул к себе поднос с молочником и налил молока в чашку. Смакуя кофе, он стал мысленно готовиться к собеседованию. Такое чувство неуверенности испытываешь, когда предстоит переделать кучу дел. Его радовало, что их некоммерческая организация росла и расширялась, была востребована, только вот причина, по которой к ним поступало такое большое количество звонков, отдавалась болью в сердце. Мешочник. За месяц они выросли с двух автомобилей до пяти, и если такое положение дел сохранится, количество машин придется удвоить. Как минимум. Жительницы Уппсалы были напуганы. Ситуация складывалась, вне всяких сомнений, весьма тревожная, но для Безопасных Такси наступил настоящий бум. У него взяли интервью репортеры двух газет, он побывал на государственной и местной радиостанциях, муниципальные власти связались с ним, предлагая каким-либо образом поддержать деятельность их организации. Свой интерес выразили многочисленные спонсоры. Все сотрудники работали на добровольных началах, но существовали издержки, и до сих пор доходы не всегда покрывали расходы, так что любая помощь была кстати. Хоть Феликс и старался не углубляться в эти размышления, это, вероятно, было неизбежно. Сама по себе потребность в таком предприятии, как Безопасные Такси, была достаточно печальным фактом. Мысль о чем-то подобном зародилась в его голове, как только дочери Феликса стали самостоятельно передвигаться по городу. Они не всегда приветствовали желание отца их подвезти, такси стоило дорого, и даже если Феликс предлагал им деньги на оплату, они тоже не всегда соглашались. Феликс полагал, что это часть процесса взросления и сепарации. По этой причине пять лет назад он и начал свою деятельность — Феликс хотел что-то изменить в обществе и помочь людям. Но еще больше ему было необходимо сконцентрироваться на чем-то, помимо собственного развода. Большая любовь Феликса решила его оставить, и их общие дети уехали с ней. Конечно, время от времени они встречались, но жили его дочки теперь в пригороде Хеслехольма, с новым мужем своей матери, собаками и лошадьми. Отцу нечего было им предложить, особенно в первые годы, и Феликс это понимал. Все это случилось словно гром посреди ясного неба. Однажды он вернулся с работы, а Лиза сообщила ему, что девочки остались ночевать у подружек. Он успел подумать, что среди недели они раньше никогда не ночевали вне дома, а потом понял, что жена хочет обсудить что-то важное. Лиза говорила, а он в основном плакал. Умолял. Тщетно. Она уже все решила. И проинформировала об этом Феликса. Его звали Макс. Они познакомились годом ранее на конференции, и она полюбила его. Она все еще испытывала очень теплые чувства к Феликсу и надеялась, что они смогут остаться друзьями, тем более что у них есть две дочери. Но она вместе с детьми переедет, как только закончится учебный год. К Максу, в Сконе. У него там даже конюшня есть. Решение далось ей непросто, но Лиза была вынуждена подчиниться зову сердца. Ради них всех. При разделе имущества оба супруга вели себя очень достойно. Она ни на что не претендовала, желая съехать от него так быстро, как только возможно — так показалось Феликсу, хоть Лиза никогда не говорила этого напрямую. Поначалу девочки приезжали на поезде через выходные, но в каждую сторону ехать нужно было пять часов, так что очень скоро они стали появляться только по праздникам или на каникулы. Ужасно было ощущать, как его девочки отдаляются, понимая, что помешать этому он не в силах. Вот тогда-то, в сгустившейся вокруг плотной тьме, Феликс и решил, что должен что-то делать, сфокусироваться на чем-то, кроме собственного чувства покинутости. Он посвятил некоторое время анализу всех своих переживаний и пришел к выводу, что больше всего ему недоставало ощущения нужности. Ему хотелось быть для кого-то важным. Иметь значение. Феликсу нужно было найти что-то, чтобы удовлетворить эту потребность. Заполнить пустоту. Снова всплыла мысль о безопасных перевозках. Уппсала — студенческий город. Много молодых женщин, таких, как его дочери, на улице, поздними вечерами. Круглый год. Он наладил контакт с самыми крупными землячествами и предложил сотрудничество. Они прямо ухватились за это предложение. Долгое время у них было слишком мало ресурсов, чтобы предлагать свои услуги не только по выходным, но и в будни, однако медленно, но верно предприятие расширялось. Во многом благодаря Реми. Она пришла к ним на второй год, и вскоре стала незаменимой сотрудницей и его правой рукой. Она была очень организованной. Прирожденная управляющая! Помогала ему анализировать заявления о приеме на работу, проводила первичную проверку кандидатов, взяла на себя все, от составления графиков до поиска спонсоров. К тому же она уже несколько лет была одинока, и в мае этого года у них завязались отношения. Они регулярно встречались, занимались сексом, и он был рад, что Реми взяла инициативу в свои руки — сам бы он никогда не посмел. Она была немного старше Феликса, и обладала теми женственностью и страстью, которые так привлекали его. Он даже стал надеяться, что со временем эти отношения смогут перерасти в нечто большее, постоянное, но торопиться не хотел. Еще одной сердечной раны ему не пережить. Рана, оставленная Лизой, все еще саднила, как бы он ни убеждал дочерей в обратном. Но он был на правильном пути. Они испытывали гордость, когда слышали об отце по радио. Он был нужен. Именно этого он всегда и желал. Теперь дело было лишь за тем, чтобы обеспечить предприятию рост и отсутствие проблем. Сейчас им звонили не столько женщины, которых требовалось подвезти, сколько очередные волонтеры, желавшие помочь. Это означало, что им следует быть особенно внимательными. Чтобы не допустить в свои ряды какого-нибудь выродка. Достаточно будет одного инцидента, чтобы поставить под вопрос всю их деятельность. Так что им с Реми пришлось качественно усилить первичную проверку кандидатов. Теперь им приходилось запрашивать больше справочной информации со стороны, обращаясь к полицейским регистрам. Еще они проводили обстоятельные собеседования. Первым, кому назначено на сегодня, был тридцатилетний мужчина. У них было не так уж много сотрудников этого возраста, когда так много времени уделяют работе, семье, спорту, хобби. В общем, самой жизни. Кандидата звали Закария Вальгрен. Он явился вовремя, одет был аккуратно и выглядел серьезно, так что начало было положено. Феликс предложил ему стул. Офисом им служило большое помещение, в котором стояли три рабочих стола и пять компьютеров. На стенах — доска объявлений, несколько постеров и карта Уппсалы. В одном углу — импровизированная кухня с двумя микроволновками, холодильником, морозильной камерой, кофе-машиной и небольшим столиком, вокруг которого расположились четыре складных стула. Кроме диплома от Уппсальского Университета за заслуги и большой вклад ничто не выдавало в этом помещении род занятий сотрудников предприятия. Разве что у пришедшего сюда сразу возникала уверенность, что денег здесь нет и люди работают исключительно на добровольных началах. Феликс предложил Закарии кофе и начал со стандартного вопроса. — Почему вы хотите у нас работать? — На мою жену недавно напали, и я понял, что должен что-то предпринять. Прочел о вашей организации и подумал, что могу предложить свою помощь. — Как она? — сочувственно поинтересовался Феликс. — В норме, она пострадала не так сильно, как могла бы.