Себастиан вопросительно посмотрел на Анне-Ли. Стало ясно, что отвечать он не намерен, поэтому она продолжила: — Забросить работу в Госкомиссии ради турне по книжным магазинам в провинции и лекций о заплесневевших книгах? Себастиан хранил молчание. Анне-Ли отодвинула тарелку, скрестила пальцы под подбородком и метнула в Себастиана быстрый взгляд. — Я прочла ваши книги. Они неплохи, вы — способный писатель, но также чертовски хороший криминальный психолог. — Я — лучший, — задумчиво согласился Себастиан. — Так почему бы вам не заняться тем, в чем вам нет равных, чем перебиваться не слишком успешным для себя занятием? — Потому что я не хочу. — Что ж, ладно, в любом случае я попыталась, — сказала она и откинулась назад. — Попытаю счастья с другим. С Перссоном Риддарстольпе. — Он придурок, — отозвался Себастиан, не в силах сдержать усмешку. — И мне известно, к чему вы клоните. — К чему же? — удивилась Анне-Ли, вновь продемонстрировав свою очаровательную улыбку. — Вы используете мою известную неприязнь к Риддарстольпе, чтобы вынудить меня согласиться работать с вами. Это не пройдет. — Ну что же, тогда давайте завершим наш завтрак на приятной ноте и отправимся каждый по своим делам. — Анне-Ли взяла в руки кофейную чашку и откинулась на спинку сиденья. — Смотрели в последнее время какое-нибудь хорошее кино? Себастиан изучал ее. Она не была похожа на других полицейских, с которыми ему довелось работать. Теперь ему стало ясно, почему он внезапно озаботился тем, чтобы не оставить о себе дурного впечатления. Анне-Ли ему понравилась. Но он никогда не станет на нее работать, а она не станет с ним спать, так что они поступят, как и сказала Анне-Ли — завершат завтрак на приятной ноте и разбегутся. У нее зазвонил мобильный. Анне-Ли достала его из сумочки, взглянула на дисплей и, не извиняясь, ответила: — Да, Ванья, что случилось? Анне-Ли отвернулась от Себастиана, слушая ответ, но он едва ли обратил на это внимание. Верно ли он расслышал? Это была Ванья? Его Ванья? Она теперь работает в Уппсале? Себастиану было известно, что она решила взять тайм-аут в Госкомиссии, но они с Урсулой не обсуждали местонахождение Ваньи. Себастиан не интересовался, Урсула не рассказывала. Анне-Ли завершила разговор сообщением о том, что будет на работе к девяти, и положила телефон на стол, опять-таки не сказав ни слова извинения. — Кто это был? — полюбопытствовал Себастиан в самом нейтральном, как ему хотелось бы думать, тоне. — Одна из моих следователей. Вы должны быть знакомы, она перешла к нам на работу из Госкомиссии. Ее зовут Ванья. — Ванья Литнер. — Да, это она. Хорошая девочка. Себастиан был последним, кто поверил бы во вмешательство высших сил, судьбу или случай, но это… Ванья в Уппсале и работает над делом, за которое его только что умоляли взяться. Этим утром из всех возможных мест шанс настиг его здесь, в Сале. Новый шанс. Последний. Себастиан взял чашку и прислонился к спинке стула, стараясь не выглядеть чересчур возбужденным. — Я еще раз все обдумал, пока вы разговаривали, — начал он и сделал глоток кофе, словно ему требовалось время для того, чтобы верно подобрать слова. — Значит, вы считаете, что этот человек потенциально опаснее Хагаманнена? Анне-Ли смотрела на него в растерянности. В чем она была уверена, так это в том, что Себастиан передумал не из-за нее, это было очевидно. — Если он станет продолжать — да, — отозвалась она с надеждой в голосе. Себастиан кивнул, как будто пришел к соглашению с самим собой, и встретился взглядом с Анне-Ли. — Ладно, рассказывайте. * * * — Ты же не серьезно, черт побери?! Было неясно, к кому она обращается, но так как Ванья уставилась именно на него, как только он вошел в контору, Себастиан предположил, что и этот краткий выпад был адресован ему, пусть за его появление здесь и была в ответе Анне-Ли. Он размышлял о том, какой будет их встреча, когда машина завернула на Свартбэксгатан и остановилась у современного девятиэтажного здания со стеклянным фасадом, которое, согласно вывескам на нем, полиция делила с управлением исполнения наказаний и прокуратурой. Он замешкался в машине, нервничая перед встречей. Сможет ли он казаться удивленным, словно не имел понятия о том, что Ванья теперь работает здесь, и именно над этим делом? Если бы ему было известно об этом, он никогда не согласился бы на предложение Анне-Ли. Себастиан быстро забросил эту идею. Ложь — это меньшее из зол, в ней он хорошо поднаторел, но вот изобразить удивление так, чтобы у Ваньи не закралось сомнений, — с этим он вряд ли смог бы справиться. К тому же Анне-Ли могла моментально разоблачить эту ложь, рассказав Ванье, что в Сале упоминала ее имя. Анне-Ли постучала по ветровому стеклу, Себастиан вылез из машины, и после необходимой процедуры регистрации последовал за Анне-Ли к лифтам. Он решил придерживаться тактики деликатного сближения. Начать с того, что понимает — Ванье не по душе оказаться с ним рядом, продолжить обещанием быть просто коллегами, признать прошлые ошибки и пообещать измениться и стать лучше. Так он решил поступить. Однако он едва успел выйти из лифта, а тем более что-то сказать. Ванья заметила их еще на подходе к офису, и от него не укрылось, что она словно окаменела. Ее глаза потемнели, плечи взметнулись вверх, и она будто приняла бойцовскую стойку, когда за Себастианом и Анне-Ли закрылась дверь в офис. Анне-Ли еще не успела представить своего спутника, как Ванья выпалила свой вопрос относительно серьезности ее намерений привлечь его к работе. Анне-Ли коротко взглянула на нее, прежде чем указать рукой на мужчину лет тридцати пяти, сидевшего за письменным столом у окна. — Это Карлос Рохас, мой ближайший помощник, — отрекомендовала она. Мужчина поднялся из-за стола и подошел к Себастиану, протягивая руку для приветствия. Себастиан отметил, что на новом знакомом было надето как минимум три свитера. — А это Себастиан Бергман, криминальный психолог, он будет нам помогать, — продолжила Анне-Ли, снимая пальто. — Привет, добро пожаловать, — поздоровался Карлос, вопросительно взглянув на Анне-Ли. Она не услышала слов Ваньи? Не станет комментировать ее реакцию? — Спасибо, — ответил Себастиан и пожал протянутую руку. Рука была ледяной, как будто Карлос только что вернулся с улицы зимой, побывав там без перчаток. — Ванья, можно тебя на пару слов? — произнесла Анне-Ли нейтральным тоном, и кивком указала на свой кабинет — огороженный прозрачными стенками письменный стол в комплекте с двумя стульями для посетителей и стеллажом. — Здравствуй, Ванья, — сделал робкую попытку Себастиан, но она лишь метнула в него злобный взгляд по пути в кабинет своего шефа. Указав Ванье на один из вегнеровских[4] стульев для посетителей, Анне-Ли повесила пальто. Ванья опустилась на стул, оказавшись спиной к ожидавшим снаружи Карлосу и Себастиану. Стеклянные стены не давали того ощущения уединения, какого хотелось бы Ванье. Ей казалось, что спиной она ощущает взгляд Себастиана, но поворачиваться, чтобы проверить, так ли это, она не стала. — Ладно, слушаю, — произнесла Анне-Ли, заняв место напротив Ваньи. С чего начать? Рассказать, как Себастиан раз за разом умолял ее пустить его в свою жизнь, чтобы в итоге только навредить? Как он обещал стараться изо всех сил, чтобы в итоге вновь ее предать? Как она чувствовала себя то ли оскорбленной, то ли проклятой, когда раз за разом приходилось снова с ним встречаться. Сколько нужно всего рассказать? Об Анне, Вальдемаре и Себастиане. Маме, папе и папе. — Во-первых, он мой отец. Откуда-то нужно было начать, и эта информация показалась ей наиболее важной. — Правда? — брови Анне-Ли взметнулись вверх. — Да. Анне-Ли выглянула в офис. Карлос показывал Себастиану рабочее место. Она снова повернулась к Ванье, и кивком велела ей продолжать. Очевидно, само родство с Себастианом как факт не могло служить причиной столь сильной реакции Ваньи на его появление. Ванья решила не опускать руки. — Он практикует беспорядочные половые связи. Много раз спал с фигурантами наших дел — свидетелями, прокурорами, родственниками — со всеми. Он чудовищно непрофессионален. — Ценная информация, — согласилась Анне-Ли. Ванья ожидала от нее другой реакции. Она чувствовала, что начинает сердиться. Она что, действительно должна сидеть здесь и объяснять, почему Себастиана Бергмана и близко нельзя подпускать к расследованию, да и вообще к обычным людям? — Он высокомерный, эгоистичный, бесстыжий, сексист… я не знаю, что еще нужно сказать. Он ходячая бомба для психологического климата в подразделении. — Я руковожу этим подразделением, так что все бомбы должны падать на мой стол. Ванья обреченно вздохнула — ей не удалось убедить Анне-Ли. Та, очевидно, приняла решение, и слова Ваньи уже не играли совершенно никакой роли. — Он задевал меня лично. Много раз, — выдавила она из себя в последней попытке достучаться до начальницы хотя бы в личном плане. — Из-за него мне пришлось покинуть Госкомиссию. Что было правдой лишь отчасти. Весной Ванье стало ясно, что шаблон следует разорвать. Заняться чем-то новым. В общем и целом это решение больше было связано с желанием разобраться, чего Ванья на самом деле хочет и кто она, найти себя, хоть сама Ванья никогда бы в этом не призналась. Первым шагом в этом направлении стал уход из Госкомиссии. Но возможность Себастиана постоянно присутствовать в следственном процессе только упрочила это решение. Анне-Ли поймала ее взгляд и слегка нагнулась вперед. — Я услышала тебя, Ванья. Я сама в курсе многого из того, о чем ты сказала. Она встала и подошла к окну, устремив взгляд на круговую развязку внизу. — Но лишь вопрос времени, когда пресса до всего этого докопается. И к тому моменту я должна буду сделать все, что в моих силах. А привлечь лучшего в Швеции специалиста по психологическому профилированию — это шаг в верном направлении. Ванья поймала себя на том, что кивает. Чисто с полицейской точки зрения в словах Анне-Ли безусловно был резон.