— Да? — уточняет Ибрагим. — Да, — отвечает Эндрю Эвертон. — Вы представились как журналист, хотя я не смог отыскать в вашей биографии ни малейших намеков на эту профессию. Вы посетили заключенную по имени Конни Джонсон. Это особо жестокая наркобаронша, в настоящее время содержится под стражей за ряд чрезвычайно серьезных преступлений. Вы пробыли с ней около получаса, болтая — я цитирую официальный отчет — «временами оживленно». Все правильно? — Ну, я бы употребил слово «наркобаронесса», хотя и не очень разбираюсь в названиях преступных должностей, — отвечает Ибрагим. — Все остальное правильно. — Могу ли я узнать, о чем вы говорили с Конни Джонсон? Ибрагим секунду обдумывает. — А могу ли я спросить, в свою очередь, какое ваше дело? — Возможно, вам уже известно, что вскоре после вашей беседы, мистер Ариф, нашли мертвой еще одну заключенную — Хизер Гарбатт. И что имя Конни было упомянуто в записке, найденной в ее камере. Данное обстоятельство превращает это в мое дело. — И правда. Преступления и великолепный писательский стиль — это точно ваше дело, — резюмирует Ибрагим. — Сигару? Эндрю Эвертон качает головой. Ему чужды вредные привычки. — Конни Джонсон, вероятно, самая опасная женщина, с какой когда-либо приходилось иметь дело моей полиции. Если нам повезет, она будет осуждена и отправлена в тюрьму на очень долгий срок. Если вы каким-нибудь образом поставите это под угрозу, я могу ужасно осложнить вашу жизнь. Так что искренне не советую вам этого делать. Однако если вы в состоянии оказать мне помощь, то я бы настоятельно рекомендовал воспользоваться такой возможностью. — Я понимаю вашу позицию, — отвечает Ибрагим. — Она кристально ясна. Я понимаю, почему вы нравитесь людям и почему вы главный констебль. В Америке иногда выбирают начальников полиции голосованием, вы знали об этом? Это одна из многих характерн… — Короче, я намерен очень вежливо спросить вас еще раз, — прерывает Эндрю Эвертон. — Почему вы навещали Конни Джонсон и о чем вы с ней говорили? Ибрагим барабанит пальцами по подлокотнику дивана. — Вы ставите меня в затруднительное положение, Эндрю. Могу ли я по-прежнему называть вас Эндрю? Эндрю Эвертон кивает и делает глоток чая. — Видите ли, как только у меня появляется клиент, — признаётся Ибрагим, — то все, о чем мы с ним говорим, подпадает под действие закона о конфиденциальности информации, полученной от пациентов. — Она ваша клиентка? — спрашивает Эндрю Эвертон. — В том-то все и дело, — отвечает Ибрагим. — Хотя в начале разговора она ею не была. Но к концу разговора она ею стала. Итак, к чему же это нас подводит? Имею ли я право рассказать вам, о чем с ней говорил, или нет? Действует ли конфиденциальность, так сказать, в ретроспективе? Щекотливый вопрос, Эндрю, не так ли? — Щекотливый, — кивает Эндрю. — Позвольте мне подумать, смогу ли я помочь вам с этой дилеммой. — Вы ужасно добры, — констатирует Ибрагим. — Джентльмен, с которым вы сидели во время чтений… — продолжает Эндрю Эвертон. — Рон, — подсказывает Ибрагим. — Его я тоже видел по телевизору, — сообщает Эндрю Эвертон, — так что знаю, что вы с ним друзья. Вы, как и я, наверняка заметили, что сегодня вокруг него витал резкий дух марихуаны. — Поверю вам на слово, — отвечает Ибрагим. — От Рона всегда чем-нибудь пахнет. — Кроме того, очевидно, вы знаете, что обнаружение марихуаны как моей полицией, так и большинством других подразделений непропорционально часто приходится на молодых чернокожих мужчин. Это проблема, которую я пытаюсь решить последние несколько лет с переменным и далеко не достаточным успехом. Так что поверьте на слово: если я санкционирую поиск наркотиков у старого белого мужчины, то это может радикально улучшить мою статистику. Я могу прислать полицейский наряд в квартиру Рона буквально в течение часа. — О господи! — восклицает Ибрагим. — Как у вас все прямолинейно. — Понравится ли Рону, если команда сотрудников полиции пороется в его нижнем белье? — Не думаю, что это вообще может кому-то понравиться, — отвечает Ибрагим. — И меньше всего — самим полицейским. Кроме того, полагаю, вы на такое не решитесь. Рон устроит скандал, и мы все тут же окажемся возле него, чтобы попасть на фотографии. Я мог бы даже заинтересовать нашего друга Майка Вэгхорна. По-моему, все выйдет слишком ярко и непредсказуемо. Эндрю Эвертон не желает сдаваться. — А как насчет других ваших друзей? Я имею в виду дам. — Вы о Джойс и Элизабет? — Возможно, вас не волнует, что вас допрашивает главный констебль. И даже Рон легко это сможет пережить. Но две пожилые женщины? Как, по-вашему, они отреагируют на допрос? Поскольку если не будет другого выхода, то я точно это сделаю. Ибрагим смеется. — Желаю успехов, Эндрю. Передам Элизабет ваши слова — пусть она посмеется. Из всех здешних орешков, которые можно расколоть, я самый легкий, уверяю вас. — Мне нужна ваша помощь, Ибрагим, — признаётся Эндрю Эвертон. Ибрагим наклоняется вперед. — Главный констебль, Эндрю, я понимаю: все это выглядит так, будто я чиню препятствия. В самом деле понимаю, и временами со мной бывает очень трудно. «Непреклонный» — как меня раньше описывали. Я не стану рассказывать вам, о чем говорил с Конни Джонсон, и, оценив ситуацию со всех сторон, я вполне уверен, что вы не особо в состоянии заставить меня это сделать. Но могу заверить, что в разговоре не было ничего такого, что могло бы вас заинтересовать, и ничего такого, о чем вам следовало бы беспокоиться. Виновна Конни Джонсон или нет — это решать суду. Имеет ли она отношение к смерти Хизер Гарбатт? Очень сомневаюсь. Но я могу прямо заверить вас, что моя болтовня с ней, по крайней мере, была вполне невинной. — Когда вы встречаетесь с нею в следующий раз? — Я пока не строил планы, — отвечает Ибрагим. Эндрю Эвертон кивает. Он не совсем понимает, что делать дальше. Однако в чем он уверен точно, так это в том, что Ибрагим Ариф только что ему солгал. Глава 27. Джойс Кэррон Уайтхед и д. т. н. Роберт Браун. Я погуглила, но абсолютно ничего не нашла. Я так отчаялась, что даже воспользовалась поисковиком Bing, но результаты получились точно такие же — хотя и более медленно. Ибрагим считает, что искать бесполезно. Он думает, что имена записаны в каком-то коде. Хотя Ибрагим всегда думает, что все записано в каком-нибудь коде. Теперь у меня есть адрес электронной почты Майка Вэгхорна, но я стараюсь им не злоупотреблять. Я отправила ему, как мне показалось, ужасно смешной ролик, в котором белка впервые пробует миндаль, но он ответил, что это его рабочая почта и она не предназначена для роликов из интернета. К тому же про белку он уже видел. После этого у меня не хватило смелости продолжать с ним переписку, поэтому я обрадовалась, что появился повод хотя бы в виде имен. Вайтгид и Браун? Кого-нибудь напоминает? Он поблагодарил, но ответил, что никогда раньше не слышал ни одно из этих двух имен. Так что, возможно, они и вправду закодированы. Он переслал их Полин, чтобы она взглянула. А главная новость в том, что у нас только что были чтения в литературном кружке! И автор к тому же хороший. Это главный констебль Кента — можете в такое поверить? Я загрузила его книги в свой «киндл». Всего по девяносто девять пенсов за штуку. Я так счастлива, что просто нет слов! Ибрагим поедет в тюрьму Дарвелл в среду, чтобы поговорить с Конни Джонсон. Он спросил, какой журнал ей может быть интересен, но я не была уверена. Я люблю «Женщину и Дом»[51], но мне почему-то кажется, что он не для Конни. Так что я спросила совета у Джоанны. Я рассказала ей, что Конни — тридцатилетняя торговка наркотиками, питающая слабость к красивым туфлям, и Джоанна посоветовала журнал Grazia[52]. Рон поведал о результатах встречи с Джеком Мейсоном. Джек Мейсон сказал, что точно знает: Бетани мертва. Но он может знать это только в том единственном случае, если ему известно, кто ее убил. Элизабет попросила Рона вернуться и разузнать побольше, но наткнулась на резкость. Гляну-ка одним глазком «Место под солнцем»[53]. Вчера одной семейной паре подыскали дом на Крите. Жена влюбилась в маленький фермерский домик с первого взгляда, но в нем не нашлось места для дельтаплана мужа, поэтому они отказались от предложения. Вы бы видели, как сильно горевала жена, но она как-никак выходила за этого человека замуж и должна нести за это ответственность! А еще я думаю, что мы могли бы поговорить с Фионой Клеменс. Я понимаю, что она вряд ли как-то связана с Джеком Мейсоном, но если она писала эти записки и подкидывала их Бетани много лет назад, то она до сих пор подозреваемая. А всех подозреваемых положено допрашивать. Но как? Я написала ей в «Инстаграме», но не знаю, прочитает ли она это вообще. Сейчас я пишу эти строки и уже знаю, что скажет Элизабет. Она скажет, что я хотела заняться делом Бетани Уэйтс только для того, чтобы появился повод встретиться с Майком Вэгхорном, а теперь обвиняю Фиону Клеменс, чтобы познакомиться с нею лично. И что нет никакой надежды узнать, писала ли она эти записки много лет назад. Конечно, отчасти это так. Но то, что я хотела бы познакомиться с Фионой Клеменс, вовсе не значит, что она не убийца. Многие известные люди были убийцами. Креи[54], например. Джоанна приедет на обед в воскресенье, и я спрошу ее, как можно встретиться с Фионой Клеменс. Знаю, что любой может подать заявку на участие в массовке «Останови часы», но подозреваю: там не разрешат выкрикивать вопросы об убийствах из зала. Может, стоит заскочить в магазин? Теперь в нем можно купить миндальное молоко. В прошлый визит Джоанна привезла свое молоко, поскольку «никто больше не пьет коровье молоко, мам». Я запротестовала, сказала, что «на мой взгляд, довольно много людей пьют коровье молоко, как и раньше, дорогая», но определение Джоанны «никто», очевидно, не совпадает с моим определением «никто». Я хотела спросить: «Ты имеешь в виду: никто в Лондоне?» — но решила, что оно не стоит того, чтобы затевать ссору. В любом случае не терпится увидеть ее лицо в тот момент, когда она откроет холодильник. Если только «никто больше не пьет миндальное молоко», что, готова признать, вполне может случиться. Очень трудно угнаться за всеми этими штуками. Впрочем, Джоанна незаменима, когда нужно подобрать правильный журнал для торговки наркотиками. Так ей прямо и скажу! Я договорилась о встрече с Полин на завтра и с большим нетерпением жду этого. Полин предложила испить послеобеденного чая в отеле на пирсе. Я проверила: там бесплатно дают бокал просекко. Представлю, будто я Джеки Коллинз[55]! Глава 28 Джек Мейсон изучает сайт, продающий вертолеты. Было бы неплохо прикупить какой-нибудь. Он, конечно, может себе это позволить, но, если вдуматься, много ли будет от него пользы? Конечно, в прежние времена, когда он гонял туда-сюда до Амстердама и Ливерпуля, терял время в пробках и застревал в туннеле под Ла-Маншем, вертолет ему очень пригодился бы. Тогда он действительно мог бы попасть в точку.