Глава 30 — Ему нравились мотоциклы, — рассказывает Полин. — И нравилось в них ковыряться. Он разбирал их на детали и частенько забывал собрать обратно. — У Джерри такая же беда была с пазлами, — говорит Джойс. — Я всегда ему твердила: не начинай собирать пазл, если не планируешь закончить, Джерри. Если ты собрал оперный театр, то, ради всего святого, доделай мост[59]. В конечном счете заканчивать сборку приходилось мне. Полагаю, с мотоциклами так просто не получалось? — А в выходные он уезжал куда-нибудь с приятелями, — продолжает Полин. — Их была целая банда — «Изгои смерти», как они себя называли. Двое из них работали бухгалтерами. — Но он заботился о тебе, — говорит Джойс. — Думаешь, Джойс? А я вот не знаю, — отвечает Полин. — Он любил меня, насколько это было в его силах, и мне было бы очень трудно от него избавиться, но… — «Но»? — Слушай, мы отлично ладили. Я видала отношения куда хуже, — продолжает Полин. — Хотя не знаю, может, это были всего лишь девичьи мечты о любви. В те времена полагалось выходить замуж, не так ли? Надо было обязательно кого-нибудь найти. — Боюсь, в этом смысле я ужасно скучная, — говорит Джойс. — Я хотела замуж. — Господи, ты не скучная, Джойс, — возражает Полин. — Если уж серьезно, то это и есть мечта. А помнишь, как ты влюбилась в Джерри? — О, я не влюблялась в него, — отвечает Джойс. — Ничего подобного. Просто вошла в комнату, и там сидел он. Он посмотрел на меня, я посмотрела на него, и больше ничего не потребовалось. Будто я всегда его любила, и даже не возникло необходимости влюбляться. Это как, например, найти идеальную пару туфель. — О боже, Джойс! — восклицает Полин. — Я сейчас зарыдаю от умиления. — Не хочу сказать, что у него не было недостатков, — говорит Джойс. — Он когда-нибудь изменял тебе с татуировщицей по прозвищу «Мятная конфетка»? — Нет, но он всегда бросал использованные пакетики чая в раковину, — отвечает Джойс. — А потом еще эти пазлы… Обе женщины смеются. Полин поднимает бокал. — За Джерри, — произносит она. — Жаль, что мне не довелось с ним познакомиться. Джойс чокается с Полин. — И за… Прости, я не расслышала имя твоего мужа. — Он называл себя Люцифером, — отвечает Полин. — И работал гастрольным администратором у «Дюран»[60]. — А как его звали на самом деле? — Клайв, — отвечает Полин. — Что ж, я также хотела бы познакомиться с Клайвом, — признаётся Джойс. — Интересно, поладили бы они с Джерри? После паузы обе женщины снова начинают хохотать. Официант приносит им этажерку для фруктов, заставленную крошечными пирожными и бутербродами. Джойс хлопает в ладоши. — Обожаю пятичасовой чай, — говорит Полин. — А теперь, пока я ем этот крошечный эклер, почему бы тебе не рассказать, зачем мы сюда пришли? — Я подумала, что было бы неплохо поболтать, — отвечает Джойс. — Познакомиться поближе, посплетничать. Полин поднимает руку. — Джойс, пощади меня. — Ну хорошо, — соглашается Джойс, откусывая первый кусочек от сэндвича, рассчитанного на два укуса. — Я хотела поговорить с тобой о Бетани Уэйтс. — Ты поражаешь меня до глубины души, Джойс, — вздыхает Полин. — Как думаешь, тебе захочется съесть эклер? Я могла бы обменять его на бутерброд с говядиной с хреном. Женщины совершают обмен. — Я все думаю о записках, о которых упоминал Майк, — говорит Джойс. — Ясно, — отвечает Полин. — А лимонный пирог, кстати, ты будешь? — Нет, угощайся, пожалуйста, — предлагает Джойс. — Просто бывает, что вещи не всегда лежат на самом очевидном месте, верно? Например, на днях я потеряла рулетку, которая всегда лежит в ящике кухонного стола. Постоянно. Мне она понадобилась, чтобы решить спор с Ибрагимом о том, чей телевизор больше. И вот открываю я ящик — и что же? По-твоему, она там? Вот уж дудки! Она не лежала на самом очевидном месте. В конце концов, бог знает почему, но рулетка оказалась на книжной полке. Я ее туда не клала, и совершенно точно это не мог быть Алан, верно? — Ты что, сбилась с мысли, Джойс? — Ни капельки, — отвечает Джойс. — Просто пока все смотрят в сторону Джека Мейсона, я подумала: а не заглянуть ли мне в «Вечерний Юго-Восток» и не прикинуть ли, вдруг ее убил кто-нибудь оттуда? По какой-то совершенно иной причине. Это же разумно? — Так же разумно, как и все твои идеи, — говорит Полин. — Спрашивай о чем угодно. — Итак, кто-то подкидывал Бетани записки с угрозами. В сумку, на рабочий стол… — Как я слышала, — отвечает Полин. — Могла ли это быть ты? — Нет. — Могла ли это быть Фиона Клеменс? — Это могла быть Фиона Клеменс, — кивает Полин. — Я в этом сомневаюсь, но не исключено. — Ревность? — Не думаю, что слово «ревность» тут подходит, — говорит Полин. — Они обе были сильными женщинами. В то время приветствовалось, когда сильные женщины соревновались друг с другом. Можно подумать, две сильные женщины не могут существовать в одном пространстве в одно время. Будто мир взорвался бы! — Возможно, мне стоит пообщаться с Фионой Клеменс? — спрашивает Джойс. — Как думаешь? — Пожалуй, поговорить с ней, безусловно, стоит, Джойс. Я думаю так. Джойс отдает Полин лимонный пирог. — Не вижу в этом ничего дурного. Так вот, на днях… что ты говорила об одежде Бетани? — Я не помню, — отвечает Полин. — Про твидовый пиджак и желтые брюки, — напоминает Джойс. — Ты сказала, кто стал бы их надевать? — Ну, знаешь… — Нет, не знаю, — говорит Джойс. — Зачем ты об этом упомянула? — Могу ли я угостить кого-нибудь еще бокалом просекко? — спрашивает официант. — Да, пожалуйста, — отвечают Джойс и Полин хором. Пока официант наливает, обе женщины вежливо молчат, если не считать странного «ох» в тот момент, когда бокалы наполняются до конца. — Необычное сочетание предметов одежды — только и всего, — произносит Полин, делая большой глоток. — Не в ее стиле. — Полин, — говорит Джойс. — Ты знаешь что-то, о чем не хочешь мне рассказывать? — Думаю, ты сразу это поняла бы, не так ли? — Я не уверена, что могу прочитать тебя до конца, — признаётся Джойс. — Ты точно никого не покрываешь? — Словами об одежде Бетани? Нет, — отвечает Полин. — Меня просто интересует одежда. Я всегда на нее обращаю внимание. — Когда все в основном сосредоточены на финансовых счетах, а не на брюках, — говорит Джойс. — Потому-то вы и банда, — заключает Полин. — Нельзя, чтобы все концентрировались на одном и том же. — Еще ты упомянула, что запись с камеры видеонаблюдения оказалась размытой. Это прозвучало как-то странно. — Джойс, — отвечает Полин, — вы все сидели и предлагали разные теории, мне просто захотелось присоединиться и внести свой вклад. Вы довольно грозная компания, когда собираетесь вместе. Джойс смеется. — Уж надо полагать. Но в основном это Элизабет, не я. — Ну да, — говорит Полин. — Расскажи мне о Роне.