— Миллион, — отвечает Ибрагим, затягиваясь сигарой. — Допустим, анаграмма «сердца» — это, например, «цедсер». Теперь добавим слово, обозначающее что-нибудь круглое, как «колесо». Интересно, подойдет ли «хулахуп»? Раскладываем «цедс сер» вокруг «хулахуп» и получаем сочетание «цедс хулахупер». Это еще не имя, Кендрик. Сразу отбросим «хулу» как порочащее слово и заменим «ц» на «к», как если бы это была латынь… — Гладиаторы говорили на латыни, — говорит Кендрик, — и Юлий Цезарь. — Короче говоря, ставим «К» в начало ответа, получаем Кедс Хупер. «Кедс» похоже на «Кет». Я хочу, чтобы ты поискал для меня в интернете имя «Кэт Хупер» и выбрал оттуда тех, кто из Кента или Сассекса или каким-то образом связан с организованной преступностью. Кендрик на мгновение отвлекается. — Их около тысячи. — Хм, давай двух верхних, — говорит Ибрагим. — Хорошо, — соглашается Кендрик. — Одна живет в Австралии, другая мертва. — Хм, — продолжает Ибрагим. — Та, которая мертвая, умерла недавно? Ее убили? Кендрик прокручивает интернет-страницу вниз. — Она умерла в 1871 году. В Абердине. А где находится Абердин? — В Шотландии, — отвечает Ибрагим. — Может, это и есть ключ к разгадке? Ибрагим продолжает читать, с ужасом осознавая, что, возможно, это и вправду простое стихотворение. Но потом он замечает еще одну зацепку. — А она писала что-нибудь еще? — спрашивает Кендрик. — По-моему, задачка сложнее, чем кажется. — Она написала записку перед смертью, — отвечает Ибрагим, вертя новую подсказку в голове и так и сяк, чтобы проверить ее на прочность. — Записку? — Да, записку, — отвечает Ибрагим, — в которой предсказала свою смерть. Но я не думаю, что твой дедушка хотел бы, чтобы я тебе ее показывал. — Ну пожалуйста, — просит Кендрик. — Я не скажу деду. — Что ж, не думаю, что это причинит какой-то вред, — говорит Ибрагим. Главное — это отвлечет Кендрика на несколько минут, пока он взламывает код. Ибрагим находит в почте электронное письмо Криса и отправляет Кендрику отсканированную записку Хизер Гарбатт. Затем возвращается к обдумываемому вопросу и вновь начинает читать вслух отрывок из стихотворения. Помню, в детстве к ручью мы ходили играть, И секретики прятать, и клятвы давать. Солнце там без конца, а дожди — никогда. Тот ручей, где играли, я помню всегда. «Прятать секретики». Что ж, это стоит исследовать. Повторение ручья два раза, конечно, наводит мысль на слово «ручьи», что по-английски будет «брукс». А «солнце там без конца» может ли означать «солнце» без последних букв? Итак, «сол». Возможно, они искали кого-то по имени Сол Брукс? — Кендрик, погугли Сола Бру… — Ты решил надо мной подшутить, дядя Ибрагим? — спрашивает Кендрик. — Подшутить? — переспрашивает Ибрагим. Сол Брукс. Сол Брукс. Возможно, так зовут одного из бухгалтеров — коллег Хизер? Или это псевдоним? Кендрик отрывает взгляд от записки. — Тут же почерк совсем другой, разве нет? Записка и стихотворение непохожи. Стихотворение такое неряшливое, а записка очень аккуратная. Мне кажется, записку и стихотворение писали разные люди. Ибрагим переводит взгляд с записки на стихотворение и обратно. М-да, однако то, что почерк разный, — совершенно очевидно. Ибрагим был единственным, кто видел и записку, и стихотворение. Но Ибрагим искал то, чего в них не было, вместо того чтобы обратить внимание на то, что буквально бросалось в глаза. Не было никакого секретного послания — только грустное стихотворение, написанное одинокой женщиной, которая потеряла надежду. А еще записка, предвосхитившая смерть и обращенная к Конни Джонсон. Написанная чьей-то совершенно другой рукой. — Рад, что ты это понял, Кендрик, — говорит Ибрагим. — Так и знал, что у тебя получится. — А я сразу догадался, что это проверка, — отвечает довольный Кендрик. — Так что ты хотел, чтобы я погуглил? Ибрагим слышит, как мама Кендрика — она же дочь Рона по имени Сьюзи — зовет его выпить чаю. Вот тебе и Сол Брукс. Уже не в первый раз Ибрагим вынужден признать, что временами он склонен к чрезмерному усложнению. — Не надо ничего гуглить. И, если ты не против, пока оставим новость про почерк при себе, — предлагает Ибрагим. — Круто! Будет наш секрет, — соглашается Кендрик. — Пока, дядя Ибрагим, я люблю тебя. Связь с Кендриком обрывается. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Ибрагим погасшему экрану. Кендрик вновь оказался незаменим для подобного рода работы. Если жизнь порой выглядит слишком сложной, если кажется, что никто вам не сможет помочь, то иногда бывает, что лучшим человеком, к которому можно обратиться, оказывается восьмилетний ребенок. Стихотворение писала Хизер Гарбатт, в этом нет никаких сомнений: Конни видела лично. Но это же значит, что записку Хизер Гарбатт писала не сама Хизер. Тогда кто же? И для чего? Ибрагим решает немедленно сообщить о своей находке банде. Хотя можно и пропустить некоторые детали относительно того, как он пришел к выводам. Глава 44 — Вы довольны? — спрашивает Майк Вэгхорн. — Выглядите прекрасно. — Довольна как никогда, — отвечает Донна, разглядывая себя на студийном мониторе. А ведь действительно неплохо. Полин настояла, чтобы ей позволили прийти в свой выходной и сделать Донне макияж. — Двухминутный сюжет, — предупреждает помощник режиссера. «Вечерний Юго-Восток» транслирует заранее заготовленный репортаж о безглютеновой пекарне, ставшей дико популярной в Фолкстоне[79]. — Я скажу: число преступлений с применением ножа растет, — инструктирует Майк. — А вы ответите, что не так все однозначно, Майк. А я такой: да перестаньте, уж мне-то не гоните туфту. Потом вы скажете что-нибудь ободряющее, и мы уйдем на сюжет с жалобами некоторых жителей Файрхэвена. После репортажа я спрошу, можете ли вы что-нибудь сказать этим людям, и вы пожелаете, чтобы им не снились кошмары или что-нибудь в таком духе, что придет на ум. И вы вправду выглядите великолепно, не нервничайте. — Спасибо, — отвечает Донна. В смысле, «не нервничайте»? Она и не нервничает. А может, это ненормально? Донна оглядывает маленькую студию. Здесь помреж со своим неизменным блокнотом, оператор, залипающий в «Тиндер», бдительный продюсер Карвин и Крис, сидящий и наблюдающий за ней, как верный пес. В этот раз он показывает ей большой палец. Она показывает палец в ответ. Если даже он и страдает оттого, что его отодвинули в сторонку, то не подает вида. Помощник режиссера начинает десятисекундный обратный отсчет. Оператор неохотно откладывает телефон посреди флирта. — Вы что-нибудь нашли насчет Хизер Гарбатт? — спрашивает Майк, в этот раз шепотом. — Пытаемся, — отвечает Донна. — На самом деле это не наше дело, но у нас появилась зацепка, над которой мы сейчас работаем. Все утро Донна посвятила изучению регистрационных данных транспортных средств из «Можжевелового двора». — Я просто… — Знаю, — перебивает Донна. — Я знаю, что Бетани Уэйтс значила для вас. — Она была настоящей, — говорит Майк. — А вы заглядывали в… Помощник режиссера подает сигнал. — А сколько в пекарне ножей, ух! — восклицает Майк в камеру. — Точно так же полно ножей на улицах Кента. Но они не столько для «хлеба насущного», сколько для производства «насущных мертвецов». Чтобы рассказать нам о тревожной статистике преступлений с использованием ножей в нашем районе, ко мне присоединяется констебль Донна де Фрейтас из полиции Файрхэвена. Констебль де Фрейтас, число преступлений с применением ножа растет? — Ну, не все так однозначно, — отвечает Донна. — На самом деле это…