— Да перестаньте! — перебивает Майк. — Либо количество преступлений с применением ножа растет, либо нет. По-моему, все достаточно просто, и я более чем уверен, что точно так же считают все зрители «Вечернего Юго-Востока». — А вам не кажется, что зрители «Вечернего Юго-Востока» несколько более адекватны? — спрашивает Донна и видит, что Майк за кадром поднимает большой палец вверх. — За последние полгода мы сосредоточились на ножевых преступлениях, употребив на это ужасно много ресурсов. Это значит, что мы начали открывать больше дел, проводить больше допросов и обеспечивать доказательной базой больше обвинительных приговоров. Так что неудивительно, что цифры растут. Однако преступления с применением ножа исчезающе редки на улицах Файрхэвена, Мейдстоуна или… Фолкстона. Кстати, в следующий раз, когда я буду в Фолкстоне, обязательно зайду в тамошнюю пекарню. Она выглядит просто потрясающе! — Я буду с вами, констебль де Фрейтас, обязательно буду, — отвечает Майк. — Такие репортажи заставляют жалеть, что телевидение пока не в силах передавать запахи. — Кстати, зовите меня Донна, — просит Донна и переводит взгляд прямо в камеру. — Это касается всех, кто сейчас нас смотрит. Я работаю на вас. — Донна впервые в «Вечернем Юго-Востоке», — вещает Майк, — но, подозреваю, не в последний раз. Давайте послушаем, что жители самого Файрхэвена думают о преступлениях с применением ножа. Начинается заготовленный репортаж. Майк восхищенно машет указательным пальцем. — А вы хороши. Вы молодец. — Спасибо, Майк, — отвечает Донна. — Смешно получилось, правда? Крис приближается, согнувшись в три погибели, будто в противном случае может попасть в кадр. — Ух ты! — восклицает Крис. — Правда? — Абсолютно. История с пекарней, взгляд в камеру… Когда ты это успела продумать? — Я ничего не продумывала, — отвечает Донна. — Просто как-то почувствовала. — Тридцать секунд до конца сюжета, — объявляет помощник режиссера. — Уйдите с площадки, пожалуйста. — Ты самородок, — говорит Крис. — Твоя мама только что сфотографировала телевизор и отправила мне. — Людей куда больше впечатляет, когда тебя показывают по телевизору, чем когда ты ловишь преступников, — замечает Донна. — Ты хороша и в том, и в другом, — отвечает Крис. — Мы возвращаемся через десять… — сообщает помреж и продолжает обратный отсчет. Карвин Прайс, продюсер, подходит к Донне. — Блестяще, просто блестяще, — заключает он. — Давай немного выпьем вдвоем после съемок? — Боюсь, планы, — отвечает Донна и мысленно ругает себя за извиняющийся тон. На телефон Донны приходит сообщение. Оно от Богдана, наблюдающего за ее прямым эфиром из дома. Она украдкой бросает взгляд вниз, когда обратный отсчет достигает пяти. Вместо текста три смайлика: звезда, сердечко, поднятый вверх большой палец. Сердечко, значит? Камера включается как раз вовремя, чтобы поймать улыбку Донны. Глава 45 Фотография выглядит хорошо — очень реалистично. Виктор Ильич мертв и похоронен. Вернее, Виктор Ильич похоронен, чему есть убедительное доказательство. Викинг поставил фотографию в качестве экрана блокировки на свой телефон. Может ли она оказаться подделкой? Разумеется, запросто. Все бывает. Почесывая бороду, Викинг вспоминает, как однажды его представили Брэду Питту на вечеринке в Кремниевой долине. Брэд отказал ему в селфи, сказав: «Это частная вечеринка, расслабься» или какую-то подобную голливудскую чушь. Однако, вернувшись домой, Викинг зафотошопил себя в фотографию Брэда, громко смеющегося над собственной шуткой. Теперь она висит у него на кухне, и если бы кто-нибудь зашел к нему в гости, то не заметил бы подвоха. Встречаться с людьми, не встречаться с людьми — в наше время разницы никакой. Реальностью живут одни простачки. Подходя к зданию, Викинг понимает, что пора отвлечься от обиды на Брэда Питта и сосредоточиться на главном. Кроме того, он чувствует себя неловко, находясь на улице. Ему кажется, что все на него смотрят. И зачем он родился таким большим? Поскорее бы уже вернуться домой. Что до самого убийства, то оно ему, безусловно, показалось убедительным, пока он сидел и слушал происходящее в своей библиотеке в Стаффордшире. Но зачем потом Элизабет Бест избавилась от телефона? Возможно, это всего лишь достойная восхищения осторожность. Но ведь Элизабет с Виктором могли его и разыграть. Два старых шпиона, возможно, подумали, что могут обвести вокруг пальца новичка. Все-таки порой Викингу недостает в себе уверенности. Он злится на свой неистребимый синдром самозванца. Викинг поднимает глаза и видит бассейн, подвешенный высоко в небе. Если выстрелить по нему из ПЗРК[80], то конструкция рухнет и все разобьются насмерть. Правда, в настоящее время в бассейне никого нет, и это стало бы пустой тратой ракеты. Он фантазирует о том, как бы жахнул ракетой в Брэда Питта. «Это частная вечеринка, Брэд, расслабься». И «БАМ-М-М!» Тогда он, возможно, научится относиться к своим фанатам с уважением. Но, как бы ни было заманчиво убивать людей, это плохо. И очень непросто. Попасть в здание не представляет труда. На двенадцатом этаже живет клиент Викинга — угонщик дорогих автомобилей. Клиент отправляет деньги Викингу, Викинг вкладывает их в биткоин или любую другую криптовалюту, которая на текущей неделе находится на пике популярности, после чего пересылает их обратно клиенту совершенно отмытыми. Разумеется, на деле все несколько сложнее, чем можно описать в двух словах. В противном случае кто угодно занимался бы тем, чем промышляет Викинг. Его гениальность заключается в алгоритме, который распределяет транзакции через даркнет, в результате чего схема становится практически неотслеживаемой. По правде говоря, до сих пор она абсолютно неотслеживаемая. Викинг говорит «практически неотслеживаемая» только потому, что он швед, а шведы никогда не любили выпендриваться. Его клиентская база непрерывно увеличивается, а вместе с ней растет и личное благосостояние. Викинг получает долю с каждой сделки, и чем крупнее и сложнее сделка, тем больше его доля. Десять лет назад Викинг еще работал в порнографическом стартапе с искусственным интеллектом в Пало-Алто[81]. Сегодня его капитал составляет где-то свыше трех миллиардов долларов. Викинг минует двенадцатый этаж и поднимается на лифте до пентхауса, где расположено бывшее жилище Виктора Ильича. В любом уголке планеты Виктору доверяли, даже, можно сказать, почитали. Он слыл честным, порядочным человеком в крученом уголовном мире. Что бы он ни говорил, преступники к нему прислушивались, а если он давал совет, преступники его принимали. Вот почему Викингу понадобилась его смерть. Виктор всем рекомендовал отмывать деньги старомодными способами. Через недвижимость, через казино, через «обнальщиков», «мешочников» и подставные компании. Через драгоценные камни либо золото или даже через проверенные обменные пункты, что было совсем винтажно. Конечно, все это довольно безопасно, но отнимает много времени и стоит кучу денег. Вместо того чтобы вкладывать эти деньги в криптовалюту, которая принесет еще больше денег. Виктор обходится Викингу ужасно дорого. Конечно, у него уже есть три миллиарда, и этого, вероятно, хватит, чтобы нормально жить, но у Джеффа Безоса, к примеру, двести миллиардов, и Викингу не нравится, что он будет на сто девяносто семь миллиардов беднее, чем кто-либо еще. Виктор знает о существовании Викинга, знает, чем он занимается, но понятия не имеет о том, кто он такой. Огромная входная дверь в жилище Виктора приобретена у израильской компании и установлена ею же. Дверь непробиваемая, с графеном и кевларом, замок с элементами технологии «блокчейн». Облицовка любая, на выбор. Виктор выбрал аляскинский тик. Компания неплохо преуспевает, обслуживая потребности международных мафиози в личной безопасности. Викинг знает это, поскольку компания принадлежит ему. Он легко открывает дверь. Он пришел сюда для перестраховки. Элизабет Бест была высоко замотивирована на убийство Виктора Ильича. Угроза убить ее подругу — это мастерский ход. Но никогда не мешает перепроверить. Квартира Виктора расположена недалеко от вертодрома при «Баттерси», так что для Викинга путешествие оказалось нетрудным. Потом он, возможно, сходит за суши, которое трудно найти в Стаффордшире. В Стоке есть хорошее заведение под названием «Мисо», но Викингу заказан туда вход после того, как он случайно разрядил огнестрельное оружие в туалете. Он не очень хорошо обращается с оружием. Да и не должен, наверное. Викинг оглядывает пентхаус. Здесь, конечно, очень уютно. Возможно, не хватает женской руки. Вид из окна отличный. Вон «Лондонский глаз»[82], а там Биг-Бен[83], здесь Банк Англии. По любому из них можно было бы нанести ракетный удар с балкона Виктора. Вот поднялся бы переполох! Викинг осознаёт, что в последнее время слишком много думает о ракетных ударах. Наверное, потому, что он совсем недавно приобрел ПЗРК. Покупка вышла абсолютно импульсивной. Видите ли, когда у вас столько денег, сколько у него, несбыточных желаний почти не остается совсем; к тому же ПЗРК довольно легко купить напрямую за биткоин. Пока все, что он успел с ним проделать, — это взорвал сарай. Викинг восстанавливает картину стрельбы по аудиозаписи, которую он слушал в прямом эфире. Он догадывается, что Элизабет, должно быть, провела Виктора под большой открытой аркой справа, затем по коридору, покрытому ковром, прямо в ванную комнату. Он повторяет их шаги. Никто ничего не слыхал о Викторе после стрельбы, и это, безусловно, доброе предзнаменование. Сарафанное радио уже определило его в мертвые. Неожиданное событие спровоцировало некоторую панику в определенных кругах, о чем было очень приятно узнать. Викинг заходит в ванную. Все, конечно же, тщательно прибрано. Все-таки Элизабет Бест — профессионал. Когда-нибудь кто-либо, обладающий властью, заметит отсутствие Виктора, и с этого момента в пентхаусе начнут искать улики. Викинг полагает, что Элизабет не оставила ни одной. Не будет найдено ни капель крови, брызнувших на стену, ни кусочков мозга, застрявших в сливном отверстии. Но где-то обязательно должна находиться дырка от пули, а может, и сама пуля. Викинг поднимает воображаемый пистолет и направляет его на воображаемую голову Виктора. Нажав на воображаемый спусковой крючок, он оценивает траекторию, по которой могла полететь пуля. Как ни крути, но она должна была прошить душевую шторку, но никаких отверстий на ней нет. Затем пуля должна была засесть где-то в недрах настенных плиток из турецкого мрамора, но, опять же, этого явно не произошло. Викинг знает, что пуля прошла сквозь Виктора Ильича; он видел следы выходного отверстия. Но где же она? Элизабет Бест выше Виктора? Может, она стреляла вниз? Викинг опускает взгляд и внимательно осматривает стены. Ничего. Может, пистолет был направлен вверх от бедра? В каком-нибудь шпионском стиле? Викинг поднимает взгляд, но пулевого отверстия по-прежнему не наблюдается. Он замечает его лишь тогда, когда его взгляд падает на зеркало на противоположной стенке. Дыра, оказывается, в потолке. Викинг поднимает голову и смотрит на потолок почти прямо над тем местом, где он стоит. И где наверняка стояла Элизабет Бест. Вот она — дыра от пули. Пули, ушедшей вверх. Викинг пристально смотрит на дыру. И понимает, что это означает целый ряд вещей. Во-первых, это значит, что Виктор Ильич не мертв. Пуля, которую он услышал, была выпущена в потолок, а не в Виктора Ильича. Выходит, Элизабет Бест и в самом деле принимает его за дурака. Но она совершенно неверно расценила его умственные способности. Викингу это не нравится. Он вздыхает. Потому что главное, к чему подводит цепочка рассуждений, — это то, что теперь ему придется убивать Виктора Ильича своими руками. И, разумеется, чтобы наказать Элизабет, ему также придется убить Джойс Мидоукрофт. Это досадно. Весьма досадно. Глава 46. Джойс Джоанна приехала сегодня на обед со своим мужчиной, председателем футбольного клуба, а у меня тут, понимаешь, в свободной комнате сидит бывший полковник КГБ. Так что пришлось объясняться. Я только рада, что ее не было у меня на днях, когда Виктор полностью извалялся в грязи. Понимаю, что у меня душ с хорошим напором воды, но даже при помощи него ему с трудом удалось отмыться. Я объяснила, что Виктор — старый друг Элизабет и он временно остановился у меня, пока идет ремонт в его квартире. Джоанна спросила у Виктора, где находится его квартира, и Виктор ответил, что в «Посольских садах»[84]. Джоанна такая: «О, это там, где бассейн?», и Виктор подтвердил, что, мол, да. А председатель футбольного клуба (его зовут Скотт) сказал, что квартиры там стоят миллионы. Виктор снова согласился. Джоанна дальше спрашивает: «Значит, у вас есть квартира за миллион фунтов, но вы остановились у моей мамы?» И Виктор ответил, что не может представить лучшего места во всей Англии. А Джоанна сказала, что, честно говоря, тут происходит что-то сомнительное, и мы вдвоем признали, что да, происходит что-то сомнительное. Я показала Джоанне фотографию Виктора в могиле и сказала, что мы расскажем обо всем за обедом. Тогда Джоанна повернулась к Скотту и произнесла: «Ну вот, я же предупреждала. Раньше она такой не была». Потом Скотт спросил у Виктора, за какую футбольную команду он болеет. Виктор ответил, что за «Челси», а Скотт сообщил, что у него есть знакомые в «Челси», поэтому он может провести Виктора в ВИП-ложу, чтобы как-нибудь посмотреть игру. Виктор заметил, чтобы тот не беспокоился, у него уже есть абонемент. Я нашла предлог, чтобы отправить Джоанну к холодильнику, и она тут же приметила миндальное молоко. Она сказала, что вообще-то следовало купить миндальное молоко с пониженным содержанием сахара, но было заметно, что она гордится тем, что я двигаюсь в правильном направлении. Кстати, Алану понравился Скотт, что я расцениваю как добрый знак. Хотя, вообще говоря, еще не было случая, чтобы Алану кто-то не понравился. Мужчины только что вышли. Скотт приехал на «порше» и захотел показать его Виктору, и Виктор авторитетно кивнул, как это обычно делают мужчины. Джоанна отвела меня в сторонку и спросила, было ли что-нибудь между мной и Виктором. Я ответила, что нет, и она посмотрела на меня с облегчением, но немного разочарованно. Виктор очень милый и очень добрый, но он не в моем вкусе. Джерри был в моем вкусе, и Бернард — тоже. Возможно, однажды появится еще кто-нибудь. Хотя ему стоит поторопиться: мне почти семьдесят восемь. Ибрагим собрал всех нас прошлым вечером. Он показал нам стихотворение Хизер Гарбатт — то самое, которое нашла Конни Джонсон, — а потом записку. Записку, написанную не Хизер Гарбатт. Но кем же, в конце концов? Я убедила Элизабет отправиться со мной в небольшую поездку. Хочу попасть в Элстри[85], где Фиона Клеменс снимает свое шоу «Останови часы». Туда можно доехать на поезде. Джоанна знает кое-кого, кто знает кого-то, кто знаком кое с кем в Элстри, поэтому я надеюсь, что нам представится шанс познакомиться с Фионой. Вы же знаете нас: шанс — это все, что нам нужно. Между прочим, я решила почитать «Приведи доказательства». Это одна из книг главного констебля. Я взяла ее только потому, что на моем прикроватном столике давно лежит Хилари Мантел[86] и я чувствую себя к ней еще не вполне готовой.