Пульс ровный, как у скалы: шестьдесят пять ударов в минуту. Ну разумеется! Стефан также будет контролировать свое дыхание, веря, что жена-то уж точно его вытащит. Однако сможет ли она? Что ж, это полностью зависит от того, что с ними приключилось, думает Элизабет. Наверняка это тот мужчина, который присылает ей сообщения. Наконец-то он исполнил угрозы. Но кто он такой? И что приготовил для нее? Фургон немного замедляется — будто съехав с главной дороги на второстепенную. Элизабет принимает это к сведению. Ее отсутствие заметят в Куперсчейзе, и это хорошо. Джойс обратит внимание, что сегодня вечером у нее не горит свет. Или не обратит? Будет ли она плотно занята расследованием дела Хизер Гарбатт? Будет ли Ибрагим думать о встрече с Конни Джонсон? Будет ли Рон занят… Ну, это даже не обсуждается. Заметят ли они вообще ее отсутствие? Поднимут ли тревогу? Элизабет понимает, что она и так уже слишком далеко от дома. В этот раз спасительная кавалерия не прибудет. Она сама вляпалась в передрягу, а значит, и выпутываться из нее предстоит самой. Фургон останавливается. Элизабет ждет, вдыхая и выдыхая. Чья-то рука хватает ее за плечо и грубо тянет вверх. Но чья это рука? Глава 11 — Так ты не из «Санди таймс»? — спрашивает Конни Джонсон, и, по мнению Ибрагима, вполне небезосновательно. Она жует жвачку. Опять же, с точки зрения Ибрагима, это вполне нормально. Даже полезно для здоровья зубов, если, конечно, в жвачке нет сахара. — Нет, я солгал, — признаётся Ибрагим, скрещивая ноги и одергивая край штанины. — Я решил, что вы с большей вероятностью заговорите со мной, если подумаете, что я журналист. Они сидят в помещении для свиданий тюрьмы Дарвелл. Столы тут расставлены так близко, что каждый может расслышать печали других — если, конечно, этого захочет. Ибрагим прислушивается к каждому разговору, одновременно ведя собственный с Конни. Это его привычка. — Тогда кто ты? — спрашивает Конни. Она одета в тюремный комбинезон, но на удивление хорошо накрашена для женщины, не имеющей очевидного доступа к высококачественной косметике. — Меня зовут Ибрагим Ариф. Я психиатр. — Ого, прикольно, — реагирует Конни вполне искренним тоном. — Кто тебя прислал? Адвокат стороны обвинения? Чтобы убедиться, что я не психанутая? — Я уже знаю, что вы не сумасшедшая, Конни. Вы весьма сдержанная, умная и целеустремленная женщина. Конни кивает. — Это да. Я очень целеустремленная. Я набрала девяносто шесть баллов в тесте в «Фейсбуке» на эту тему. Отличный у тебя костюм. У кого-то явно дела идут неплохо. — Вы ставите цели, Конни, и затем их достигаете. Я прав? — Ага, — отвечает Конни, оглядывая комнату. — Хотя, если подумать, я сижу в тюрьме. Не так ли, Ибрагим Ариф? Так что вряд ли я идеальна. — А кто из нас вообще идеален? — риторически спрашивает Ибрагим. — Всегда полезно признаться в этом самим себе. Мне интересно, Конни: вы могли бы исполнить мою просьбу? — Просьбу? Тебе нужен кокс? Нет, непохоже, что тебе нужен кокс. Хочешь, чтобы кто-то умер? Ты смахиваешь на человека, который может себе это позволить. — Совершенно ничего противозаконного, — отвечает Ибрагим. Он обожает беседы с преступниками — глупо это отрицать, — точно так же, как и беседы со знаменитостями. Разговаривать с Майком Вэгхорном ему очень понравилось. — Как раз наоборот. — Противоположность противозаконному, окей. И что я за это получу? — Абсолютно ничего, — отвечает Ибрагим. — Правда, мне кажется, это то, в чем вы исключительно хороши и потому были бы не прочь развлечься. — Вообще-то я довольно занятой человек, — сообщает Конни с улыбкой. — Я вижу, — подтверждает Ибрагим, улыбаясь в ответ. Улыбка Конни кажется настоящей, потому и он улыбается вполне искренне. — Ну хорошо, в чем задача? — спрашивает Конни. — Мне нравится, что ты такой дерзкий, и костюмчик у тебя ничего. Давай поговорим о деле. И хватит уже на «вы». — Ладно. Ибрагим немного успокаивается, его голос становится более ровным и непроницаемым. — В этой тюрьме сидит заключенная по имени Хизер Гарбатт. Ты ее знаешь? — Это она Душительница из Певенси[26]? — Нет. Кажется, нет, — отвечает Ибрагим. — В крыле «Д» чалится какая-то Хизер, — сообщает Конни. — Старая такая, выглядит умной — будто учительница, ограбившая банк. — Давай пока допустим, что это именно она, — предлагает Ибрагим. — Как думаешь, ты могла бы с ней подружиться? Можешь выяснить кое-что для меня? — Ну, это не проблема, — говорит Конни. Ибрагим видит, что мозги ее уже заработали. — Что ты хочешь узнать? — Мне надо выяснить, убивала ли она в 2013 году телевизионную репортершу по имени Бетани Уэйтс, столкнув ее машину с обрыва. — Атас… — произносит Конни, и на лице ее появляется легкая усмешка. — Просто спрошу при случае: «Неплохой чаек, но не слишком ли он мягок для этого времени года, кстати, ты кого-нибудь убила?» — Что ж, как именно подойти к вопросу, оставлю на твое усмотрение, — отвечает Ибрагим. — Это твоя область, не моя. Даже если не она убила — это тоже станет полезной информацией. — Готова спорить: убила, — говорит Конни. — Я никогда не сталкивала машину с обрыва, но всегда мечтала попробовать. Ибрагим поднимает ладони. — Уверен, у тебя все еще впереди. — Так что, моего интереса тут и вправду не будет? — спрашивает Конни. — Ты даже не пронесешь контрабандой сим-карту или что-нибудь в этом роде? — Не думаю, что я умею, — отвечает Ибрагим. — Хотя можно погуглить и попробовать. — Расслабься, у меня их достаточно. Лучше тебе не знать, как их проносят контрабандой. Но Ибрагим все равно хочет погуглить. Сегодня он по-настоящему наслаждается собой. После ограбления он почти не выходил из дома, но мало-помалу к нему стала возвращаться уверенность в себе, и постепенно он начал ощущать себя как прежде. Да, остались шрамы, но это, по крайней мере, означает, что кровотечение остановилось. Приятно вспомнить, как он хорош в подобного рода делах: в считывании людей, понимании проблем и перенаправлении их в нужное ему русло. Он симпатизирует Конни, и она симпатизирует ему. Хотя следует соблюдать осторожность: эта женщина — безжалостная убийца, что довольно плохо само по себе, даже без намерения ее осудить. Однако вскоре у него появятся хорошие вести, о которых он сообщит их славной банде. Он начинает размышлять о сим-картах. Они довольно маленькие, Ибрагим знает это, поэтому ему становится интересно, как же их… Вдруг Ибрагим осознаёт: только что он пропустил какую-то фразу Конни. Обычно невнимательность ему несвойственна. Совершенно несвойственна. Кажется, надо восстанавливать мастерство. — Прости, — говорит Ибрагим, — я не расслышал. — Потому что улетел в страну грез, Ибрагим, — отвечает Конни. — Позволь спросить у тебя еще раз как у психиатра: по-твоему, что мною движет? Ну, это простенький вопрос для Ибрагима. Конечно, мы все разные — множество уникальных снежинок, ведущих уникальную жизнь, — но «под капотом» у всех скрывается одно и то же. — Импульс, я бы сказал. Стремление к движению и переменам. — Ибрагим складывает пальцы домиком. — Некоторым нужно, чтобы все оставалось как прежде, — вот я немного такой. Например, если изменится музыка в «Прогнозе погоды», то у меня перехватит дыхание. Но другие нуждаются в переменах. Ты нуждаешься в переменах. Хаос — то место, где ты легко можешь спрятаться. — Хм, — произносит Конни, — как это мудро, мистер Ибрагим Ариф. Но как ты думаешь: важна ли для меня честность? К чему она клонит? У Ибрагима возникает неприятное предчувствие. — Полагаю, да. В твоей работе честность по иронии судьбы имеет первостепенное значение. — Прикинь, да! — восклицает Конни. — Откуда ты узнал, как меня зовут, дружок? Как ты узнал о Конни Джонсон? Кто тебя подослал? — Клиент, — отвечает Ибрагим. Он плохой лжец и старается избегать лжи, где только возможно. Но, с тех пор как он встретил Элизабет, Джойс и Рона, ему приходится лгать все чаще и чаще. — Вообще-то я уже слышала твое имя раньше, — признаётся Конни. — Ибрагим Ариф. Знаешь, от кого? У Ибрагима заканчивается запас вранья, когда Конни наклоняется и шепчет ему в ухо: — От твоего дружка Рона Ричи в тот день, когда меня арестовали. Она откидывается на спинку стула: «Твой ход, Ибрагим». — Это он велел тебе прийти сюда, верно? — спрашивает Конни. — Ты работаешь на него? — Нет, я работаю на Элизабет Бест из МИ-5 или МИ-6. Что-то вроде этого. Конни уважительно кивает.