Меня бросает в жар. – Знаю, что у тебя есть вопросы. У меня тоже. Два года от отца ни слуху ни духу, а теперь он появляется и несет какой-то бред. У меня… в голове не укладывается. Не знаю, что и думать… Уже шарики за ролики заходят… – уверенность из голоса парня улетучивается, ему страшно. – Мать тоже в трансе. Ты занималась этим крушением. Что тебе известно? Почему ты так сказала? Два года я храню эту тайну. Ни один человек не знает, что мы с Майком знакомы. Не обменяйся мы парой слов в полумраке пивного бара, когда каждый из нас отчаянно нуждался в словах утешения, все было бы иначе. Я бы не потеряла сестру. Глава 24 Тогда | ЛОРИ Дэниел смотрел, как Лори, крепко вцепившись в телефон, изучает свою фотографию. На снимке она не глядела в камеру, а улыбалась кому-то за кадром. Только один человек на свете мог заставить ее смеяться так, что лучики морщин струились в уголках глаз, – Эрин. Ее сфотографировали на заросшей травой лужайке за их старым домом. Был день рождения Пита, апрельское солнце светило в безоблачном небе весь день, воздух пропитался ароматом цветущих слив. Из выставленных на улицу динамиков играла умиротворяющая подборка от Бонобо, а Лори и Эрин допивали первый кувшин мохито, заедая пропитанными алкоголем листьями мяты. Лори не вспомнила, что смешного сказала Эрин, перед тем как ее щелкнуть. Вроде бы пошутила насчет испеченного праздничного торта: от жары глазурь потекла, и Эрин сказала, что похоже на коровье вымя. Но она точно помнит, как была счастлива и смеялась так, что тряслись плечи. – Почему твоя фотография в телефоне Майка? – тихо спросил Дэниел. Ощупав трясущимися пальцами поцарапанные и потертые края деревянного чехла смартфона, Лори нашла в нижнем уголке выпуклую наклейку в виде крошечного дубового листа. – Это не его телефон, – дошло до нее, – а моей сестры. – То есть как? – заморгал Дэниел. – Тогда почему он в кабине? – Понятия не имею… Бред какой-то. Эрин с Майком не знакомы. На лбу выступила испарина. За окном самолета шуршали и гудели мириады невидимых насекомых. Слинг с младенцем давил на плечи. – Говоришь, сестра приехала с тобой на Фиджи? Лори кивнула. – Да. Первую ночь мы провели на главном острове, в отеле рядом с аэропортом. Сначала ужинали, а потом… поссорились. Эрин ушла, я вернулась в номер. – Что дальше? Лори закрыла глаза, ее захлестнуло волной стыда. – Не знаю. Она так и не появилась. И на посадку не пришла, – пролепетала Лори, ощущая, как по телу разливается леденящий душу страх. Лори услышала шорох листьев и обернулась: в промокшей одежде, помрачневшие, в лагерь возвращались Майк и Феликс. Дэниел протиснулся мимо Лори и выпрыгнул из самолета. Он встал прямо перед Майком, вынудив пилота остановиться. Оба одного роста, но Майк покрепче, руки и шея массивнее, чем у Дэниела. – Надо поговорить, – с вызовом потребовал Дэниел. Майк поднял ладони вверх: – Слушай, я понимаю, ты не хотел, чтобы погибшие… – Дело не в этом, – оборвал его Дэниел. Феликс взглянул на Лори, удивленно приподняв бровь, как бы спрашивая: «Что происходит?» – Я тут обыскал кабину, – презрительно опустив уголки губ, проговорил Дэниел. Выражение лица Майка не изменилось. Где-то в кронах деревьев прокричала птица. – Мы нашли твою заначку с выпивкой, – выпалил Дэниел. – Получается, самолет экипирован гораздо лучше, чем ты сообщил. Краска залила лицо Майка. – Извините… я не рассказал об алкоголе, но… я не мог спать… все кошмары мучили: авария, мертвая Каали в проходе, лица мертвецов… я вижу их снова и снова. Без выпивки мне не справиться… – По-твоему, мы крепко спим? – возмутился Дэниел. – Только закрою глаза, и гребаный фильм ужасов тут как тут, играет не переставая: в самолете кто-то орет, валит дым, удар о землю, кровь на лице Холли! Ты не думаешь, что и нам не помешало бы выпить, чтобы заснуть? – Ты прав. Извини… – Мы нашли не только пустые бутылки, – вмешалась в разговор Лори. Остальные повернули головы. – В твоей сумке лежал этот телефон, – продолжила она, пристально глядя на Майка. – Он принадлежит моей сестре, и я хочу знать, какого черта он делает у тебя. Глава 25 Теперь | ЭРИН – Мы познакомились с твоим отцом накануне вылета, – начинаю я свой рассказ. …Боже, в тот вечер все пошло наперекосяк. Я убежала, оставила Лори одну в ресторане – мне нужно было пройтись. Я расхаживала вдоль освещенного фонарями пляжа, перебирала в голове все, что мы наговорили друг другу. Как же мы так быстро разругались? Я все шла и шла, пока пляж не кончился, переходя в мыс, – пришлось свернуть в сторону города, и я очутилась на улице с ресторанами и барами. Может, все сложилось бы иначе, не будь я такой обидчивой. Ведь могла же попросить прощения, но нет, куда там! Я же такая гордая… – Мы с сестрой здорово поссорились, и я пошла в бар, хотела снять напряжение, – продолжаю я. …Помню, заказала двойной ром с колой, сижу вся на нервах, барабаню по стойке пальцами, жду, пока нальют. Все гоняю и гоняю по кругу сказанные Лори слова, рву на мелкие кусочки яркую картонную подставку для пивной кружки, складываю в разноцветный сугроб, лишь бы чем-то отвлечься… – Смотрю, рядом сидит какой-то тип, гипнотизирует стакан с виски. Печальный такой… Даже не знаю… – я пожимаю плечами, затрудняясь объяснить, почему я прониклась жалостью к грустящему за стойкой незнакомцу, годящемуся мне в отцы. – Я пододвинула свой стакан к его, звякнула о край и сказала: «До дна!» А он так посмотрел… …Господи, его глаза! Два озера отчаяния и горя… Не знаю, что он подумал при виде меня, но Майк медленно кивнул, всего раз, словно принял решение. – Он поднял свой стакан, сказал «Будем здоровы!», и мы выпили залпом. Натан смотрит, не мигая, ни один мускул на лице не дрогнул. – Я не знала, что он пилот. Не знала, что на следующее утро ему управлять самолетом, на который должны были сесть мы с Лори. – Ты тоже должна была лететь? – переспрашивает Натан. Я киваю, опустив взгляд. Не слишком ли увлеклась? Откашливаюсь и продолжаю: – Короче говоря, мы с твоим отцом напились в стельку, – не знаю, почему я так фамильярно выразилась. – А он тебе не сказал? – Что он алкоголик? Сказал, уже потом. Мы выпили рюмок по десять, и тут он выдал, что три года в завязке – та еще новость. – Он сказал, что, сидя перед первым стаканом, проверял себя, словно на дне лежала карта его жизни. Натан сует руки глубоко в карманы. Наклоняет голову – не пойму, что с ним. – Потом он рассказал мне о твоей сестре: в тот вечер был день ее рождения. – Да, Наташе исполнилось бы двадцать шесть, – в голосе парня боль.