Споткнувшись о торчащий корень, Лори заскользила по грязи. Она балансировала, пытаясь сохранить равновесие и не упасть, и насилу выпрямилась. Посмотрев на висящего в перевязи Сонни, Лори облегченно выдохнула: еще немного, и она рухнула бы на него сверху… Открытая стихии зияющая пасть самолета чернела на фоне светлого металлического корпуса, который напоминал могильную плиту. Лори забралась внутрь и, держась за спинки сидений, пошла по проходу, стараясь не думать о мертвой стюардессе, тело которой когда-то лежало там, где сейчас ступала ее нога. Дождь не прекращался. Лори опустилась на кресло и завернула Сонни в сухое одеялко. Смеси больше не осталось и, пока окончательно не стемнело, она попробовала покормить его остатками кокосового молока. Капли дождя неутомимо барабанили по обшивке самолета. В воздухе пахло сыростью, землей и соленым потом. Пока Сонни, недовольный вкусом нового молока, возился у нее на руках, Лори начала напевать. Тихое пение успокоило Сонни, он расслабился и неторопливо начал есть. Его темно-синие глаза поискали ее лицо: встретившись взглядами, они долго смотрели друг на друга, словно давая какое-то обещание. Сонни заснул, даже не допив молоко, и Лори, осторожно оторвав бутылочку от его губ, прижала малыша к теплой груди. Вдруг она поняла, что сидит на кресле Холли. Лори вспомнила, как всего месяц назад головка Сонни лежала на руках матери и как та подносила бутылочку к его губам… «Он не твой сын», – твердо напомнила себе Лори. За окном исчезли последние проблески света. Порывы ветра нещадно хлестали по обшивке корпуса, временами прорываясь через открытое дверное отверстие, раскачивая все еще свисающие с потолка кислородные маски. Те с шумом ударялись о спинки кресел. Лори слышала, как снаружи шелестели на ветру огромные листья пальм и бесновались в океане волны, разбиваясь о берег. Вокруг не видно ни зги. Будь рядом Феликс, Лори справилась бы с чем угодно. Смерть любимого ранила ее в самое сердце; боль не давала дышать. Как его не хватает, вот бы увидеть в иллюминаторе пламя костра, побежать к нему. Увы! В джунглях, как и в сердце, – непроглядная тьма. Сонни спал у нее на руках, неслышно посапывая на фоне завываний ветра. – Подождем еще одну ночь, – прошептала Лори. – Лодка за нами вернется. Скоро все будет хорошо. В попытке хоть как-то отвлечься Лори порылась в кармане впереди стоящего сиденья. Нащупав пальцами в темноте пустую упаковку, она поднесла ее к носу и вдохнула восхитительный аромат чипсов с беконом. Осторожно лизнула – языковые рецепторы взорвались вкусом соли и сладковатым мясным привкусом. Влекомая голодом, она лизала и лизала пустой пакетик от чипсов. Просовывая язык в складки шуршащего пакета, девушка жаждала впитать все до последней крупинки вкуса. Вылизав пакет начисто, Лори просунула пальцы в карман другого сиденья, надеясь на открытие не хуже первого. Под руками оказалось что-то тонкое и твердое. Темнота не позволяла рассмотреть находку, однако на ощупь Лори отыскала треугольный клапан, который легко открылся. Она ожидала найти внутри посадочный талон на самолет или распечатку страхового полиса, однако, судя по гладкой глянцевой поверхности, ей в руки попала пачка фотографий. С леденящим душу завыванием, порывы ветра хлестали о борт обшивки, раскачивая металлический корпус самолета. Лори вытащила из кармана мобильный Эрин и нажала кнопку питания. Два процента. Слабый свет экрана подтвердил: она держала конверт с фотографиями. На первом фото – новорожденный (Лори сразу узнала Сонни) с больничной биркой вокруг крошечной розовой щиколотки. Раскрасневшаяся, с прилипшими к вискам прядями волос Холли удивленно смотрела на сына, светясь любовью и нежностью. Фотография передавала интимность и высоту чувств, которые Лори раньше не оценила бы, – не знавшая, каково дать жизнь и держать на руках собственного ребенка, – но теперь она чувствовала иначе. Она надеялась, что однажды Сонни посмотрит на эту фотографию и поймет, как мама любила его с первого мгновения жизни. Хотела, чтобы он это знал. Хотела для ребенка самого лучшего. На следующей фотографии Лори увидела ступни Сонни – идеальные босые пятки: десять крошечных бутонов-пальчиков и розовые, нежные, как лепестки, подошвы. Лори нравилось брать в ладонь эти миниатюрные ножки, лишенные каких-либо изъянов. Она с замиранием в сердце перебирала оставшиеся фотографии. Вот Сонни, запеленатый в кремовое одеялко, лежит в корзинке Моисея – похож на куклу: сморщил ротик, таращит любопытные глазки. А вот малыша, с перевязанной пуповиной, уже купают – в кадр попала рука Холли, аккуратно поддерживающая Сонни под еще мягкую головку. Одетый в зимний комбинезон Сонни лежит в коляске… Странно, что Холли взяла эти фотографии на отдых. Может, собиралась их кому-то показать? Или просто хотела посмотреть, как изменится малыш за четыре коротких месяца жизни? Заталкивая фотографии обратно в конверт, Лори увидела, что к задней стенке конверта приклеен листок. Она вытащила его и, наклонив телефон, прочитала: Дэниел! Ты все это пропустил. Мы не хотим, чтобы ты пропустил остальное. Холли и Сонни Дэниел? Перечитала записку еще раз. Какой Дэниел? Лори уверяла себя, что есть другой Дэниел, с которым Холли планировала встречу на острове, куда они летели. Потому что если записка адресована их Дэниелу, тогда что это значило? Девушка уставилась на листок, пытаясь найти разгадку. Холли и Дэниел не знали друг друга. Холли с ребенком летела из Америки. Дэниел, по его словам, летел из Великобритании на деловые переговоры. И тут Лори вспомнила, как Майк расспрашивал Дэниела о том, какую именно сделку с недвижимостью он хотел заключить. Было и еще кое-что: кружевное белье, которое Лори нашла в сумке Дэниела. Он сказал, для жены, но так ли это? Лори вспомнила, какими глазами Дэниел смотрел, когда тело Холли выносили из самолета. Как он отступил назад, закрыв руками рот. Он не помогал носить трупы в море, а когда Холли опустили в воду, и вовсе исчез. Она пыталась придумать какое-то другое объяснение, но записка не оставляла сомнений: Дэниел был отцом Сонни. Лори замотала головой. Боже, только не он! Знай он, что малыш его, наверняка бы как-то себя выдал, верно? Как бы то ни было, похоже, они с Холли решили продолжить общение на отдыхе. Лори вспомнила, как впервые увидела Дэниела в аэропорту – в элегантной рубашке с открытым воротом, с дорогой кожаной сумкой через плечо. Говорил ли он с Холли перед посадкой? Лори так заботило отсутствие Эрин, что она не обратила на это внимания. Лори знала, что Дэниел женат. Получается, он вступил в связь, закончившуюся беременностью? Он упоминал какой-то строительный проект в Чикаго. Кажется, и Холли родом оттуда? Не там ли они познакомились? Возможно, он понятия не имел о существовании Сонни, пока не встретил Холли в аэропорту. Лори слышала, как Холли сказала стюардессе, что ребенок растет без отца. «Одна воспитываю», – призналась та. А потом сидящий в передней части самолета Дэниел захотел сойти. Сонни забеспокоился у нее на руках. Лори, как могла в темноте, положила его поудобнее и начала баюкать, приговаривая «ш-ш» – звук, который его всегда успокаивал. И если медленно провести кончиками двух пальцев от лба к переносице, малыш тоже затихал. Всему этому она научилась, потому что уделяла ему внимание, заботилась о нем день и ночь и успела полюбить. Что знал о Сонни Дэниел? Ничего. Не думал ли он, что Холли унесла в могилу тайну о его отцовстве? Ощущая под ладонью биение маленького сердечка, Лори испытывала любовь и нежность к малышу. Ведь она решила заботиться о нем еще до того, как полюбила, как первый раз взяла на руки, потому что он – младенец. А что Дэниел? Он выскочил из самолета первым. Пока ошеломленные и беспомощные пассажиры сидели, пристегнутые к сиденьям, Дэниел, лавируя между раскиданными вещами, перешагнул через лежащую в проходе стюардессу и на всех парах рванул к выходу. Он не остановился, чтобы кому-то помочь, даже не взглянул на Холли, не поинтересовался, что с Сонни. Вот что он был за человек. Лори повернула телефон к себе, нажала запись. Дождь барабанил так, что девушка не слышала собственного голоса, но ей нужно было кому-то все рассказать. – Я в самолете… – прошептала она. Оглянувшись в сторону входа, прислушалась, затем продолжила: – Это Дэниел, поверить не могу, что он… Согретая теплом спящего в ее объятиях Сонни, слушая нежный стук его сердца, девушка таяла от нежности: Как он мог от тебя отказаться? Лори заплакала. – Дэниел – отец Сонни… – проговорила она сквозь рыдания, но не успела закончить фразу, как экран потух, мигнул символ заряда батареи, и телефон отключился. Лори сидела в темноте, пораженная неприглядной в своей уродливости истиной. Глава 56 Теперь | ЭРИН Я смотрю на экран, ожидая продолжения. Слышно только, как Лори, всхлипывая, рыдает под аккомпанемент сотрясающей самолет неистовой бури. Вдруг улавливаю еще одно несвязное предложение: «Дэниел – отец Сонни». Запись обрывается, голос сестры пропадает. Я, не мигая, гипнотизирую экран. Подожди, что? Лори! Что ты имеешь в виду? Трясущимися пальцами листаю дальше, других видео нет. Это последнее. Я застыла, как камень, в ушах гудит кровь. Все сообщения просмотрела, слышала каждое слово, знаю, что Лори была прямо здесь, на этом острове, и что видела какую-то лодку вдалеке. Вот они, подсказки, передо мной, как осколки разбитого стекла, которые невозможно собрать воедино.