* * * Виктор выбросил в окно пустой стаканчик из-под эспрессо, покосился на стоящее рядом такси. Там сидела Аринина мать. Она не знала никого с улицы Лесной, но все-таки приехала. Виктор еще раз оценивающе рассмотрел лицо Жанны и удивился себе: с чего он вдруг ночью решил за ней приударить? Наверное, освещение сбило с толку. Пожилая уже тетка, не в его вкусе… Жанна выскочила из машины и понеслась к подъезду. Виктор перевел взгляд – Арина быстро шла, почти бежала, от дома. А за ней, нелепо шлепая тапочками, вприпрыжку несся Тихон. Виктор распахнул дверь и бросился к сыну, до него было не больше сотни шагов. Тихон отца не заметил. Он в три прыжка догнал девчонку, развернул ее к себе и поцеловал. Виктор обогнал Жанну, которая от неожиданности превратилась в соляной столб, добежал до Тихона, оторвал его от Арины и от всей души отвесил оплеуху. * * * Телефон у Тихона Виктор, конечно, отнял. И ноутбук. И загнал в комнату. Тихон тут же забаррикадировал дверь и на все окрики не отзывался. Виктор сел прямо на пол и понял, что с него хватит. Ломать дверь он будет потом. И воспитывать. И все остальное. Потом. Сейчас нужно немного отдохнуть. И не позволить этому неврастенику снова сбежать. Виктор привалился к двери спиной. Надо просто отдышаться. Почти двое суток на ногах. * * * Это снова была американская хай-скул. Та же сцена, которая уже снилась Виктору несколько раз. Теперь он был… От ужаса Виктор попытался проснуться, но не смог – даже во сне он чувствовал нечеловеческую усталость. Он был той самой чирлидершей. Сюзи. Высокий, поигрывающий мускулами парень шел прямо на него. То есть на Сюзи. Виктор внутри чирлидерши орал: «Беги! Уходи! Прячься!», но проклятое чужое тело не слушалось. За высоким парнем двигался его дружок, низколобый, с тяжелой челюстью. Маленькие глазки рассматривали тело Сюзи, задерживаясь на открытых участках. Глазки поблескивали, низколобый то и дело сглатывал слюну. Виктору наконец удалось чуть-чуть сдвинуться. Между ним и парнями оказался сутулый мальчишка, лица которого Виктор рассмотреть не мог. – Хай, беби! – сказал высокий, сбивая сутулого плечом. Мальчишка шлепнулся на землю, низколобый хохотнул, но его вожак не стал отвлекаться на мелочи. Он смотрел на оцепеневшую чирлидершу. – Ты чего, не рада меня видеть? – Высокий приблизился вплотную. Изо рта у него разило ментолом. Виктор напряг последние силы и отшатнулся. – Куда?! – Грубые мужские руки схватили девушку. Было больно. И стыдно. И абсолютное бессилие охватило Виктора. Он не смог даже зажмуриться. Высокий ухмыльнулся и запустил руку под футболку чирлидерши… Виктор понял, что лежит на полу в прихожей, а его кто-то трясет за плечо. – Пап! Ты чего? Пап! «Это Тихон». Виктор с трудом сел. Все тело затекло, особенно болела шея. – Ты стонал, – сказал Тихон. – Я думал, у тебя… это… приступ какой-нибудь… – Все нормально, – просипел Виктор. – Иди… спи… я тут… Тихон выпрямился, помолчал немного и сказал: – На диван иди. Я не сбегу. Сегодня. Хотел бы сбежать, уже был бы на вокзале. Он закрыл за собой дверь, но баррикадироваться не стал. Виктор, старясь не кряхтеть, принялся подниматься на ноги. * * * Арина проснулась. Рядом с кроватью стояла табуретка, а на ней чай и печенье. Как в детстве. Во время болезни мама всегда ставила рядом с Арининой кроватью табуретку. И чай с малиной, заваренный в термосе. За окном было темно. «Уже или еще?» – подумала Арина, как сквозь вату. Очень захотелось позвать маму, уткнуться в нее носом и даже не жаловаться – мама сама все поймет, погладит по головке, пообещает, что все будет хорошо, поцелует… Остатки сна сдуло. Арина вспомнила, как Тихон ее целовал. И все остальное – побег, обиду на маму, новый побег. Дверь приоткрылась, Арина притворилась спящей. Мама постояла, послушала дыхание дочери, осторожно притворила дверь. Арина лежала, зажмурившись, и думала. Тихон поцеловал ее. По-настоящему. Не как гей. Или нет? Откуда Арине знать, как целуют по-настоящему? Она читала в каких-то книгах… Как там было? «Все внутри оборвалось». Да не обрывалось ничего. Было полное обалдение, это да. «Горячая волна прокатилась по ее спине». Холодрыга была. И никакой горячей волны. «Она затрепетала». «Время остановилось». «Ей казалось, что земля уходит из-под ног». Вообще ничего похожего. Может быть, он все-таки не по-настоящему? А зачем тогда? У Арины замерло дыхание. Она все поняла. Тихон догадался, что она в него влюблена, поэтому и поцеловал. Типа как бы из жалости. Сволочь! – Ты же не спишь, – сказала мама над самым ухом. – Может, тогда позавтракаем? Завтракали молча. Арина уставилась в одну точку. От неразрешимого вопроса («Что это было?») у нее разболелась голова. Мама поглядывала на нее искоса, боясь спугнуть. – Слушай, Арина, – не выдержала она, – мы с тобой обе наворотили дел. Я тоже виновата… – Ты была права, – мрачно сказала Арина, – сволочи они все. – Ну не все, – возразила Жанна, но под взглядом Арины осеклась и добавила: – Наверное… Больше они не разговаривали. Днем Жанна хотела съездить в магазин, но, когда выходила из подъезда, увидела страшное. На другой стороне дороги стояла спортивная двухместная машина. За рулем сидел Андрюша Лазуркин и нехорошо улыбался.