– Ты мне прекращай словечками из блатного мира кидаться, – прервал меня Ставр. Почесал шрам. Майор сидел за столом в кабинете, таком же прохладном, как и все остальные помещения здания. Единственная привилегия – шахматная доска, которая чаще служила для наглядности. Вот и сейчас, Ставр схватил пешку и стал трясти ей передо мной: – Минус один! Второй, Кузьма, второй за неделю! Он кинул в меня черную фигурку. Я чуть отклонился, и она пролетела рядом с моей головой, ударилась об стену. – А может, еще пешку выкинем? – продолжил командир. Теперь полетела белая пешка. Мимо. – И еще!? А теперь офицера. Зачем нам офицеры, если нет солдат?! Ставр кидал быстро и сильно. Мне даже пришлось отмахнуться от слона, и он отрикошетил под шкаф, набитый разбухшими от влаги книгами. – Нам нужна помощь, – ответил я. Спокойно, не теряя выдержку. Он командир, я – солдат. После Фабрики я думал уйти, бросить все к чертовой матери. Но остался. Попросили Батя и Зубр. Здесь Ставр научил меня больше, чем начмед за многие месяцы. Но майор, боевой офицер, зацикленный на войне, оказался беспощадным преподавателем. Казалось иногда, что он мне мстит за стычку на Фабрике, мстит за то, что не убил наемника и, конечно же, за побег Хрипа. – Какая помощь? Нам надо выловить Кровохлеба и сварить его, как кальмара, – рычал Ставр. – Все наши попытки заканчиваются провалом. Даже после увеличения численного состава части нам не удается перекрыть все окна и организовать тотальную зачистку в НИИ, – отстаивал я свою точку зрения. – Ни одного паршивого сталкера тут не будет. Сами справимся, – зло ответил майор. – Конечно, не будет. После гнилого финала на Фабрике, они лучше навоз будут есть, чем нам помогать… Черного короля я поймал. Кинул назад, попал в стакан с чаем. – Шах и… Вот тогда-то я и получил доской по лбу. Вначале в меня полетели оставшиеся шахматные фигурки, потом журнал учета боекомплекта, следом – журнал проверок личного состава. А потом – доска. Я успел среагировать, поэтому на лбу у меня остался не шрам, а так, царапина. – Шахматист выискался! А доска – в наказание. Понял за что? – За правду? – не стал я юлить. – За то, что помощь не оказал. Медик у нас один на всю округу – это ты. Свободен, сержант. Из воспоминаний меня вырвал выстрел. – Лежит, – констатировал Бара. – То, что он лежит, даже я вижу. Он мертв? – поинтересовался я. – Да кто ж гарантию даст? Это же трупоходы. Истории про них такие прикольные рассказывают. – Ага, они под нос себе бормочут ерунду всякую, – сказал Слепой, поглаживая цевье винтовки. Зомбированный сталкер не поднимался. Я же посматривал по сторонам. Чертово озеро не замерзало, и вода в нем плескалась, как в стакане, который держит в руках алкоголик. Странно это было. Может, там были геотермальные ключи? Так вода – холодная. Аж до костей пробирала. Ставр при начальном осмотре места будущего стрельбища проверил: кинул в озеро гранаты. Ничего не всплыло, не завыло. Однако и не замерзало озерцо. А сейчас по ту сторону лежал сталкер с простреленной головой. Штатный снайпер Слепой тренировался в стрельбе по движущимся мишеням. И трудно было понять, дарит он зомбированным долгожданную смерть или отнимает их жизни. Бара и Слепой снова затеяли дурацкий спор. – Какую ерунду они бормочут? – Например, – снайпер понизил голос, – «доченька прости, не вернусь». Или «мой артефакт, мой!». – Серьезно? А я слышал от бывалых, что молчат зомби. Якобы у них у всех судорогой лица перекосило, поэтому говорить они не могут. – Да нет, они просто ни с кем не общаются и палят сразу. А так, сами с собой, говорят. – Если с другими не общаются и палят во все живое, то откуда ты знаешь, что они про дочь и арты вспоминают? – пытался Бара прижучить болтуна. – А я и не знаю?! Это кто-то сам слышал, когда они рядом бродили. – Да ну, врешь ты, Слепой, врешь. С этих трупоходов взять же нечего, бомжи бомжами. Их сразу же отстреливают и даже не подходят потом за их оружием. Оставляют гнить… – Заткнулись, – приказал я. – Бара, посмотри резче, вроде с двух сторон рогоза гнется. Ренат припал к биноклю. Я выхватил оптику и бегло оценил обстановку на берегу. Со стороны убитого сталкера-зомби двигался его напарник, а вот с другой – еще вооруженная парочка. И, судя по форме, это были военные. – Что там? – просипел Бара. Ему ответил Слепой: – Там три цели. И если они начнут все вместе палить, то нас зацепят! 5 Я обдумывал ситуацию, пытаясь найти наилучший для нас выход из намечающейся в скором времени заварушки, но решил не торопиться, понаблюдать. – Так ты им головы прострели, – посоветовал Ренат нашему снайперу и прижался еще сильнее к земле. Тонкий брезент не спасал нас от холода, который буквально выкручивал нам кости. Я же не отрывал взгляда от ползущих по снегу трупоходов-военных. – Простите, пацаны, не потяну: ветер поменялся, и сразу несколько целей, – признался Слепой. – Уходим. Сейчас же стрелять начнут, – запаниковал Ренат и начал пятиться назад. Я его остановил, схватив за шею. – Слепой, приготовиться к стрельбе. Цель раз – трупоход в одежде сталкера, цель два – военный. Снайпер, контролируя дыхание, выполнил приказ. Выстрелы прозвучали в морозной тишине как щелчки кнута. – Ну, что там? – спросил Ренат. Слепой не попал в сталкера. Зато пуля отыскала зомби-военного: тот схватился загрудь, зашатался, как тополь под сильным порывом ветра, и осел мешком в рогозу. – Раз – мимо, два – в грудь, – прокомментировал я. И вдруг зазвучала целая симфония из выстрелов. Второй военный засек сталкера, который остановился у трупа своего напарника. Очередь, выпущенную из «калаша», я уже не спутал бы по звуку ни с чем. Сталкер задергался, даже вроде успел вскрикнуть. Первый военный, в которого попал Слепой, присоединился к уничтожению врага. Сталкер попытался защищаться: вскинул ружье, выстрелил дуплетом. Начал перезаряжаться. Выглядело это все так, будто он не хочет бросать своего убитого друга. – Ничего же себе! – возбужденно выпалил Бара. – Стреляй, Слепой. Чего ждешь? – спокойно сказал я. Наш снайпер наблюдал за развернувшейся перед нами бойней. Сталкер успел перезарядить ружьишко, еще раз потревожил местность выстрелом с двух стволов и упал, сраженный автоматной очередью. Слепой тоже выстрелил. Военные развернулись в нашу сторону. «Да, ё-моё, у них в мозгах навигатор, что ли!» – мысленно удивился я и вслух сообщил: – Попал в голову. Последний трупоход завозился с затвором. Ренат снова попытался вскочить. Я опять его удержал. – Ты куда собрался? – Да сейчас я его достану. Слепой, давай махнемся местами. Мне тоже стрельнуть охота. Мне нравилась простота Баранова. Собрали нас как-то в классе, приказали завести тетради, обязательно подписать: «Тетрадь для секретной подготовки, звание, фамилия, номер роты». Строго-настрого предупредили, что за потерю такой тетради, то бишь секретных данных, нас покарают лишением свободы. Я сначала приятно удивился, надеясь на этих занятиях восполнить пробелы в знаниях. Блокнот Трофимыча был зачитан мной до хрупкости страниц, на которых очень полезная информация про мутантов и аномалии перемешивалась с мыслями старого сталкера. Но рано я радовался. Первым тревожным звоночком стал сам лектор. Им оказался не какой-нибудь опытный залетный сталкер и даже не Ставр. Это был худой и какой-то жалкий на вид подполковник, зачитывающий нам под запись «зиверты и рады» с книги восьмидесятых годов. Секретно. Пробежались на этих лекциях – весьма скудно пробежались, к слову, – мы и по зомбированным. Мне за них стало даже обидно – в классификации их отнесли к условно живым и мало разумным. Ренат в своей тетрадке так и написал: «трупы, которых можно убивать без проблем». Даже в рамочку обвел это заключение. Под определением «без проблем» он, правда, подразумевал не конкретные боевые действия, а отсутствие наказания со стороны начальства. Баранов со снайпером поменялись местами, я безразлично отдал Слепому бинокль. Патронов для СВД мы взяли достаточно, и Бара принялся палил в оставшегося военного-зомби. – Интересно, – произнес я задумчиво. – Что интересно? С какого выстрела этот лупоглазый попадет? – спросил Слепой. Я тоже видел, как размытый силуэт зомбированного падает после выстрелов Рената, долго лежит на снегу и медленно поднимается. Можно было даже заподозрить Бару в садизме, но мы прекрасно знали о его снайперских способностях, которые, мягко говоря, были далеки от идеала… Хотя, у меня выходило еще хуже. – Попал, – сообщил Слепой. Баранов повернулся к нам. – Слышь, шахматист, ты чего мне под руку наговариваешь? А? Вдруг зашипела рация. Я перевернулся на бок, долго извлекал ее из недр тулупа. – А вдруг это военные-трупоходы с нами связаться хотят, – сказал Слепой и попытался улыбнуться. Кривовато и как-то неуверенно это у него получилось. Выуженная из тепла рация разразилась трескотней, среди помех проскочило: